Экономика Украины переживает очень сложный период. Положение усугубляет и тот факт, что чиновники, ответственные за развитие экономического сектора, похоже, не имеют ни малейшего понятия о том, как выводить страну из грядущего кризиса. Премьер-министр Алексей Гончарук недавно сам признался, что «профан» в этом вопросе, что отнюдь не добавляет оптимизма.
цей текст також доступний українською
О причинах курсовых колебаний, “пирамиде” ОВГЗ, перспективах приватизации госбанков и легализации игорного бизнеса в Украине, причинах дефляции и рецессии украинской экономики в интервью «Экономическим Новостям» рассказал экономист, аналитик института Growford Алексей Кущ.
Как Вы оцениваете темпы развития украинской экономики с приходом Зе-команды и Кабмина Гончарука. У власти сегодня профессионалы или «профаны в экономике»?
Тут можно совместить шуточную тональность с более серьезной. Ведь без юмора комментировать вопрос сложно. Тем более, что файлы премьера Алексея Гончарука дают огромное количество цитат, которые можно использовать в этом контексте. Поэтому, говоря его словами, «экономику ухандохали». И «ухандохали» ее именно «товарищи папуасы». Но если серьезно, сейчас экономика настолько сложная система, что человеку, который хорошо поднаторел в статистике и манипуляциях, можно дать даже экономику Сомали и он сможет обосновать, что это страна неплохо развивается за счет сектора услуг по перехватке танкеров. Чтобы реально оценивать экономический сектор необходимо пользоваться четкими количественными критериями. Они очень простые. С июня 2019 года в Украине отмечается падение промышленного производства. Если больше двух кварталов подряд какой-то макроэкономический показатель падает – это рецессия, в данном случае – промышленная. Причем, если в летние месяцы падение было лишь на несколько процентов, то в октябре этот показатель достиг 5%, ноябре – 7,5%, а в декабре – 8%. По сути, сейчас наблюдается токсичное разрушение индустриального ядра в украинской экономике.
Отслеживаем темпы падения ВВП. Второй и третий кварталы 2019 года показали рекордные темпы роста ВВП в Украине на уровне 4 – 4,5%. Это действительно был европейский рекорд. Однако в четвертом квартале, еще финальных статистических данных нет, но, по оценкам экспертов, рост ВВП составит примерно 2%. То есть, мы видим замедление темпов роста этого показателя в два раза.
Еще один из основных двигателей экономики – прямые иностранные инвестиции. Здесь также существенное падение. 2,5 млрд. долл. – критически низкий показатель для такой страны как Украина, граничащий на уровне африканских стран южнее о.Чад.
В ноябре 2019 года по сравнению с предыдущим месяцем наблюдалось падение индекса реальной заработной платы. То есть, все сегменты экономики сегодня сигнализируют о катастрофическом структурном кризисе. И заговаривать эту проблему абсолютно бессмысленно. Проявление кризиса уже коснулось бюджетной сферы. В декабре прошлого года, когда образовалась дыра в размере 50 млрд. грн., были сокращены программы финансирования в рамках Государственного фонда регионального развития. То есть, заморожены инфраструктурные проекты. А это очень опасная причинно-следственная связь: сегодня замораживаются инфраструктурные проекты, а завтра – предприятия, которые получали бы заказ, недополучат доход, не выплатят зарплаты, а послезавтра – государство недополучит поступление от налогов в бюджет.
Что можете сказать об инициативах президента Зеленского, которые прозвучали в рамках Всемирного экономического форума в Давосе, в частности, о «налоговых каникулах тем, кто готов поучаствовать в большой приватизации в Украине», новой программе, которая будет называться «Investmentnanny» и Арбитражном суде для инвесторов?
