Если каталонцы являются порядочными людьми, то после окончательного получения независимости они обязаны назвать улицу именем теперешнего премьера Испании Мариано Рахоя или поставить ему памятник.
Потому как мало кто в современной Испании сделал столько для дела каталонской независимости, как он.
Хотя Рахой построил свою карьеру, и в конце концов заполучил премьерское кресло именно на борьбе против сепаратизма и расширения автономии провинций Испании. В качестве министра внутренних дел он боролся еще и с баскским сепаратизмом и вооруженной организацией ЭТА. Мирный договор с ней был заключен, когда Рахой оставил этот пост по причине потери власти его партией, из оппозиции он усиленно критиковал достигнутые соглашения с басками, в результате которых был урегулирован длившийся десятилетия конфликт.
В 2005 году казалось, дело каталонской независимости можно сдать в архив. Испанский социалистический премьер Сапатеро существенно расширил права испанских регионов, Каталонцы получили право называться нацией (хотя и являющейся частью испанской), им оставили часть налогов (в частности, НДС и налог на доходы). За эту реформу проголосовали обе палаты испанского парламента, каталонский парламент и, наконец, за нее каталонцы высказались на разрешенном испанскими властями референдуме 18.06.2006. Основные цели движения за независимость были достигнуты, каталонцы получили практически полное самоуправление, и мало кто уже видел смысл в том, чтобы формально выходить из-под власти Мадрида и создавать независимое государство.
Но тут нынешний испанский премьер, а тогда лидер оппозиции и председатель «Partido Popular» («Народной партии») возглавил борьбу сторонников централизма против этих реформ. В 2006 он затеял их обжалование в Конституционным суде, занявшее несколько лет. В 2010 году Конституционный суд отменил реформу автономного статуса Каталонии: каталонцы снова потеряли возможность сохранять у себя большую часть налогов, а также право называться нацией. И в ноябре 2011 года на волне «борьбы с сепаратизмом» возглавляемая им «Народная партия» пришла к власти. Рахой утверждал, что расширение прав автономии Каталонии повлекут за собой переход от Испании к модели конфедерации, а это означает конец единой Испании. В чем, конечно же, был прав. Если понимать «единство страны» как жесткую вертикаль власти, где основные решения регионам навязывает центр – то да, федеративная модель такому «единству» противоречит.
Вопрос, что больше ставит под угрозу «само существование единой Испании» – жесткая централизация или демократическая федерация – перед Рахоем и его электоратом не стоял.
Именно с этой инициативы нынешнего премьера и начался очень быстрый рост «сепаратистских настроений» в Каталонии: за последние семь лет число сторонников отделения от Испании выросло с 15 до 40 с лишним процентов. Перед референдумом сторонников, по опросам, насчитывалось чуть меньше половины. По опросам центра исследований общественного мнения Женералитат летом 2017-го, перед референдумом 1 октября, за независимость было 41,1%, против – 49,4%. После жестокого разгона референдума – уже 48,7% выступают за создание независимого каталонского государства, и лишь 43,6% – против. На выборах, если они пройдут сегодня, сепаратистские партии получают большинство.
Так что Рахоя есть с чем поздравить.
Хотя борьбу против каталонской независимости нынешний испанский премьер начал ещё до того, как стал во главе Испании, к нынешнему кризису правительство совершенно не подготовилось.
О том, что Женералитат (правительство Каталонии) собирается провозгласить независимость – знали все. Никто не скрывал этого намерения. Наоборот.
Несколько разнородных каталонских партий — от ультралевых до ультраправых — объединились в коалицию Junts Pel Si («Вместе — за ответ «за») и пообещали избирателям провести «полноценный» референдум через 18 месяцев после победы на выборах – и победили на них..
Эти 18 месяцев как раз приходятся на октябрь 2017 года.
То есть, сторонники независимости готовились. Чего нельзя сказать о правительстве Испании.
Рахой совершенно не подготовился к ожидаемому кризису политически. Кризис был ожидаем, правительство не предотвратило его.
Более того, что за почти два года правительство так и не удосужилось не проработаны юридические моменты введения 155-й статьи..
