В то время как талибы в последние годы усилили нападения на американские и афганские войска и расширили свой территориальный контроль по всему Афганистану, лидеры Талибана также быстро расширили свою дипломатию с базы в Дохе, Катар. Среди десятков двусторонних и многосторонних встреч с официальными лицами из США, Ирана, Индии, Пакистана, Саудовской Аравии и России, пожалуй, больше всего выделяется взаимодействие группы с Китаем.
Обеспечив талибам встречу на высоком уровне в конце июля, Пекин, похоже, открыт для идеи признания боевиков в качестве законного правительства Афганистана, особенно учитывая тот факт, что после этой встречи он пообещал “уважать желания и выбор афганского народа”. Как информируют Экономические новости, об этом пишет The Atlantic Council.
Это не совсем новая форма партнерства: Китай и “Талибан” поддерживают рабочие отношения по меньшей мере десятилетие. Например, в 2016 году боевая группировка дала Пекину зеленый свет на разработку афганского медного рудника Мес Айнак и заверила китайских чиновников, что она обязуется защищать “национальные проекты, которые отвечают высшим интересам ислама и страны”.
Во время июльской встречи китайские чиновники также признали, что Талибан будет играть “важную роль в процессе мирного примирения и восстановления” Афганистана. Имея узкую границу в сорок семь миль, Китай рассматривает Афганистан как стратегически важного соседа, по крайней мере, по трем направлениям: полезные ископаемые и редкоземельные материалы, торговые пути и инициатива “Один Пояс – один Путь”, а также группа уйгурского меньшинства. Между тем, китайские прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в страну могут стать для Пекина дополнительным источником геополитического влияния.
То, что произойдет в ближайшие месяцы, может стать взаимовыгодными отношениями. Талибы предоставят Китаю долгосрочные контракты на разработку месторождений и права на добычу полезных ископаемых, а также позволят Пекину расширить свою программу BRI в стране. В свою очередь, Китай официально признает группировку и будет инвестировать в инфраструктуру Афганистана, хотя его участие будет в значительной степени зависеть от уровня стабильности и безопасности, который сможет обеспечить “Талибан”.
Использование потенциала
Афганистан обладает огромными запасами минералов, металлов, редкоземельных материалов и других природных ресурсов, потенциальная стоимость которых достигает трех триллионов долларов. К ним относятся золото, серебро, платина, железная руда, медь, бокситы, цинк и литий. Некоторые эксперты утверждают, что страна может стать “Саудовской Аравией лития” – ключевого ингредиента литий-ионных батарей большой емкости, которые широко используются в электромобилях и возобновляемой энергетике.
Обеспечивая более 80 процентов мирового производства, Китай уже прочно обосновался в глобальных цепочках поставок редкоземельных материалов, особенно активно работая в регионе Африки к югу от Сахары (АЮС).
Поскольку США и их союзники наращивают усилия по обеспечению безопасности цепочек поставок критически важных металлов и редкоземельных материалов, ожидается, что Пекин столкнется с растущей конкуренцией, особенно в ЮВА. Он мог бы ослабить это растущее давление путем заключения долгосрочных сделок с движением “Талибан” на разработку огромных неиспользованных запасов Афганистана в обмен на права на добычу полезных ископаемых и права собственности.
Это повысит географическую диверсификацию и устойчивость цепочки поставок, а также предоставит талибам стабильный, прибыльный и законный источник доходов и валютных резервов. Это, в свою очередь, уменьшит финансовую зависимость “Талибана” от незаконной торговли наркотиками и поможет его усилиям по восстановлению имиджа официального правительства Афганистана, а не просто боевой группировки.
Вернуться на карту
Стабильный Афганистан имеет ключевое значение для любых планов по интеграции не имеющих выхода к морю стран Центральной Азии – Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана – в пакистанские и индийские порты на Аравийском море. Победа Талибана может обеспечить часть этой стабильности, так как он уже является крупным игроком (в основном в качестве поставщика безопасности) в проекте трубопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ).
Между тем, Китай планирует расширить свою БРИ на Афганистан, чтобы усилить свое влияние там по мере вывода войск США. В настоящее время Пекин строит дорогу через Ваханский коридор, тонкую полоску земли, соединяющую китайскую провинцию Синьцзян с Афганистаном, чтобы дополнить существующую дорожную сеть, построенную им в Пакистане и Центральной Азии в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора, ключевого компонента ИБЗ.