Экономический форум в Давосе – это территория смыслов. Наряду со сложными футуристическими прогнозами там звучат и конкретные обсуждения тех глобальных трансформаций, которые происходят в мировой экономике. В частности, речь о возможном долговом, торговом и экономическом кризисе в мировой экономике, трансформации глобализма в глобальную дефрагментацию, когда мировая экономика распадется на несколько крупных кластеров, обсуждение нового технологического уклада, очередного этапа промышленной революции, о том, как будет трансформироваться технологический профиль мировой экономики, как будут перестраиваться глобальные цепочки и т.д. То есть, если тебе есть что сказать миру на этот счет и предъявить свое «ноу-хау», заинтересовать своими новыми смыслами, тогда есть смысл ехать в Давос. Но если ты говоришь банальщину и тиражируешь чужие идеи, тогда эта поездка бессмысленна. То есть, если ты выступил перед полупустым залом и просто растиражировал идеи, которые уже давно применялись в других странах и ничего нового в них нет, то негативный эффект и разочарование проявляется буквально на следующий день. Что, в принципе, мы и увидели в Давосе.
Что касается предложений Зеленского. В частности, о так называемой «бизнес-няне» со знанием пяти языков. Назовем ее Проводник Харон в подземном царстве украинской экономики. На самом деле идея полностью слизана с практики Сингапура. Известный Ли Куан Ю подал эту идею на этапе проведения экономических реформ в своей стране. Сингапур – это маленькая страна, фактически страна-город, но ее постколониальная особенность, плюс азиатский менталитет привели к тому, что иностранному инвестору, который попадал на улицы этого города, действительно нужен был своеобразный сопровождающий. Но вот будет ли эта «бизнес-няня» работать в Украине? Наша страна огромная, с достаточно разветвленной сетью государственного менеджмента, причем как по вертикали, так и по горизонтали, где нужно согласовывать массу вопросов, начиная от центральных органов власти в Киеве, заканчивая областными и местными органами власти. Понятно, что никакая «няня» с этим справиться не сможет. В нашем случае для инвесторов намного удобнее было бы создание чего-то наподобие Центров предоставления административных услуг (ЦНАП), только без привычных очередей. Как, например, в Казахстане, где создан Международный финансовый центр, в структуре которого работает международный финансовый хаб, в том числе инвестиционный. Там есть центр для иностранцев (экспат-центр), который помогает инвесторам решать все вопросы, начиная от получения вида на жительство, разрешения на работу и индивидуального налогового номера, заканчивая решением проблем бизнеса. Разницу в подходе мы можем ощутить невооруженным взглядом.
Идея на счет введения Арбитражного суда для инвесторов с применением английского права была озвучена достаточно обобщенно. Что имел ввиду президент – сказать достаточно сложно. Но здесь очень важный момент. Для функционирования такой системы в Украине нужно принять целый ряд изменений в законодательство. Должны быть внесены поправки в Конституцию, которые будут создавать судебную экстерриториальность для иностранных инвесторов. То есть, для того, чтоб озвучивать такие идеи в Давосе, они должны были быть заложены в программе власти и запущены еще на первой сессии нового парламента. Зеленский должен был выходить с этими идеями уже имея на руках первоначальное рассмотрение идей в парламенте. В данном случае было похоже на то, что пиарщики президента просто повытягивали из международного опыта какие-то более или менее интересные, по их мнению, идеи и вписали их в речь президента, исключительно для медийного, но не реального экономического эффекта.
Что касается идеи предоставить «налоговые каникулы» инвесторам, которые вложат в приватизацию больше 10 млн. долл. Опять таки возникает масса вопросов. Да, инвесторы заинтересованы в получении налоговых льгот, особенно в рамках свободных экономических зон. Но их больше интересует другое. Например, налоговые льготы по НДС, по импортным пошлинам при ввозе оборудования и комплектующих в эти свободные экономические зоны, налоговые льготы по уплате за землю, по налогу на недвижимость, по доходному налогу, которые они выплачивают своим сотрудникам в этих свободных экономических зонах. Налог на прибыль как таковой инвесторов особо не интересует. Тем более, президент предлагает льготу лишь на первые пять лет инвестирования. Если говорить о реальном системном инвесторе, то в первые два-три года он вкладывает свои средства и несет затраты, а прибыль появляется на четвертый-пятый год. То есть, фактически пятилетние «налоговые каникулы» означает, что в лучшем случае инвестор воспользуется ими один год. Если налог на прибыль вводить в виде льготы, то как минимум нужно на 10-15 лет. Идея опять-таки была подана неправильно. Инвесторов интересуют именно комплексы налоговых льгот в рамках свободных экономических зон.
