«ЭИ» обратились в представительство МВФ в Украине, чтобы разузнать побольше о результатах завершившей недавно работу в Киеве миссии Фонда. Нашим собеседником стал Джеффри Френкс — американец, возглавляющий представительство МВФ в Украине с сентября 2004 г. (до этого занимал аналогичную должность в Парагвае). В результате общения с нынешним старшим постоянным представителем у автора сложилось впечатление, что г-н Френкс, собеседник не менее интересный, и не менее квалифицированный, чем его предшественник — Лоренцо Фильюолли (возглавляет сейчас в МВФ «российский отдел», в который входят Россия, Беларусь и Норвегия).
— Г-н Фрэнкс в своем последнем пресс-релизе МВФ назвал угрозу инфляции наиболее насущным макроэкономическим вызовом, перед которым оказалась Украина. Неужели все так серьезно?
— Действительно, как мы уже указали в своем заявлении для прессы, по мнению специалистов фонда, инфляция — это один из вопросов, которые вызывают обеспокоенность на данном этапе. Ведь кумулятивный рост индекса потребительских цен за год — май к маю — уже достиг 14,6%. По нашему мнению, это весьма тревожные показатели. Вместо этого мы хотели бы увидеть тенденцию к снижению темпов роста цен.
— Какие, по мнению экспертов Фонда, ключевые слагаемые увеличения инфляции?
— Многие факторы, которые сыграли определяющую роль в ее усилении, возникли еще в прошлом году. Очевидно, что очень высокие темпы роста экономики в 2004 г. содержали элементы перегрева. И естественно, не могли не провоцировать ускоренный рост цен. В дополнение, свой вклад внес отказ предыдущего правительства от ранее исповедовавшихся жестких подходов к ведению фискальной политики, очень значительное и резкое повышение пенсий.
Далее, усилившийся приток иностранного капитала, который наблюдался первые четыре месяца этого года, трансформировался в высокие темпы роста денежной массы. А слишком быстрый рост денежного предложения тоже, как известно, провоцирует высокую инфляцию. И, наконец, серьезно сказалось новое повышение зарплат и пенсий, предусмотренное бюджетными поправками уже на текущий год.
— Считаете ли Вы официальный прогноз роста цен на уровне 9,8% реальным?
— На нынешнем этапе это будет сложной задачей. Что касается уровня, которого инфляция может достичь по итогам года, то тут очень многое будет зависеть от дальнейших действий правительства и НБУ.
— Но насколько это реально? Собирается ли Фонд пересматривать свой инфляционный прогноз касательно Украины (сейчас 12,5%)? Некоторые СМИ недавно сообщили, что МВФ уже прогнозирует на нынешний год 15%-ный рост индекса потребительских цен?
— Действительно, некоторые средства массовой информации распространили такую информацию. Хочу заявить, что они несколько неверно истолковали те данные, которые были опубликованы. Речь идет не о прогнозе инфляции на уровне 15%. Это тот уровень инфляции, к которому Украина вплотную приблизилась на данном этапе. Что касается нашего прогноза, МВФ осуществляет ревизию своих оценок на регулярной основе раз в квартал, либо раз в полугодие. И, конечно же, мы будем пересматривать свой инфляционный прогноз, когда получим новые данные.
— Можно хотя бы сказать, к чему склоняются эксперты Фонда?
— Нас беспокоит то, что в сложившихся условиях инфляция, возможно, будет оставаться приблизительно на ее теперешнем уровне (15%. — Авт.), а не снижаться. Это действительно вызывает озабоченность. Правительству и НБУ необходимо обратить на это внимание и предпринять соответствующие меры.
— Какие?
— Нацбанк уже сделал определенные шаги, в частности, осуществил в апреле коррекцию курса, которую МВФ поддержал официально. Проблема, с которой сейчас столкнулся НБУ, состоит в том, что в условиях фиксированного валютного курса значительное увеличение притока капитала в страну мгновенно трансформируется в соответствующий рост денежной массы. Т.е. пытаясь удерживать курс, НБУ ограничивает себя в возможностях контроля денежного предложения. В результате и его способность полноценно противостоять инфляционному давлению тоже снижается. Конечно, некоторые инструменты для связывания избыточной ликвидности у Нацбанка есть. И он их использует. Но проблема все же существует. Поэтому НБУ сейчас активно изучает возможности внедрения новых инструментов. И эксперты МВФ оказывают ему в этом посильную поддержку.