Решения демократического правительства Европы – это не путинские указы. Они должны быть юридически безупречно обоснованы – иначе их просто оспорят в суде.
Решение о введении в действие 155-й статьи Конституции (о приостановки автономии) принимает Сенат по представлению правительства, и это представление должно быть юридически проработано. Существует множество неясностей, которые правительственные юристы не знают, как решать – что может быть фатальным, их просто оспорят в суде.. То есть никакой подготовительной работы не проводилось.
Хотя, чисто по–человечески, эта неготовность понятна.
Возглавив правительство в 2011-м, через год после своей победы над идеей каталонской независимости – отмен реформ Конституционным судом – Рахой, по-видимому, обнаружил, что у него есть и другие, гораздо более интересные дела.
Во время всего его нахождения во главе государство всплывают обвинения в коррупции членов правящей партии. Le Monde назвала нынешнее правительство Испании «самым коррумпированным правительством Европы», правящую партию «Partido Popular» также называют “самой коррумпированной партией Европы”.
И сам Мариано Рахой неоднократно обвинялся в участии в коррупционных схемах и выдаче всевозможных разрешений за деньги. Самый громкий коррупционный скандал произошел в 2015-м: тогда обвинение было предъявлено 40 членам правящей партии, а также казначеям и бывшим политикам, которые присвоили в общей сложности около полумиллиона евро.
По официальным данным министерства финансов Испании, объем коррупции в стране — 90 млрд евро в год. Это в три раза больше, чем бюджет Каталонии. Главные подозреваемые — деятели правящей «Народной партии» во главе с премьером Рахоем. Сейчас как раз близится к кульминации “дело Гюртель” – огромный коррупционный скандал с участием правящей партии Испании Partido Popula: находящиеся на выборных должностях члены партии между 1999 и 2005 годом создали систему сбора откатов в размере 3-4% в обмен на победу в тендерах на госзаказ. В дело был вовлечён казначей PP Луис Барсенас. Ему грозит 39 лет тюрьмы. На его счетах в Швейцарии было порядка 11 миллионов евро, а после предъявления ему обвинений нынешний премьер Рахой отправил ему ставшую знаменитой SMS “Будь сильным” (Sé fuerte). Всего по делу обвиняется 37 человек.
Кроме того, в течение многих лет каталонские политики утверждают, что Мадрид пытается подавить вопрос независимости Каталонии, решить политические вопросы, используя суды и полицию вместо того чтобы вступить в диалог.
«Коррумпированность Мадрида» – это первая причина, побуждающая жителей Каталонии стремиться к независимости.
Даже многие противники независимости не поддерживают Мадрид как раз из-за коррумпированности мадридского правительства. Например, барселонский таксист Мартин (его мнение приводит в репортаже собкор «Новой газеты» в Париже Юрий Сафронов): «за правительство Рахоя мне совесть голосовать не позволяет. Он нелегитимен. Правительство полностью коррумпировано…»
Но есть и другие, более глубокие, отличия Каталонии от остальной Испании.
В Каталонии слабее позиции католической церкви.
Испания – конституционная монархия. Но монархистов в Каталонии много меньше, чем в других регионах страны.
Республиканские настроения в Каталонии всегда были сильнее, чем в остальных частях современно Испании. Это проявилось и в годы гражданской, и в годы диктатуры, но началось это находятся гораздо раньше..
Каталонцы – республиканцы со Средних веков. Один из первых парламентов в Европе перед которым была ответственна королевская власть. Возник именно в Каталонии.
Традиции самоуправления Каталонии продолжали существовать, когда в остальных королевствах Испании была установлена жесткая централистская модель. Кастилия законодательно ликвидировала местное самоуправление после окончательного подчинения Каталонии в 18 веке, но сами традиции вольности и их дух убить не удалось
Каталонцы во всех сообщениях подчеркивают, что Каталония хочет провозгласить республику. Как о себе говорят многие из них: «каталонцы – республиканцы до мозга костей». «В этом и заключается еще одна разница между нами, каталонцами, и большинством испанцев. Мы — республиканцы и демократы до мозга костей», — говорит Соня Сантьяго, специалист по проверке качества продуктов. А муниципальный совет Барселоны еще до референдума принял решение убрать бюстик короля из мэрии.