Каковы перспективы в приватизации государственных банков, в частности, «ПриватБанка» и «ОщадБанка»?
Перспективы достаточно туманны. На сегодняшний день государственные банки – это своеобразные «чемоданы без ручки». Больше 50% кредитов у них неработающие и проблемные. Кроме того, конъюнктура на банковские активы в Украине сейчас неблагоприятная. Практически все иностранные финансовые группы, которые зашли в Украину с удовольствием продали бы свой бизнес, но не хотят этого делать, потому что не готовы фиксировать убыток, ждут подходящее время, чтоб выйти «с плюсом» или хотя бы «в ноль». Соответственно, приватизация в пользу системных инвесторов фактически невозможна. Продать каким-то сомнительным собственникам, которые используют эти банки просто для того, чтобы выжать из них остаточную ликвидность, конечно, можно. Но системного инвестора привлечь вряд ли удастся. Для того, чтобы приватизировать банки, нужно проводить предприватизационную подготовку. Если мы говорим о «ПриватБанке», то нужно проводить его реструктуризацию и разделение на несколько частей. Например, платежный сервис «ПриватБанка», если выделить его в отдельную структуру, можно приватизировать уже сейчас. Никто не будет покупать банк, отягощенный рисками судебных историй с крупнейшим олигархом страны. То есть, старую юридическую оболочку «ПриватБанка» со всей юридической историей и со всеми проблемными активами нужно оставлять в собственности государства для продолжения дальнейших судебных разбирательств, чтоб, наконец, закрыть эту страницу. А все здоровые активы и пассивы выносить в новую структуру, которую как раз можно после ребрендинга приватизировать. Это касается и предприватизационной подготовки других банков: «ОщадБанка» (объединение с Укрпочтой в единый почтовый банк), «УкрЭксимБанка» (выполнение функций финансирования экспортных операций). Без расчистки, выведения с их баланса проблемных активов продать эти финучреждения будет практически невозможно.
Какие последствия для экономики страны будет иметь укрепление гривны?
Укрепление гривны было вызвано в основном искусственными монетарными финансовыми факторами. То есть, жесткая монетарная политика НБУ, высокие процентные ставки, применение таких монетарных инструментов как «депозитный сертификат», с помощью которых в январе была привлечена за один день рекордная сумма ликвидности банков в почти 160 млрд. грн. Все это привело к дефициту гривны на внутреннем рынке капитала. Построение спекулятивной «пирамиды» ОВГЗ, которую осуществлял Минфин, стало причиной того, что на наш рынок хлынул спекулятивный капитал. Так называемая модель «кэрри-трейда», когда финансовые спекулянты зарабатывают на разницах процентных ставок в разных странах, достаточно рисковая стратегия. Сейчас в Украине показатель опустился с 20% до 10-12%, но, тем не менее, он все еще высокий. Центробанки любой страны должны отслеживать динамику мировых рынков капитала и учитывать этот фактор при проведении своей монетарной политики. Потому что, если этого не делать и чрезмерно повышать процентные ставки внутри своей страны, откроются шлюзы для спекулятивного капитала. Что и сделал НБУ. В результате был создан искусственный профицит иностранной валюты. То есть, получается две тенденции. С одной стороны, у нас дефицит гривны, с другой – профицит валюты. И когда дефицит гривны встретился с профицитом валюты на межбанковском валютном рынке мы увидели атипичное укрепление гривны на 15% в 2019 году.
У нас сырьевая экспортно-ориентированная страна. То есть, экономика ориентирована на экспорт сырьевых товаров и полуфабрикатов. Это значит, что уровень добавочной стоимости крайне низкий. Следовательно, товары являются чувствительными как к изменениям динамики цен на мировых рынках, так и к укреплению национальной валюты. Если бы мы экспортировали не металл, а, например, автомобили, то эффект от укрепления гривны не был бы таким шоковым для нашей экономики. В результате наши металлурги потеряли часть своей рентабельности на экспорте металла, а потом еще и за счет укрепления гривны. В результате такого двойного ценового и курсового шока мы увидели падение промышленности.
