В ближайшее время парламент будет рассматривать во втором чтении законопроект, который разрешает открывать в Украине филиалы иностранных банков. Готовы ли к конкуренции украинские банки, а также вся сопутствующая инфраструктура (включая законодательство и регулирующие органы) «ЭИ» рассказал Андрей Кияк, зампред банка «Украинская финансовая группа», а в прошлом руководитель группы экономических советников главы НБУ.
—Как, на Ваш взгляд, должна измениться украинская банковская система, чтобы эффективно конкурировать с иностранными банками?
— Действительно, массовое вхождение в Украину филиалов иностранных банков не за горами, а точнее — за парламентскими выборами. Поэтому весной процесс концентрации банковского капитала ускорится, а количество сделок по купле/продаже финансово-кредитных учреждений резко возрастет.
Для универсальных банков путь будет только один — укрупнение. Сначала это повысит конкуренцию внутри отечественной банковской системы. А потом позволит эффективно противостоять иностранцам. Но далеко не все акционеры банков согласны на слияния.
Поэтому НБУ необходимо вернуться к вопросу создания специализированных банков. Это могут быть сберегательные банки, правила для которых созданы только наполовину. Это кооперативные банки — в виде материнской конторы для кредитных союзов.
Кроме того, я бы рекомендовал НБУ рассмотреть вопрос о создании так называемых сберегательно-строительных банков (по этому пути пошла Россия. — Авт.). Но в любой сберегательной схеме важна роль государства. Например, мы предлагаем людям накопить в банке часть суммы для строительства жилья. Но при накоплении человек платит подоходный налог и социальные отчисления. Это неправильно. Необходимо, чтобы участники накопительных программ были освобождены от налогов. С одной стороны, это экономическое стимулирование населения, с другой — станет проще стерилизовать денежную массу.
— А что произойдет с финансовым рынком Украины, когда придут иностранные банки?
— Мне кажется, активно начнет развиваться небанковский финансовый сектор, что создаст определенную конкуренцию для банков. В этой ситуации НБУ должен постепенно, подчеркиваю, не сразу и не резко идти к тому, чтобы сделать регулирование банковской системы рыночным. Иначе нельзя — финансовые компании более гибкие в принятии решений, и они менее ограничены регуляторами в своей деятельности. У тех же кредитных союзов, НПФ, страховщиков, лизинговых компаний и КУА динамика развития сейчас намного лучше, чем у банков.
Но для того, чтобы это развитие продолжалось, необходимо снять разделение между банковским рынком, рынком капитала и остальным финансовым рынком. Во многих странах это рынок, соединенный едиными правилами, директивами и соответственно финансовыми потоками. Мы говорим о вхождении иностранных банков, но они сначала прощупывают Украину не сами, а через создание финансовых компаний (так делает Societe General. — Авт.). Финкомпании более эффективно выдают потребительские кредиты — в нашей зарегулированной банковской системе такое «разделение труда» вполне оправданно.
— Но почему мы не видим конкретных шагов на пути либерализации рынка или развития финансовой системы?
— Вся проблема в идеях и профессионалах, которые их будут реализовывать. Эта проблема наблюдается не только в НБУ и правительстве, но и банках. Могу сказать, что уже сейчас необходимо пополнять менеджмент новыми людьми. И во власти, и в банках пока происходит примитивная ротация специалистов. «Свежей крови» практически нет, «пролезть» в систему новым людям практически невозможно. И неважно, есть у тебя идеи или нет.
— Вы предлагаете банкирам идти в правительство?
— Идеализировать коммерческие банки и противопоставлять их правительству неверно. Часто банк, набирая «вес», становится таким же бюрократичным, как и правительство. В результате в стране практически нет новых финансовых инструментов — секьюритизации активов, структурного финансирования. Все примитивно — кредиты да депозиты. Изредка еще факторинг и лизинг. Наши банки — не финансовые супермаркеты. Кстати, это еще одна причина, по которой сюда идут иностранные банки.
Проблема даже не в том, что нет соответствующей нормативной базы — многие банкиры и чиновники даже просчитать такой финансовый инструмент не могут. А развивать инструментарий жизненно важно для наших банков, потому что сейчас многие крупные розничные банки дошли в своей деятельности до того, что каждый второй вкладчик финансирует первого. Финансовая устойчивость таких банков вызывает сомнение.