Еще одно отличие – в Каталонии намного более сильны левые.
В ее парламенте до сих пор представлены троцкисты, вообще левая идея среди каталонцев пользуется большой популярностью. И это не омертвелые социал-демократы Европы, тем более не про-советские партократы. Левая идея в Каталонии жива и разнообразна.
В основе стремления многих каталонцев к отделению от Мадрида лежит желание построить новое общество, ощущение того, что старая, королевская, застывшая. Испания мешает их социальным экспериментам.
Этот сегмент движения за независимость базируется не на национальной идее, но на идее местного самоуправления, идее «соседства», а не «нации».
The Guardian посвятила этому интересный репортаж.
Комитеты по защите референдума, которые обеспечили голосование более чем на 2000 избирательных участках, возникли на основе местных органов самоуправления, которые годами разрабатывают новые стратегии политической и экономической солидарности. «демократия участия», Во многих местных общинах, где у власти находятся левые, проводятся разнообразные социальные эксперименты, стремление к независимости результатом долгосрочного проекта социальных преобразований, который, по словам одной из активисток которую авторы «Гардиан», мы встретили на избирательном участке ставит свойе целью «смести капитализм и патриархат». На протяжении двадцати лет местными движениями разрабатывается «социальная и солидарная экономика» была разработана не менее 20 лет. «Сеть социальной экономики» (XES) объединяет более 150 кооперативов и организаций.
«Экономики солидарности» в качестве альтернативы капитализму поддерживается новыми политическими структурами на низовом уровне. В работе «учредительных собраний» в местных муниципалитетах участвуют сотни людей, которые обсуждают, а затем определяют ход действий своих советников и депутатов.
На основе это тот же организационного принципа строилось и система комитетов в защиту референдума. Идея состоит в том, чтобы представить модель демократии участия, которая переживает референдум, и дает людям шанс построить новые институты и новые формы организации.
Как говорит лидер парламентской фракции левой партии CUP Анна Габриэльс: «Мы знаем, для того, чтобы избежать непрерывных экономических и социальных кризисов, нам нужно построить новые экономические и социальные отношения. Мы являемся антикапиталистическим, социалистическим и феминистским движением, и мы хотим создать на этой основе новую республику: устойчивую и укрепляющую солидарность и равенство». Эта идея позволяет сплотить широкий спектр различных политических групп – женских групп, групп солидарности мигрантов, независимых профсоюзов, автономистов, анархистов и социальных центров.
Конечно, далеко не все этнические каталонцы поддерживают независимость.
Бывший премьер Франции (при президенте Оланде) Мануэль Вальс (каталонец по происхождению) столкнулся с проблемами в семье из-за поддержки правительства Испании: его сестра упрекает его за это в Твиттере.
Лидером Ciudadanos, одного из самых активных право-центристских движений, стоящих на крайних про-испанских позициях и выступающих против независимости Каталонии является Альберт Ривера, каталонец по национальности.
Дом министра здравоохранения Испании Дулорс Мунтсеррат, единственной каталонки в правительстве в Мадриде уже исписали словами “фашистка”.
С другой стороны, среди сторонников каталонской независимости много тех, кто не являются этническими каталонцами, и даже не родились в этом регионе. Например, профессор Барселонского университета Рикардо Сан Висенто, этнический баск, родившийся в СССР в семье испанских политэмигрантов.
Видеть в происходящих событиях только столкновение каталонского и испанского национализма – большое упрощение.
По словам авторов The Guardian, по мере того как разворачивается политический кризис, идет гораздо более фундаментальный процесс самоопределения. Международное сообщество все еще не понимает, что в этом регионе наблюдается беспрецедентная революция представительной демократии, которая началась задолго до референдума и почти наверняка переживет любое конституционное урегулирование. Это не борьба за «нацию» или флаг, это часть чего-то гораздо более фундаментального, имеющего большое значение для будущего как каталонского, так и испанского народа.
Более того – для всей Европы и мира в целом.
Происходящее сейчас в Барселоне, Таррагоне, Жироне, Мадриде, маленьких общинах горных Пиренеях – во многом определят, на каких принципах будет строиться общество и государство 21 века.
