После поражения в Дагестане и Сирии, самый видный политик “семейной” группировки российской власти - Сергей Шойгу, вполне сможет выйти в самостоятельное плавание, и если это произойдет, другие игроки помельче, моментально сменят свои спонсорские и политические симпатии.
В РФ как снежный ком растет конфликт между двумя кланами власти – “придворным” кланом обслуживающего персонала Путина и “семейной” кастой.
К последней относится самый главный российский политический долгожитель, министр обороны Сергей Шойгу, а также олигархи из семьи и окружения экс-президента Бориса Ельцина. Это Олег Дерипаска, Роман Абрамович и дюжина магнатов рангом помельче.
“Придворная” каста российской власти намного более многочисленна. В отличии от касты времен Ельцина, которая сформировалась до прихода Путина в политику, и оказывала ему компромиссную поддержку, этот круг состоит из обслуживающего персонала, который удовлетворял личные нужды президента РФ в различные ключевые моменты его карьеры. Перечисляя по аппаратному и денежному весу, это тренер – Аркадий Роттенберг, повар – Евгений Пригожин, массажист – Константин Голощапов, стоматолог – Николай Шамалов, и так далее.
Сын последнего, Кирилл Шамалов, до недавних пор был мужем младшей дочери Путина, Екатерины Тихоновой. То есть он отвечал за подрастающих наследников Путина, и попутно этому сервису, растил свой банк ”Россия” вместе с партнерами Юрием Ковальчуком и Геннадием Тимченко.
Вхождение РФ в число стран мира, против которых действуют и углубляются международные санкции, уже несколько лет неимоверно раскаляло цеховые отношения между представителями этих двух ведущих каст российского истеблишмента.
Взаимное неприятие росло на санкциях, как на дрожжах. Новую волну противостояния породил, кроме того, Дагестан – мятежная кавказская автономия, руководство которой в Москве решили сместить еще осенью 2017 года.
В Кремле посчитали, что экс-президент Дагестана Рамазан Абдулатипов просто купил эту должность за деньги самого богатого уроженца республики, Сулеймана Керимова.
Исламский Халифат без вилаята Кавказ? Это сложно.
В экономическом плане – для Москвы резон укрощения амбиций Керимова состоял в конфликте за нефтяной порт Махачкала. В борьбе за него лезгин Керимов сцепился с аварцем Зиявудином Магомедовым. Телефонный магнат Магомедов совладеет морским торговым портом Новороссийск вместе с двумя выходцами из Крыма и самым богатым деятелем “придворной” касты, Аркадием Ротенбергом.
Такая дружба Магомедова предопределила решение Кремля в пользу “варягов”, которые должны будут находиться на равноудаленной дистанции от интересов двух ведущих миллиардеров Дагестана.
В политическом плане, Москве надо было как-то срочно разрулить конфликт между аварцами и лезгинами как можно быстрее, до начала 2018 года. К чему спешка?
Во-первых, начатая в РФ предвыборная кампания предполагает устрашающую демонстрацию “Сильной Руки Центра”. Если эта хилая боковая конечность Кремля откровенно не способна укротить диктатуру Кадырова в Чечне, то она, хотя бы способна укротить соседний Дагестан.
Во-вторых, засылка “варягов” в Дагестан нужна была из-за войны в Сирии. Бурлящая из-за порта Махачкалы автономия вот-вот обещала стать основным местом возврата из Сирии и Ирака нескольких тысяч ранее, как “выдавленных”, так и “отправленных” спецслужбами Кремля, русскоязычных бойцов в стройные ряды Исламского Халифата. И с этим надо было что-то делать.
Растущие потоки каспийской нефти через трубопровод Махачкала-Грозный-Новороссийск, это отдельная петля смены власти в Дагестане. Но кадровый расклад намного четче и живописнее нефтяных сложностей.