Но тут опасность еще в том, что не только одна металлургия падала. Наибольшее падение зафиксировано как раз не в крупных индустриальных областях, а в таких областях как Житомирская, Черниговская, Хмельницкая, Закарпатская. То есть, отмечено либо замедление роста, либо падение производства таких отраслей как текстильная, производство автозапчастей, машиностроение, электротехника, деревообработка. Эти отрасли имели очень небольшую рентабельность в пределах 10-15% и тоже работали преимущественно на экспорт. Соответственно 15%-ное укрепление гривны практически съело всю их рентабельность, которую они получали в течение года. Они начали работать в убыток. Единственный способ не обанкротиться для них – останавливать производство или максимально его сокращать.
Насколько оправдывает себя такой инструмент как ОВГЗ с точки зрения долгосрочной финансовой стабильности?
Инструмент ОВГЗ сам по себе не является ни плохим, ни хорошим. Плохим или хорошим является его применение. Так же как ревальвация или девальвация курса. Плохо, когда происходят резкие пиковые колебания курса нацвалюты как в сторону девальвации, так и в сторону ревальвации. То есть, которые существенно изменяют базовые прогнозы, разрушают горизонт инвестиционного планирования. Курс нацвалюты – прикладной инструмент государства по проведению финансово-экономической политики. Обменный курс нацвалюты – производная функция от экономической модели, которая применяется в той или иной стране. Поэтому выстраивая «пирамиду» ОВГЗ, Минфин должен был совместно с НБУ и Минэкономики разработать четкую параметрическую модель влияния эмиссии долговых инструментов на внутренний рынок капитала, обменный курс, темпы роста экономики. Причем, разработать до того, как параметры выпуска ОВГЗ закладывались в проекте госбюджета. Эта модель должна была быть согласована с НБУ как с точки зрения инфляционных, так и с точки зрения курсовых последствий. А также скоординирована с общей моделью развития экономики и с ожиданиями экономических агентов. Если бы все было сделано правильно, то можно было бы проводить трансформацию внешнего долга во внутренний с помощью выпуска ОВГЗ при этом не нарушая курсовую стабильность гривны, сохраняя сбалансированную ценовую динамику и не нанося вреда росту экономики.
Ключевым фактором ОВГЗ является не сам объем эмиссии этих ценных бумаг, сколько доходность, с которой они размещались. Есть сомнения по поводу того, что уровень доходности, которая выставлялась в районе 18- 20% был адекватен рыночному спросу. Простыми словами, можно было привлечь те же суммы ОВГЗ, которые были привлечены, но с доходностью в 1,5 -2 раза меньше. Например, начинать можно было с 10-12% и довести сейчас их доходность до 6-7%. Последствия высокой процентной ставки были очень печальны. В 2020 году сумма выплат, которые мы выплачиваем только по процентам, без учета тела кредита, по внешнему и внутреннему займу составляет 145 млрд грн. Это больше, чем предусмотрено в госбюджете на медицину и в полтора раза больше, чем на образование.
Также не нужно было формировать значительные выпуски с помощью эмиссии ОВГЗ на срок три –шесть месяцев. В чем вообще был смысл этой политики? Размещая ОВГЗ на такой короткий период времени, уже в течение одного календарного года государству приходилось возвращать те деньги, которые брались в долг и нужно было выпускать новые ОВГЗ. В результате чего Минфин в 2019 году несколько раз пересматривал сумму выплат по внутреннему государственному долгу в сторону увеличения на 20-50 млрд грн. Если и проводить выпуски ОВГЗ нужно было начинать со среднесрочных и переходить на долгосрочные периоды. Но ни в коем случае не начинать с трех-шести месячных бумаг.
Может ли НБУ создать отдельный канал для выкупа валюты у нерезидентов, которую они заводят под размещение Минфином ОВГЗ?
Теоретически да. Но тогда пришлось бы выкупать валюту не по 24, а по 26-27, то есть у нерезидентов было бы больше гривны для покупки наших долгов. Или для покупки плановой эмиссии ОВГЗ нерезидентам пришлось бы поменять меньше валюты. То есть, либо внутренний долг увеличился бы, или темп прироста валютных резервов НБУ снизился. С другой стороны – Минфин частично выиграл за счет укрепления гривны при размещении ОВГЗ, но за счет НБУ, который понес сопоставимые с этой «экономией» миллиардные убытки в результате отрицательной курсовой разницы по своим валютным операциям и активам. Без оценки общего экономического ущерба от ревальвации (а он огромен), нынешняя стратегия заключалась в укреплении курса под заход спекулятивной валюты, точно так же, как будущая стратегия «под выход» спекулятивных инвестиций в ОВГЗ – это такая же резкая, но девальвация, на этот раз с катастрофическими последствиями уже для населения.