— Но сейчас притока денег в Украину из-за рубежа практически нет…
— Это правда, что поступления иностранного капитала в Украину в последнее время значительно снизились. Это подтверждают данные НБУ за прошлый месяц. Вопрос в том, что будет дальше, в более долгосрочной перспективе. Если Украина будет продолжать двигаться по пути экономических реформ и сближения с ЕС, то она практически неизбежно повторит опыт стран, недавно присоединившихся к Евросоюзу. Они, как известно, испытали огромный приток капитала и иностранных инвестиций, что, в общем, конечно же, хорошо. Но одновременно это создает серьезные предпосылки для усиления их валют по отношению к иностранным. Это происходило практически во всех вступавших в ЕС странах и, вероятнее всего, будет происходить и в Украине. Поэтому то, что в прошлом месяце поступления иностранных денег сократились, вовсе не означает, что они не возобновятся в будущем. Перед НБУ стоит задача трансформировать свою денежно-кредитную политику таким образом, чтобы усиление этого притока не создавало дополнительных проблем, а наоборот, способствовало бы экономическому росту.
— Составляет ли рост денежной массы серьезную инфляционную угрозу для Украины, если учесть низкий уровень монетизации (денежного насыщения) нашей экономики?
— Это правда, что уровень монетизации в Украине все еще очень низок. И в таких условиях вполне нормально, что рост денежного предложения в несколько раз опережает рост ВВП. Беспокоит ли нас этот факт сам по себе? Нет. Но на определенном уровне темпы увеличения денежной массы могут оказаться инфляционными даже для экономики со слабым уровнем денежного насыщения. Возможно, 30%-ный рост денежного предложения (я привожу эти цифры в качестве примера) может оставаться неинфляционным. Но 40%-ный рост уже может оказаться серьезнейшей угрозой ценовой стабильности. Определить предельный уровень теоретически сложно. Это можно сделать только на практике. Но в Украине нынешние темпы выглядят чрезмерными, поскольку ускорились темпы инфляции. Речь идет о том, что низкая монетизация не означает возможности бесконтрольного и неограниченного увеличения денежного предложения.
— Что скрывается за определением «новая система монетарных координат», рекомендованном Нацбанку в официальном заявлении миссии МВФ?
— МВФ на протяжении вот уже нескольких лет публично заявляет о целесообразности перехода к более гибкой валютно-курсовой политике. В этом отношении существует несколько возможностей: начиная от расширения валютного коридора или более свободного регулируемого плавания и заканчивая свободным курсообразованием. Кроме того, мы рекомендуем Нацбанку и другие пути, которыми он мог бы реформировать свой денежно-кредитный инструментарий. Здесь тоже есть целый ряд возможностей. Мы не хотели бы навязывать нашу точку зрения, но одной из таких рекомендаций, по нашему мнению, мог бы быть переход к таргетированию (установлению целевых параметров и следованию им. — Ред.) инфляции и расширению перечня инструментов контроля денежных агрегатов. Повторюсь, что существуют различные возможности, которые мы изучаем вместе с НБУ, но в любом случае, окончательный выбор — за Национальным банком.
— Готова ли уже Украина начать переход к таргетированию инфляции вместо таргетирования курса? Как много времени для этого понадобится? Ведь инструментарий денежно-кредитного регулирования у НБУ слабоват…
— Выбор, опять же, за Нацбанком. Но при желании, при наличии политического решения, такой переход можно осуществить за год. Это правда, что инструментарий НБУ ограничен, но в принципе он достаточен. К тому же его можно и нужно развивать.
— Насколько Нацбанк сейчас восприимчив к Вашим рекомендациям? В прошлом году он отказался им следовать. Ходят слухи, что и на этот раз представителям МВФ и НБУ не удалось найти взаимопонимания по валютно-курсовым вопросам.
— По этому поводу мне хотелось бы сказать две вещи. Во-первых, мы сейчас проводим очень активные дискуссии с представителями Нацбанка. Они проводились до начала работы миссии МВФ в Киеве, в ходе нее и уже после. Нацбанк активно сотрудничает как с местным представительством, так и специалистами, которые работают в Вашингтоне. Мы даем технические консультации и постоянно работаем с правительством. И надо сказать, считаем это сотрудничество очень полезным и продуктивным для обеих сторон.