Потому что, ввиду фактической привязки дальнейшего развития Дагестана к ходу военной интервенции РФ в Сирии, кандидатуру на должность президента этой автономии выдвигали два силовых персонажа российской власти – это министр обороны Сергей Шойгу и командующий Национальной Гвардии Виктор Золотов.
Первый рекомендовал на должность премьер-министра Дагестана генерал-лейтенанта пожарной охраны МЧС и главу Академии этого ведомства, кумыка Шамсутдина Дагирова. Второй продвигал своего заместителя, генерал – полковника внутренних войск, лезгина Сергея Меликова.
В начале февраля глава российской АП Антон Вайно внезапно обрушил надежды этих кандидатур. Напряжение их покровителей из “семейного” и “придворного” кланов выросло.
На должность премьера Дагестана был назначен не кто-то из кастовых генералов, а личная креатура Сергея Кириенко, первого заместителя главы АП. Новым премьером Дагестана стал бывший министр экономики Татарстана Артем Здунов, выпускник Академии ФСБ. Отныне, этот “варяг” будет формировать новую вертикаль исполнительной власти в Дагестане.
Его формальным руководителем будет и.о. президента республики и глава представительной власти Владимир Васильев. Генерал-полковник МВД, выпускник Дипломатической Академии и Высшей школы КГБ СССР.
Словом, к началу февраля в Кремле успели весьма своеобразно подготовиться к моменту “икс” – провалу первичных задач российской интервенции в Сирии, и исходу оттуда боевиков Халифата в Дагестан.
Судя по недавним назначениям, управлять дагестанской автономией будут и не “семейные”, и не “придворные”. На какой-то период, как минимум, до завершения выборов и формирования нового президентского аппарата, управлять российской “Чечней №2” будут иные, то есть равноудаленная бизнес-каста. Она опирается на ФСБ и на кадры в МВД, за что ее в российском обществе уже почти сто лет называют “спецурой”.
Как у Шойгу упал маршальский жезл
По слухам российской прессы, к отмечаемому 23 февраля празднику Дня независимости Чеченской Республики Ичкерия и другим приходящимся на этот день датам, генерал армии Сергей Шойгу должен был получить от Путина звание маршала.
Но повышение в звании самого видного представителя “семейной касты”, по всей видимости, не состоится. Можно было искать причины этого в том, что Шойгу проиграл номенклатурную битву за управление Дагестаном, и упустил возможность контролировать прием и распределение исходящих из Сирии боевиков Исламского Халифата. Но более очевидная причина торможения карьеры Шойгу – в резко обострившихся взаимоотношениях между “семейным” и “придворным” кланами российской власти.
Обострение начало происходить параллельно с дагестанским поражением генерала армии, хотя даты ключевых событий можно рассматривать и как чистые совпадения. Например, 3 февраля, когда аппарат Кремля взял в работу документ о назначении нового премьера Дагестана, кардинально осложнилась обстановка с российской интервенцией в Сирии.
Сначала, в этот же день, оппозиция тамошнему диктатору Башару Асаду уничтожила российский Су-25. Затем Израиль начал авиарейд по военным формированиям Ирана в Сирии, в ходе которого сирийские и российские ПВО уничтожили израильский F-16. В качестве ответа Сирии за защиту иранских позиций, ВВС Израиля тут же нанесли удар по 8-ми батареям сирийских ПВО.
После того как израильские ВВС отрапортовали о поражении ключевых подразделений объединенной системы ПВО Сирии, российский контингент в этой стране очутился в неловком положении. Он остался с формальным, а не эффективным прикрытием с воздуха.
Поэтому закономерно, что через несколько дней, 7 февраля, произошла военная катастрофа возле сирийского селения Хашим. В ее ходе понесли значительные потери неудачно выдвинутые на левый берег Евфрата российские подразделения ЧВК “Вагнера”, которая ранее принимала участие в оккупационных мероприятиях на территории приграничных районов Украины.