О чем это говорит? Это танго для двоих: Минфина и НБУ. Выбирая между интересами бизнеса и целями долговой политики – нынешний Минфин выберет долги. А выбирая между населением и резервами, нынешний НБУ выберет резервы. Любой новый адекватный министр финансов расшибет лоб о «независимость» НБУ, а любой эффективный глава НБУ получит «между ребер» пирамиду ОВГЗ. То есть, для того, чтобы эти институции работали не на достижение узких индивидуальных целей, а на цели и задачи развития экономики, нужна системная перезагрузка и Минфина, и Нацбанка. А также создание координационного линка между ними. Идея Порошенко о формировании Совета по финансовой стабильности, так и осталась на бумаге. Зато на смену ей пришло «чаепитие». О чем там говорили, мы теперь знаем.
Недавно Украина завершила размещение 10-летних еврооблигаций под 4,375% годовых. Как вы оцениваете эффективность работы НБУ в этом вопросе? Какие экономические выгоды получило государство?
Любые события, в том числе и новый выпуск долговых обязательств, невозможно рассматривать вне контекста состояния мирового рынка капитала. А там сейчас расширяется океан отрицательных процентных ставок. И если раньше этим «грешила» преимущественно Япония, то сейчас к ней присоединились Швейцария и ЕС , и очень близко «подошли» США. Причем, прежде негативные ставки были в основном инструментом монетарной политики и распространялись на операции центрального банка и коммерческих финансовых учреждений, а сейчас они выплеснулись не только на рынки капитала, когда, например, немецкие суверенные бонды котируются с отрицательной доходностью, но и реальный сектор экономики: в Швейцарии банки начали выдачу компаниям кредитов с отрицательной ставкой, а в Дании уже активно запущена ипотека, когда не заемщик платит банку за кредит, а наоборот.
То есть, мир погружается в эпоху нулевых или отрицательных процентных ставок. Соответственно инвесторы усиливают охоту за положительной доходностью и готовы переплачивать, если находят такие инструменты. Поэтому контекст мирового рынка капитала сейчас совершенно иной. И он давал максимально благоприятные предпосылки для того, чтоб Украина не под 4% разместила еврооблигации, а, условно говоря, под 2-2,5%. То есть, опять видим значительную переплату. По моим оценкам, на этом выпуске Украина переплатила, если брать 10-летний срок обращения этих бумаг, примерно 200 млн. евро в виде одних только процентов. И тот факт, что их можно было разместить под более низкую процентную ставку, говорит и превышение спроса над предложением в три раза. Опять видим непонятную долговую политику государства, которая больше выгодна кредиторам, чем самому государству.
Сколько денег сейчас в Украине находится «в тени». Есть ли предпосылки для грамотной детенизации экономики в ближайшие годы?
Предпосылки такие есть. Теневую экономику оценить не сложно. На руках у населения и бизнеса, если брать данные с чистой инвестиционной международной позиции, примерно 96 млрд. долл. Это то, что за все время было выведено за пределы банковской системы. Это максимальная планка, на которую можно рассчитывать. В реальности этих денег наверняка меньше. Для детенизации недостаточно одного закона о налоговой амнистии, которую предлагает власть. Чтобы проводить детенизацию, нужно устранить ее предпосылки. А именно: избыточное фискальное давление, злоупотребление монопольным положением, как со стороны государственных, так и частных монополий, избыточное административное давление. Именно это приводит к появлению теневой экономики. С помощью ухода в тень экономические агенты, таким образом, спасают свой бизнес от банкротства или рейдерских захватов. Простыми словами, бизнесу необходимо дать тот уровень налогов, который сопоставим с гибридными фискальными издержками в теневой экономике. Ведь в теневой экономике бизнес тоже платит определенные поборы, которые собираются, в том числе властью и теневыми структурами. Вот если государство даст уровень фискальной нагрузки, который будет сопоставим с этими гибридными фискальными сборами, проведет демонополизацию рынка, чтобы экономические агенты могли свободно конкурировать с монополиями, уберет избыточное административное давление, чтобы бизнес смог вести свою деятельность свободно не только в тени, но и в официальном секторе, тогда можно говорить о детенизации.