Во-вторых, выбор — какое решение принимать — в компетенции НБУ. Мы можем только давать рекомендации. Поэтому даже если бы я знал, что Нацбанк намерен предпринимать в дальнейшем, я не в праве раскрывать эту информацию. Она конфиденциальна.
— Раз уж мы заговорили о конфиденциальности… Недавно в украинском парламенте был зарегистрирован законопроект, авторы которого хотят законодательно обязать Нацбанк публиковать прогнозы курса гривни на конец года, среднегодовые, а также строго их придерживаться. Правомерно ли это и приемлем ли такой подход в мировой практике?
— Центральные банки (ЦБ) везде в мире должны поддерживать разумный баланс конфиденциальности и открытости. Т. е., с одной стороны, исключить нежелательные утечки информации и возможности незаконных манипуляций и спекуляций на изменениях курса или процентных ставок. С другой — быть максимально прозрачными и открытыми. Чтобы проводить понятную всем и заслуживающую доверия политику. В названном вами случае речь идет о предоставлении точной информации о будущем валютном курсе. Некоторые страны это делают, поскольку декларируют фиксированный курс. Но большинство так не поступает. Мне кажется, что объявлять заранее грядущие изменения валютного курса или процентных ставок очень опасно, поскольку это открывает возможность для спекулятивных атак.
В качестве примера в этом отношении можно сослаться на опыт США и г-на Гринспэна. Вы никогда точно не знаете, когда Федеральный резерв намерен менять процентные ставки и на сколько. Но когда он это делает, вы крайне редко бываете удивлены. Все знают общее направление, общий ход мыслей ФРС касательно инфляции и процентных ставок. Но никто не знает точно, поменяет ли он ставки завтра, и на какую величину. Иначе, если бы все это знали наверняка, то могли бы получить на этом прибыль, что неуместно.
— Возвращаясь к актуальности рекомендаций МВФ, Миссии регулярно советуют НБУ отказаться от фиксации валютного курса. В то же время мне уже не раз доводилось слышать от представителей НБУ, что и сами эксперты МВФ признают эффективность режимов валютной привязки для переходных экономик…
— Мне уже приходилось слышать об этом. Речь идет, если я не ошибаюсь, о результатах исследований г-д Рогоффа, Хусейна и Моуди. Считаю, что данная публикация несколько некорректно интерпретируется. Чтобы доказать это, давайте обратимся к первоисточнику (ищет брошюру, начинает цитировать текст. — Авт.). Действительно «для бедных стран, с ограниченно развитым финансовым рынком и относительно закрытыми рынками капитала, режим фиксированного валютного курса заслуживает определенного доверия, не противореча целям обеспечения экономического роста» Но, цитирую дальше, «по мере того, как страны будут развиваться,.. значительно большие преимущества обеспечит переход к режиму более гибкого обменного курса».
Действительно, для очень бедных и закрытых экономик, фиксация валютного курса может быть выгодной. Поскольку недоверие к собственной слабой денежной единице компенсируется ее привязкой к более сильной валюте.
Однако Украина уже не относится к категории бедных развивающихся государств. Она является страной с переходной или формирующейся рыночной экономикой. А (снова начинает цитировать. — Авт.) «для переходныхи формирующихся рынков, с их большей уязвимостью к внешним перетокам капитала, жесткость режимов обменных курсов, особенно в 1990-х, была связана с более частыми кризисами». Более того, «негибкие (валютно-курсовые) системы не были связаны с очевидными выгодами в отношении более низкой инфляции и более высокого экономического роста». Вот что говориться в этом исследовании на самом деле.
— МВФ приветствовал проведенную НБУ в апреле ревальвацию. Вы объяснили, почему. Но ведь у этого явления, помимо положительных, есть и отрицательные последствия. Например, обесценивание сбережений населения…
— Любой шаг экономической политики влечет за собой не только выгоду, но и связан с теми или иными издержками. И они по-разному влияют на различные субъекты экономики. В случае с последней ревальвацией, та часть населения, которая хранит свои сбережения в долларах, потеряла часть своих сбережений в гривневом эквиваленте. С другой стороны, все население постоянно теряло из-за высокой инфляции. Причем и в долларах, и в гривнях. Конечно, изменение курсового соотношения на несколько процентов за пару дней в определенной степени шокирует. Но ведь и рост цен на 1-2% ежемесячно не может не беспокоить. Малоимущие слои населения теперь смогут обменять свои долларовые сбережения на меньшее количество гривень. Но ведь они же получают пенсии и пособия ежемесячно. И покупательная способность этих пенсий в долларовом эквиваленте выросла. А если бы НБУ из-за продолжающегося притока спекулятивного капитала и дальше выпускал все больше гривень в обращение, их покупательная способность на внутреннем рынке (как и доллара, курс которого был привязан к гривне), снижалась бы еще более высокими темпами, нежели сейчас.