До сих пор тесные отношения между Соединенными Штатами и афганским правительством сдерживали полноценное участие Кабула в БРИ. Но у Талибана не будет таких оговорок: Пресс-секретарь группировки Сухаил Шахин заявил: “Китай – дружественная страна, и мы приветствуем его участие в реконструкции и развитии Афганистана”. Повышение стабильности может вернуть страну на карту в качестве основного торгового маршрута в регионе, что приведет к увеличению китайских инвестиций в торговую инфраструктуру страны в рамках более широкой инициативы BRI или других проектов.
Афганистан также граничит с китайским регионом Синьцзян, где проживает преимущественно мусульманское уйгурское меньшинство, ставшее объектом массовых репрессий со стороны Пекина. Афганистан, контролируемый талибами, может стать центром и тренировочной базой для предполагаемых уйгурских боевиков, связанных с экстремистской Исламской партией Туркестана, что, скорее всего, побудит китайское правительство установить тесные и дружеские отношения с этой группой помимо заключения экономических сделок, чтобы этого не произошло.
В то же время Талибан нуждается в политической и экономической поддержке Пекина. Именно поэтому группировка уже заверила Пекин, что не позволит уйгурам использовать Афганистан так, чтобы это поставило под угрозу безопасность Китая. Один из основателей Талибана мулла Абдул Гани Барадар подтвердил это заверение на встрече с министром иностранных дел Китая Ван И в июле.
Инвестиции в будущее
Китайские компании, поддерживаемые государством, не чужды инвестициям в крупномасштабные инфраструктурные и горнодобывающие проекты в районах, страдающих от определенного уровня политической нестабильности и социальных противоречий, в том числе в Афганистане. Они также демонстрируют более высокую толерантность к риску, чем их западные коллеги, работая в таких условиях. В 2019 году стоимость китайских ПИИ в Афганистане оценивалась более чем в 400 миллионов долларов, по сравнению с лишь 18 миллионами долларов из США.
Тем не менее вероятность того, что такие масштабные инвестиции будут реализованы в ближайшее время, невелика, учитывая хрупкую безопасность Афганистана. Китай уже обжегся на инвестициях в Афганистан, которые не учитывали ухудшающуюся обстановку в сфере безопасности. Страна будет оставаться в зоне повышенного риска до тех пор, пока Талибан не продемонстрирует, что он может реально превратиться из повстанческой группировки в управляющую силу, способную обеспечить минимальный уровень безопасности и стабильности для осуществления долгосрочных экономических инвестиций.
И хотя в настоящее время стоимость всех китайских инвестиций в Афганистан более чем в двадцать раз превышает американские, эти инвестиции зависят от относительной стабильности, достигнутой в результате американских операций по борьбе с повстанцами. Без этого зонтика безопасности Китаю придется зависеть исключительно от талибов в плане стабильности, необходимой для защиты и расширения своих инвестиций.
Тем не менее Китай готовится к такому будущему. По имеющейся информации, он заявил талибам, что в более стабильной обстановке Пекин готов начать инвестировать в транспортную инфраструктуру страны и будет работать с группой над более крупными энергетическими проектами, такими как электростанции и нефтегазовая инфраструктура.
Начало чего-то большого?
Главным приоритетом Китая является стабильность и безопасность в регионе. Без этого его БРИ и другие инвестиции окажутся под угрозой.
Будучи гораздо более сложной политической, военной и социальной организацией, чем двадцать лет назад, “Талибан” имеет больше шансов обеспечить минимальный уровень безопасности и стабильности, необходимых для мобилизации инвестиций в инфраструктуру страны. Это может вынудить Китай официально признать эту группировку в качестве правительства Афганистана, тем самым расширив китайские инвестиции и влияние в стране и регионе.
Также полезным является тот факт, что эти силы никогда не противостояли друг другу в конфликтах, а значит, отношения между Китаем и Талибаном будут более искренними и прагматичными, чем отношения Талибана с Россией или Соединенными Штатами.
Тем не менее китайским лидерам следовало бы сохранять бдительность в отношении рисков, скрывающихся за привлекательностью обширных природных ресурсов Афганистана и других геоэкономических выгод. В конце концов, эту страну не зря прозвали “кладбищем империй”.