Насколько реально легализовать игральный бизнес в Украине?
Мы упустили модель, которая была бы выгодна Украине. А именно – кластерного развития. То есть, создания специальных игорных зон как для иностранных граждан, так и для граждан своей страны. Нарушен порядок действий. Вначале нужно было получить техническое задание международных инвесторов о том, каким они хотят видеть этот бизнес в Украине под разработку законопроекта о легализации игорного бизнеса. То есть, нам должны были показать, в чем наше конкурентное преимущество и почему они захотят ехать играть в Украину, а не в соседнюю Грузию. Именно с получения такого технического задания начинали все страны, включая крупные, такие как Япония. Легализация должна решать две задачи. Первое – снижение токсичности для населения, чтобы не было развития игромании. Второе – максимизация сборов в бюджет. Если ни первая, ни вторая задача не решается, значит в легализации нет никакого смысла. Законопроект, который сейчас разработан в Украине не решает ни первую задачу, ни вторую. Он распространяет игральный бизнес по всей территории страны, не локализует в специальных игорных зонах и самое главное – не создает предпосылки для системного наполнения бюджета. То есть, 4 млрд грн., о которых сегодня ведется речь – это разговоры ни о чем. Почему во всем мире в основном применяется именно кластерная система игорных зон? Потому что она позволяет привлекать не только деньги, которые собираются от игорного бизнеса, но и сопутствующие ресурсы. Нужно понимать, что игорный бизнес в виде обязательных игорных сборов и налогов составляет 20% доходов в бюджет, а 80% – приходят в виде сопутствующих инвестиций. Если развивается игорный кластер, то не только открываются игорные дома, но строятся гостиницы, конференц-залы, яхт-клубы, рестораны, таким образом, создаются новые рабочие места. Вместо этого, в нашей стране хотят применить «кустарную модель под себя», рассчитанную на сбор денег с простого украинского игромана.
Ваши прогнозы относительно развития экономики в 2020 году. Стоит ли ожидать прорывов?
Этот год будет повторять прошлый, потому что практически идентичный бюджет, идентичная политика Минфина. Единственно, с определенными коррективами. Все будет зависеть от мировых цен на сырье. Если они будут падать, соответственно будет ухудшаться состояние украинской экономики. Причем, наша экономика может реально войти не только в промышленную, но и еще и в потребительскую дефляцию. В декабре потребительская дефляция составила 0,2%, что абсолютно нехарактерно для зимнего месяца, когда всегда идет инфляция. Это случилось впервые с 1991 года. Фактически мы можем оказаться в отрицательной фазе делового цикла – минимальной точке экономического развития, что чревато ростом безработицы, сокращением реальных доходов. Но обменный курс гривны при этом будет более или менее стабилен, даже сможет укрепиться за счет притока спекулятивного капитала. То есть, не за счет эффективного развития, а за счет временной консервации негативного цикла и общей деградации экономики. Это стабильность «навыворот» – когда укрепление национальной валюты обеспечивается не ростом спроса на нее со стороны экономических агентов под реализацию новых проектов, а ее дефицитом, когда денег нет ни у кого: ни у бизнеса, ни у населения.
Опасен не сам кризис, а отношения власти к этому рукотворному кризису. Выход из него начинается с осознания ошибок и с принятия необходимых мер на их исправление. Все заявления чиновников, которые мы слышим сегодня – исключительно «хайповые» реляции, которые в основном сводятся к тому, что Украина в очередной раз привлекла долговое финансирование в гривне или евро по «выгодным» процентным ставкам. То есть, главная заслуга власти заключается в том, что она «выгодно» привлекает внешние и внутренние кредиты. К сожалению, нет честного осознания своей вины в этом кризисе и открытой позиции, которая бы заключалась в поиске решений выхода из него.
