Посол Израиля в Украине Элиав Белоцерковски рассказал «i» о переговорах о зоне свободной торговли, сельском хозяйстве в Израиле и двусторонних торговле и инвестициях.
Вопрос: С декабря прошлого года ведутся межгосударственные переговоры о зоне свободной торговли (ЗСТ) между нашими странами. На каком этапе процесс?
Ответ: Зона свободной торговли — это высокая ступень экономического сотрудничества между странами. И обе страны готовы идти на уступки, чтобы повысить свой товарооборот. Внутренний рынок Израиля очень маленький, поэтому основа нашей экономики — экспорт. У нас есть договора о ЗСТ с разными странами и экономическими блоками (ЕС, EFTA, NAFTA, MERCOSUR). Что касается переговоров о ЗСТ с Украиной, они начались еще в ноябре 2013 г. Тогда состоялся первый раунд переговоров, но в результате известных событий в Украине дальнейшее обсуждение не состоялось. В конце прошлого года переговоры возобновились, и в июле в Тель-Авиве должен состояться очередной раунд.
В: Что будут включать в себя эти переговоры?
О: Речь идет о снятии пошлин на ряд товаров, которые планируются к экспорту из Израиля в Украину, и наоборот. Наша сторона не видит здесь особых сложностей, так как экономики Украины и Израиля не конкурируют между собой, а дополняют друг друга. Тем не менее данный процесс, кроме переговоров, включает в себя консультации с разными экономическими ассоциациями, которые могут быть заинтересованы в определенных условиях этого договора. Но надеемся, что переговоры не займут много времени.
В: Когда ЗСТ между Израилем и Украиной может вступить в силу?
О: Мне трудно озвучивать конкретные даты. Мы стремимся завершить процесс как можно быстрее. У обеих сторон есть к этому желание и пока не возникает жестких спорных вопросов. Должен отметить, что зона свободной торговли не только улучшает товарооборот между двумя государствами. Она создает позитивный климат в различных совместных проектах и в области инвестиций, а также сближает наши деловые круги.
В: По информации ряда СМИ, израильский бизнес готовится осваивать крымские просторы. В частности, на апрельском Ялтинском международном экономическом форуме Ян Эпштейн (глава Всекрымского еврейского конгресса) заявил о том, что ряд израильских компаний готовы инвестировать более $100 млн. в сферы сельского хозяйства и энергетической безопасность Крыма. Как объясните подобное сотрудничество?
О: Можно делать громкие заявления и называть самые впечатляющие суммы. Но я пока не слышал ни об одной израильской инвестиции в Крым с момента его аннексии. Более того, на сайте МИД Израиля изложена информация о том, что любая попытка посещения Крыма, несогласованная с украинскими властями, повлечет за собой ответственность согласно законодательству Украины. Поэтому, каждый израильтянин, приезжающий сегодня в Крым, делает это на свой страх и риск.
В: Украине интересно развитие сотрудничества с Израилем в аграрном секторе. Обоюдно ли это?
О: Безусловно, мы очень заинтересованы в сотрудничестве в этой весьма перспективной сфере. Уже сейчас импортируем из Украины порядка 40% зерна. Также импортировали столовые яйца из Украины (17 млн. единиц). Но сейчас по этому вопросу возникли проблемы ввиду фитосанитарных требований израильского правительства, и мы пытаемся решить их совместными усилиями. Надеюсь, в скором времени импорт украинских яиц в Израиль восстановится.
Сейчас начинаются переговоры о возможном импорте мясной украинской продукции (мороженого мяса). Также Израиль предлагает к внедрению в Украине свои сельскохозяйственные технологии. К слову, вместе с канадским правительством и Министерством аграрной политики Украины мы уже занимаемся большим проектом в четырех южных регионах (Николаев, Херсон, Запорожье, Одесса). Это проект по внедрению израильских технологий в сфере овощеводства. Он рассчитан на несколько лет и, по предварительным оценкам, должен занять до 40 тыс. местных фермеров.
В: Можно ли говорить об увеличении существующих поставок украинской аграрной продукции в Израиль в ближайшей перспективе?