Теоретически, ЧВК претерпели поражение из-за отсутствия авиационной и другой поддержки со стороны дислоцированных в Сирии российских регулярных сил. Но это в теории. В деталях российской практики все сложнее.
Детали практики: война “семейных” и “придворных” в Сирии
ЧВК “Вагнера” относится к сфере влияния члена “придворной” касты и крупного подрядчика Минобороны Евгения Пригожина. В счет погашения значительных расходов РФ на интервенцию в Сирии, его компании претендуют на большинство из действующих сирийских месторождений нефти и газа. Режим Башара Асада контролирует не более 30% этих месторождений. Остальные с помощью Международной коалиции под эгидой США контролирует сирийская оппозиция.
Стратегия Кремля по привлечению компаний “придворного” клана в Сирию выглядит незамысловатой. На первом этапе, планировалось, что эти компании в 2017-18 годах должны отремонтировать и отдать ЧВК “Вагнера” под охрану большинство контролируемых Башаром Асадом месторождений. Все порты Сирии превращены в российские военно-морские базы ведомства Шойгу. Опираясь на них, должен был наступить второй этап российского варианта “восстановления Сирии”.
Этот второй этап – переговоры компаний Пригожина о сотрудничестве с нефтяными корпорациями США, Франции и Китая по восстановлению добычи и началу возобновления экспорта через сирийские порты. Этим корпорациям принадлежит не менее 50% лицензий на сирийские нефтегазовые месторождения, которые расположены на неконтролируемых режимом Асада территориях.
Диктатор пытается оспорить ранее выданные на них лицензии, но сделать ничего не может, потому что не менее половины населения Сирии его полномочий не признает. Китайские и западные владельцы от перспективы привязки к портам Асада далеко не в восторге. Эти инвесторы могут намного более надежно вывозить добываемую ими в Сирии нефть и конденсат через порты соседних стран, Турции и Израиля.
Зачем же впутываться в такие безнадежные переговоры? Все дело во внутрироссийском аспекте. Потому что, наряду с глобальными корпорациями, крупными нефтяными и газовыми лицензиями в Сирии владеют также и российские компании. Это опекаемый ФСБ “Союзнефтегаз”, и не менее близкая к этой спецслужбе российская “Татнефть”. Собирался ли их лицензии забрать себе Пригожин, пользуясь сирийской войной?
С недавних пор, это большой вопрос. Большой потому, что ведущий пакет акций последней принадлежит Республике Татарстан. А в этом весьма независимом субъекте РФ, еще в январе трудился министром экономики новый премьер-министр Дагестана Артем Здунов, который отвечал не только за устойчивость государственного пакета акций этой нефтекомпании, но и за ее финансовое благополучие, и за целостность зарубежных добывающих активов. А кроме Сирии, таких активов у “Татнефти” вообще нет.
Сталкивая два клана, узлы не рубят. А затягивают еще туже
После недавних событий можно сказать, что Дагестан и Сирия уже дважды неразрывно связаны между собой последствиями сирийской военной авантюры Владимира Путина. Первый узел – это проблема возврата на Кавказ российских граждан-боевиков Исламского Халифата, за пересечение границ которыми отвечало ФСБ РФ. Контролируемых боевиков надо заново агентировать и направлять в новые русла деятельности. А неконтролируемых, выдавливать в Южную и Восточную Европу, или на другие плацдармы военной активности, например, в Афганистан.
Второй узел связи Дагестана и Сирии – это попытки двух противостоящих российских бизнес-кланов наращивать свои активы и влияние за сирийский и дагестанский счет.
На время имитации президентских выборов в РФ, в Кремле решили нейтрализовать этот процесс, и отдать этот узел в руки номенклатуры ФСБ. Такая предвыборная тактика не гарантирует стабильности, скорее даже наоборот. Она грозит нарушить хрупкий баланс между двумя ведущими в РФ корпоративными кланами.
Секция «Дельта» группы «Информационное сопротивление»