— А какие новые финансовые инструменты необходимы экономике?
— Экономике нужны длинные (до 30 лет) кредиты, лизинг, факторинг, инвестиционный банкинг. С появлением таких инструментов сразу появится необходимость в секьюритизации. Кроме того, надо делать ставку на розницу — усиливать работу с потребительским рынком — «физиками» и субъектами малого и среднего бизнеса. Необходима активизация деятельности банков на фондовом рынке. А сейчас банки занимаются вложением денег в аффилированные предприятия в рамках своих финансово-промышленных групп. Причем не потому, что не хотят давать деньги «на сторону», они просто не умеют работать. Для развития инвестиционного банкинга необходимо разрегулировать финансовый рынок. Сейчас на нем действуют три регулятора. О каких оперативных решениях может идти речь?
— То, что рынок зарегулирован, не мешает банкам строить различные схемы…
— Это действительно так. К примеру, сейчас банки заходят на фондовый рынок при помощи аффилированных КУА, которые создают венчурные ПИФы. Схема позволяет перераспределять ресурсы без налоговых обязательств и без контроля. Главное — дает возможность «самоинвестироваться». Это легальная оптимизация. Но все равно возникает вопрос к государству: если рынок всегда находит способ оптимизировать налоги, быть может, стоит разобраться, что заставляет рынок так поступать. Если рынку будут предложены вменяемые легальные схемы работы, приток налоговых платежей в бюджет увеличится.
— Вы предлагаете подправить законодательную базу?
— Не только. У нас нет системы работы регулирующих органов. Еще на моей «нацбанковской» памяти подготовлено, но не принято очень много законопроектов. Сейчас их некому лоббировать в парламенте, некому убеждать правительство в их необходимости. Например, необходимо развивать инструментарий складских свидетельств, разрешить эмиссию и обращение финансовых векселей. В НБУ сейчас мертвым грузом лежит программа по активизации деятельности банков на фондовом рынке (разработанная еще при Сергее Тигипко. — Авт.). Документ содержал принципы корпоративного управления и бухгалтерского учета, механизмы работы с акциями, облигациями, векселями. Конечно, можно от этого отмахнуться, как это делают некоторые чиновники — дескать, мы не можем контролировать этот процесс. Простите, но это же ваша задача… Надеюсь, что после парламентских выборов ситуация изменится.
— Откуда такие надежды?
— Если в НБУ вернется хотя бы часть тех менеджеров, которые ушли оттуда в марте, ситуация изменится.
— Нынешнее руководство НБУ подчеркивает, что развитие банковской системы — это не задача Нацбанка. Мол, в Конституции такого нет…
— Да, Конституция говорит: НБУ занимается стабильностью национальной денежной единицы. Тогда давайте разберемся, что такое стабильность гривни: внутренняя стабильность — это инфляция, внешняя — курс. Но ведь и на валютный курс, и на инфляцию влияет в том числе мощность банковской системы, отсутствие рисков в работе банков и широкий спектр их услуг. Разве банки могут лоббировать свои интересы через парламент? Не могут, это должен делать Нацбанк.
— На Ваш взгляд, что необходимо сделать с помощью банковской системы в первую очередь?
— Уравновесить товарным предложением потребительский спрос, порожденный социальным бюджетом. Для этого реальному сектору необходимы кредиты и гарантии. Сейчас фактически идет конкуренция за банк. А должно быть наоборот — банки должны бороться за клиентов. Для того чтобы наша банковская система начала так работать, необходимо развивать финансовый инструментарий, способствовать снижению рисков. И это задача НБУ.
— А корректируя курс, можно повлиять на инфляцию?
— Конечно, нет. Мы ухудшаем положение. У нас весь финансовый рынок, особенно долгосрочное инвестирование, завязан на экспорте-импорте и выражен в пресловутых у.е. Если человек, который продает квартиры, после ревальвации получит меньше у.е. — он повысит цену. Пытаясь убить валютную часть рынка, мы фактически убиваем весь финансовый рынок.
— А инфляцию у нас правильно рассчитывают?
