Главный вопрос украинской революции — судьба Виктора Януковича. Отступать ему, как и протестующим, некуда. Об этом пишет главный редактор Forbes Владимир Федорин.
«Законы о диктатуре», принятые взмахом рук в Верховной раде 16 января, Украина встретила в состоянии замороженного политического конфликта.
Cилы протеста, сконцентрированные на киевском майдане, не добились никаких уступок от власти — кроме символических. Власть, потерявшая было инициативу, мало-помалу стала возвращать себе выбитые из рук козыри. После получения Януковичем экономической помощи из Москвы правительство приструнило олигархов, в чьих руках находятся крупнейшие телеканалы. В конце декабря в телеэфир вернулась цензура. Активистов протестного движения начали избивать — самым ярким символом этой тактики стало нападение на журналистку Татьяну Черновол, измордованную тремя крепкими парнями на Бориспольской трассе.
Принятие репрессивных законов по замыслу Януковича должно было окончательно переломить ситуацию. Ограничения на деятельность СМИ и интернета (закон о клевете, предоставление чиновникам права ограничивать доступ к сайтам без решения суда, появление уголовного наказания «за экстремизм» и т. п.), запрет популярных практик гражданского активизма (автоколонны протестующих с проевропейской символикой стали настоящей головной болью для владельцев роскошных поместий в окрестностях Киева), введение заочных судов — вот далеко не полный перечень угроз, с помощью которых власть продемонстрировала майдану, что шутки кончились. Вместо изматывающей осады лагеря протестующих Янукович сделал ставку на блицкриг. Один из украинских политологов оценил это так: Украина не на словах, а на деле вступила в Таможенный союз — союз постсоветских автократий. Мирный протест был, по существу, приравнен к вооруженному сопротивлению.
Законотворческая репрессия была проведена людьми Януковича в режиме спецоперации. О содержании новых норм были проинформированы считанные депутаты от правящей Партии регионов. Чтобы принять этот пакет, руководство Верховной рады пошло на беспрецедентные нарушения процедуры.
Неудивительно, что лидеры оппозиционного триумвирата — Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягнибок — оказались совершенно не готовы к ответному удару Януковича. За три дня они так и не смогли выработать убедительную совместную позицию, с которой было бы не стыдно выступить перед майданом. Это стало очевидно на восьмом по счету народном вече в воскресенье. Призывы Яценюка к формированию параллельных органов власти были встречены гражданами свистом и разочарованием. Люди, которые два месяца ждали от оппозиции убедительного плана действий, наслушались за это время и призывов к досрочным выборам президента и парламента, и обещаний отправить в отставку правительство. Более того, попытка сформировать на базе майдана новое общенациональное движение ни к чему не привела.
Провал оппозиции стал сигналом для активистов. Настоящие уличные бои, разгоревшиеся в воскресенье днем на подступах к зданию правительства, продолжались до утра понедельника и вот-вот могут вспыхнуть вновь.
Янукович стягивает в Киев спецподразделения милиции. Следователи допрашивают граждан, пострадавших в стычках с «Беркутом» и внутренними войсками. Кличко, раньше других оппозиционеров почувствовавший уязвимость их положения и добившийся от президента обещания начать переговоры о прекращении кровопролития, призвал украинцев приезжать в столицу для защиты украинской независимости.
К вечеру в понедельник на Украине сложилось хрупкое равновесие. Долго оно не продлится: ставка, сделанная властью на ползучие репрессии еще до принятия одиозных законов, ведет к радикализации протеста и делегитимации оппозиции.
История учит, что из этой ситуации есть два выхода. Первый — достижение договоренностей о досрочных выборах и создании технического правительства. Второй — введение чрезвычайного положения и дальнейшая эскалация конфликта.
Львовский историк Ярослав Грицак говорит об опыте круглых столов, положивших конец коммунистическим режимам в Восточной Европе, — в первую очередь о переговорах между «Солидарностью» и польскими коммунистами в феврале — апреле 1989 г.
К сожалению, восточноевропейские аналогии хромают. Польскому диалогу предшествовали десятилетия борьбы гражданского общества и оппозиции с тоталитарной властью. На пути к нему была трагедия чрезвычайного положения, введенного в декабре 1981 г. генералом Ярузельским: сотни убитых, десятки тысяч интернированных, разгром и временная деморализация оппозиции. Польское руководство в 1989 г. больше не могло рассчитывать на «интернациональную помощь» Москвы — Горбачеву было не до защиты восточноевропейской империи. И наконец, ни Ярузельский, ни «Солидарность» и подумать не могли, что первые же свободные выборы закончатся бесславным поражением правящей партии.
Ситуация на Украине больше похожа на польский декабрь 1981 г.: пошатнувшийся режим пытается вернуть себе рычаги власти. На северо-востоке его подпирает «союзник» — Кремль, почувствовавший вкус к геополитическому реваншу. Украинская оппозиция — это не десятимиллионная «Солидарность», а несколько отдельных колонн, слишком глубоко погруженных в политические расклады нынешнего режима и теряющих поддержку граждан. Наконец, у правящей на Украине группировки нет иллюзий относительно возможности победы на свободных выборах — по любым опросам, Янукович гарантированно проигрывает второй тур что Кличко, что Яценюку. В такой ситуации переговоры могут идти только о гарантиях будущему бывшему президенту, но оппозиция пока слишком разрозненна, чтобы быть в состоянии предоставить такие гарантии кому бы то ни было — хоть экс-президенту, хоть милицейским начальникам, которые вынуждены отстреливаться от рассерженных граждан.