— А как насчет производителей, их конкурентоспособности?
— Предпринимателям стоит подумать вот о чем: из-за чего их конкурентоспособность могла пострадать сильнее — из-за ревальвации курса или роста цен, который бы сложился, если бы ревальвации не произошло.
— Понятно. Представители МВФ очень последовательно отстаивают ревальвацию. Но действительно ли у НБУ не было другого выбора, кроме как осуществить шоковое усиление гривни?
— Я не хотел бы это комментировать. Как я уже говорил, каждый шаг властей, в том числе и монетарных, влечет за собой определенные выгоды, но имеет и свою цену. Все доводы «за» и «против» были уже многократно озвучены.
— Насколько реально выполнение бюджетных показателей по доходам, удержав все-таки инфляцию в одноразрядных параметрах?
— Действительно, задачи по доходам, заложенные поправками в бюджет, амбициозны. Тем не менее правительство пока их успешно выполняет. Происходит это в основном за счет выведения части экономики из тени. Один из главных вызовов для правительства сейчас — обеспечить все необходимые меры, чтобы этот процесс продолжился. Существует много примеров в истории, когда с приходом новых правительств, на волне энтузиазма или за счет административных мер, налоговые поступления увеличивались. Но затем, если административный пресс оказывался чрезмерным, процесс становился обратным.
— В том то все и дело. По мнению некоторых экспертов, украинский бизнес под натиском неуклюжих методов госрегулирования уже снова начал прятаться в тень…
— Судя по информации, которой располагаем мы, доказательств возврата бизнеса в тень пока нет. Но такой риск, конечно же, существует. Поэтому мы и рекомендуем правительству быть готовыми откорректировать свою фискальную политику, если оптимистический сценарий поступлений в бюджет не подтвердиться. Либо осуществить необходимые структурные преобразования для увеличения поступлений бюджета, либо быть готовыми урезать расходы.
— А какие структурные реформы Вы считаете первоочередными? В пресс-релизе они не указаны конкретно.
— Последняя миссия МВФ была больше сконцентрирована на вопросах монетарной политики. Следующая миссия, которая будет значительно шире и представительнее, вероятнее всего будет комментировать более широко и детально процесс разработки и внедрения реформ. Пока же можно сказать, что реализация заявленных вашим Президентом планов получения статуса страны с рыночной экономикой, вступления в ВТО, Плана действий Украина — ЕС, и подписание торгового соглашения с ЕС уже сами по себе подразумевают реализацию очень амбициозных и широкомасштабных реформ.
— На самом деле у украинской власти всегда были «большие и светлые» планы. Вот только реализовывались они, мягко говоря, не лучшим образом. У президента Кучмы была замечательная стратегия развития Украины на 2004–2015 гг., а нынешняя власть даже еще не сподобилась на разработку детального и внятного программного документа.
— Думаю, что пока рано давать далеко идущие оценки новому правительству. Я думаю, необходимо подождать еще какое-то время, и посмотреть, какими будут конкретные результаты.
— А что сейчас с программой «стенд– бай»?
— Программа «стенд-бай», принятая Украиной и МВФ в прошлом году, была рассчитана на 12 месяцев — с марта 2004-го по март 2005 г. Но, как известно, в августе прошлого года была приостановлена, поскольку фискальная политика тогдашнего правительства не отвечала критериям МВФ. И поскольку не возобновлялась, три месяца назад прекратила свое существование. Поэтому сейчас между Украиной и МВФ нет никакого формального соглашения. Будет ли программа возобновлена в будущем, зависит в первую очередь от нынешнего правительства. Если оно подаст заявку на возобновление программы, она будет рассмотрена. Пока же мы активно сотрудничаем с вашей страной, но в формате оказания так называемой технической поддержки.