— Уже пора перейти к нормальному формированию корзины потребительской инфляции. При нынешнем подходе население живет по индексу потребительской инфляции (CPI), а банки и промышленные предприятия в своем ценообразовании руководствуются изменением цен производителей (PPI). В результате получается какая-то ерунда — все видят, что цены выросли на 20%, а правительство говорит: «инфляция составила 6,7%» (в январе-августе. — Ред.).
— Что более приемлемо для Украины — таргетирование инфляции или курсовая привязка?
— Использовать можно любую модель, но пора определиться, какую. Нужно интегрироваться в европейский рынок, а для этого необходимо достичь определенного уровня инфляции, дефицита бюджета и валютного курса. Все страны, опыт которых мы изучали, начинали с привязки валют или таргетирования инфляции. Первую модель использовали страны Прибалтики. Это позволило снять все негативные курсовые и инфляционные ожидания в обществе и привело к снижению стоимости ресурсов. Но в этом случае центробанк теряет независимость своей монетарной политики. Вторая модель предусматривает тесное общение НБУ с обществом, чтобы не вызывать в обществе валютного ажиотажа. Мы же пытаемся неформально комбинировать две модели, официально декларируя переход к таргетированию инфляции. Но ведь монетарная политика НБУ почти не влияет на рынок. Около половины денежной массы — это наличные деньги. Их невозможно отследить.
— Как Вы оцениваете работу регуляторных органов Украины?
— Я начну издалека. Сейчас в России в структуре Минэкономики работают несколько серьезнейших аналитических подразделений. И все сложные, но крайне необходимые реформы, которые проводит Россия, — заслуга и этих аналитиков. К такой модели построения своей работы наши государственные органы придут еще очень не скоро. Для нас непостижимо, что одни думают, а другие бегают с бумажками. У нас же все сразу и одновременно. Отсюда и результаты…
— Например?
— Например, поддержка правительством аграрного сектора. Система компенсации процентной ставки — это каменный век. Гораздо прогрессивнее для правительства выступать гарантом по такому кредиту. Тогда ответственность за принятие решения о выдаче займа будет лежать не только на плечах банка, но и государства. Глядишь, тогда и займы не будут выдавать кому попало, и эффективность сельского хозяйства повысится. Не менее интересная ситуация с компенсацией страховых платежей аграриям. Сейчас страховщик должен часть своего платежа взять у хозяйства, а за остальными деньгами бегать к государству. А когда они были у государства? Необходимо, чтобы деньги из бюджета на компенсации аграриям шли по факту заключения соответствующих кредитных и страховых договоров.
— А где взять деньги?
— У нас сейчас порядка 35-ти бюджетных фондов, которые надо наполнять деньгами. Весь этот «порядок» нужно пересмотреть и сократить. А взамен создать одну государственную структуру, которая будет заниматься бюджетными компенсациями, но рыночными методами. А чтобы найти деньги, нужно просто пересмотреть расходы. Я думаю, скрытых или нерационально используемых резервов найдется немало.
— В целом, что необходимо сделать, чтобы восстановить былые темпы роста украинской экономики?
— По экономическому росту сейчас много дискуссий и политических заявлений. Начиная с того, что статистическая база была завышена, и заканчивая тем, что падение экономики — следствие внешних ценовых шоков. Истина где-то посредине. В любом случае экономике был задан определенный темп роста, который должен был быть сохранен и в этом году. Но политическая нестабильность, реприватизация и тому подобная неразбериха во власти сделала свое дело. В частных разговорах инвесторы говорят, что будут ждать нормализации ситуации.
Мало-мальски значимый приток инвестиций начнется только после выборов. Да и то если инвесторам будет дан четкий сигнал о том, что государство открыто для сотрудничества, и переделов собственности больше не будет. Кроме того, необходимо пересматривать социальную часть бюджета. Льготы нужно систематизировать, регистрировать и персонифицировать. А затем, возможно, и монетизировать. Если 30-40% бюджета идет на финансирование различных льгот, это, мягко говоря, неправильно. Причем бюджетные компенсации обычно попадают в распоряжение дотируемых отраслей не постепенно, а разово, ближе к концу года. Это еще одна причина ускорения инфляции в конце года.