О: Израиль — маленькая страна, с населением всего 8 млн. человек, и наше потребление сельскохозяйственной продукции ограничено определенными цифрами. Тем не менее, все зависит от маркетинговых возможностей украинской продукции. Как правило, такие процессы требуют времени и сразу не происходит сильных скачков. Если продукция хорошая и цены привлекательные — спрос на нее стабилен и растет.
Но главная перспектива нашего сотрудничества в отрасли сельского хозяйства — не экспорт украинских продуктов в Израиль, а совместные предприятия по созданию высококачественной сельскохозяйственной продукции в Украине на базе наших технологий и последующий ее экспорт в страны с богатым покупательским потенциалом. С предыдущим украинским министром аграрной политики Алексеем Павленко мы вели разговоры о сотрудничестве в этом направлении и надеемся, что новое правительство продолжит начатую нами работу.
В Израиле очень развито сельское хозяйство. Наша корова дает 12,5 тонн молока в год. Такая высокая цифра достигается посредством наукоемких методов. Если Вы попадете на израильскую ферму, то увидите там много компьютеров и услышите звуки классической музыки. А разные датчики, присоединенные к коровам, измеряют их внутреннее состояние.
В: Существуют ли на данный момент совместные предприятия, о которых Вы упомянули?
О: Пока нет, но в Украине работают предприятия, использующие израильскую технологию для повышения уровня своей продукции. В частности, это молочные хозяйства. Так, в Харьковской области в этом направлении работает компания UNAT.
В: А чем определяется залог успеха израильского сельского хозяйства?
О: Взаимодействием академиков с аграриями. У нас эта отрасль — одна из наиболее наукоемких в экономике. Например, мы обладаем значительным опытом в области оптимизации природных ресурсов, особенно воды. Наши специалисты изобрели капельное орошение, благодаря которому каждый росток получает ровно столько воды, сколько ему нужно, и весь процесс регулируют компьютеры. Мы готовы поделиться и этим, и другим опытом с Украиной.
В: Расскажите об израильском опыте государственной поддержки стартапов в сельском хозяйстве.
О: В Израиле очень распространена эта практика. Человек, желающий реализовать свою идею о создании нового продукта, обращается в специальную организацию, которая проверяет его проект по двум тестам: техническому и маркетинговому. Если они пройдены успешно, начинается следующий этап. Заявитель обращается в т.н. технологический инкубатор, который помогает ему документально оформить стартап компанию, предоставляет юриста, бухгалтера, помещение, оборудование и прочее. А государство через «технологический инкубатор» выделяет предпринимателю бюджет на два года для развития его проекта.
В: Рамки бюджета существуют?
О: Да. Предприниматель подает свое видение бюджета в «технологический инкубатор», где проверяют его обоснованность и уже утверждают цифру. Государство выделяет до 85% суммы от этого бюджета.
В: Почему не 100%?
О: Мы хотим, чтобы предприниматель сам нашел остальные 15% финансирования (например, через венчурные фонды). Чтобы он тоже имел какой-то вклад в развитие своего стартапа, иначе, человек не будет ценить полученные деньги. В течение двух лет он должен создать прототип своего проекта и суметь привлечь инвестиции. Если компания развивается успешно и продает свою продукцию, то предприниматель возвращает государству взятую ссуду (85%) и плюс небольшой процент от этой суммы (до 4%).
В: А если проект «прогорел»?
О: Тогда взятая ссуда превращается в грант и предприниматель ничего не должен государству. Но этот же предприниматель может подать заявку на финансирование другого стартапа либо модифицировать предыдущий – на тех же условиях. Большинство старт-апов в Израиле «проваливаются» — успешность примерно 1:9. Но деньги на их финансирование идут из тех преуспевших компаний, которые возвращают государству ссуду с процентами.
В: Израильские инвестиции в Украину за прошлый год составили всего 0,1 % общего объема иностранных инвестиций в украинскую экономику. Почему Ваш бизнес не идет в нашу страну?
О: Официальная статистика не всегда отображает реальную ситуацию. Ибо компании многих израильских предпринимателей, инвестирующих в Украину, зарегистрированы в других странах. Израиль заинтересован в сотрудничестве в области медицины, страхования, недвижимости. Немало израильских IT-компаний работает с украинскими коллегами над совместным развитием. В общем, интерес к Украине есть, но ряд факторов замедляет процесс прихода инвестиций.
В: Могли бы Вы уточнить эти факторы?
О: Например, процесс реформ. Налоговый вопрос, проблема вывода валютной прибыли компаний с Украины. К тому же, не совсем ясно, как будет выглядеть экономическая структура Украины в ближайшем будущем. Все это рождает неуверенность у наших предпринимателей. Поэтому, многие из них хотят увидеть, как будут развиваться в Вашей стране реформы, а потом уже принимать решения вкладывать им деньги или нет. Еще один аргумент не в пользу Украины — сильная девальвация гривны, что значительно удорожает израильскую продукцию на местном рынке.
В: После смены власти в Украине, экономического краха и войны на Донбассе, которые длятся до сих пор, многие иностранные инвесторы и бизнесмены покинули нашу страну. Как поступили израильские бизнес-круги?
О: Не думаю, что события Майдана существенно повлияли на уход нашего бизнеса из Украины. Скорее, причина в экономическом кризисе здесь. Знаю, что украинский рынок покинули наши компании-девелоперы. А немало других осталось и работают. Что касается войны, то израильтяне знакомы с ситуацией конфликта и живут в ней, поэтому военные действия на Донбассе их не отпугивают. Но дело в том, что израильская экономика базируется на малом и среднем бизнесе (у нас крайне мало крупных компаний). Поэтому возможности инвестирования за границу весьма ограничены.
В: А какие иностранные инвестиции превалируют в израильской экономике?
О: Инвестиции в Израиль идут со всех крупнейших стран мира, но львиную долю занимают США. Несмотря на военный конфликт, в котором мы находимся и ограниченные природные ресурсы (большинство территории — пустыня), нам все же удалось создать экономику, которая привлекает в Израиль много зарубежного капитала. И все это благодаря человеческому ресурсу. К примеру, Израиль, наверное, самая богатая страна по количеству Нобелевских лауреатов. На сегодня у нас работает почти 300 филиалов лидирующих международных компаний и около 80 представительств венчурных фондов. Израиль — третья страна после США и Канады, компании которой зарегистрированы на американской фондовой бирже NASDAQ, специализирующейся на акциях высокотехнологичных компаний (производство электроники, программного обеспечения и т. д.).
В: По Вашему мнению, почему практически отсутствуют украинские инвестиции в Израиле?
О: Дело в том, что структура украинской экономики иная, нежели в Израиле. Ваша экономика базируется на сельском хозяйстве и тяжелой промышленности. К тому же, в Украине недостаточно развита отрасль, доминирующая в Израиле — наукоемкие предприятия. Поэтому, украинским бизнесменам сложнее выйти и закрепиться на нашем рынке.
В: Как в целом, Вы оцениваете перспективы экономического сотрудничества между нашими странами?
О: Перспективы серьезнейшие. В Украине присутствует мощный человеческий ресурс для развития именно наукоемких технологий, которые сейчас являются генератором экономики и внедрения наукоемких компонентов в традиционные сферы экономики. Наукоемкие технологии применяются в сельском хозяйстве, молочном производстве, процессе капельного орошения и IT-сфере, что позволяет существенно улучшить конечный продукт. И израильский опыт здесь может быть весьма полезным и интересным. Также наша сторона может участвовать в украинских инфраструктурных проектах, проектах по энергетической эффективности, медицине, образованию, туризму и безопасности.
И еще один важный момент. В начале июня подписано Соглашение, которое дает возможность трудоустроить тысячи квалифицированных украинских строителей на работу в Израиле (у нас существует острая проблема недостатка строителей). Договор войдет в силу через несколько месяцев — после ратификации. Если этот проект покажет себя успешным, то в перспективе мы будем думать о его расширении и на другие специальности, в частности на позиции сиделок и медработников по уходу за престарелыми тяжелобольными людьми.
