Заместитель председателя Национального банка Украины дал интервью корреспондентам "i"
По утверждению заместителя председателя Национального банка Александра Савченко, риски, которые сейчас аккумулирует Нацбанк из-за стабильного курса, нужно переложить на всех участников экономической игры: правительство, бизнес, банки и, в конце концов, население.
Вопрос: Что происходит внутри центробанка? Владимир Стельмах будет до конца своего срока?
Ответ: Конечно, будет. Доверие к Стельмаху трансформируется в доверие к нашему институту и к национальной валюте. Никакие выборы, смены правительств не должны влиять на стабильность национальных регуляторов, будь то НБУ, ГКЦБФР, Антимонопольный комитет и так далее. Владимир Семенович за полгода до окончания срока его избрания может сказать, что он не собирается занимать эту должность на второй срок. Такова традиция во всех цивилизованных странах. Когда Леонид Кравчук цивилизованно передал власть Леониду Кучме, это был великий поступок и хороший урок, который еще будет оценен в истории страны. С другой стороны, в условиях постоянных политических и экономических стрессов денежная система, к сожалению, требует ручного управления. В стране найдется не много людей (может, два-три человека), которые не только знают, но и глубоко чувствуют денежное обращение, финансы и экономику страны, при этом будучи моральными людьми…
В: Что думает делать НБУ с курсом в 2007-2008 гг.?
О: НБУ не привязывается к календарному году, он привязывается к событиям. Участники рынка уже привыкли за 5-6 лет жить в условиях практически полного отсутствия валютных рисков. Чем больше и дольше фиксированный курс отрывается от рыночного, тем больше рисков накапливают участники рынка. Таких участников очень много и они неоднородны — это НБУ, правительство, бизнес, банки и, наконец, обычные люди. Риски страны должны быть защищены на достаточно высоком уровне. Сейчас они обеспечиваются золото-валютными резервами НБУ, но мы хотим переложить эти риски на всех участников экономической игры. Мы давно говорили о своей позиции — вечно стабильным курс быть не может. Все должны быть готовы к тому, что рано или поздно курс будет колебаться. Может быть изменен даже официальный курс. Доллар мог бы стоить 4,9 грн., мог бы и меньше, если послушать западных инвестиционных банкиров. Они, по крайней мере, хотели бы, чтобы так было. Однако, судя по платежному балансу, курс мог бы быть и 5,1. В любом случае предприятия и банки будут продолжать увеличивать заимствования на западных рынках. НБУ будет это ограничивать доступными рыночными средствами. Но наша зависимость от внешнего мира будет расти, а поэтому будет усиливаться возможность всяких кризисных ситуаций, как это случилось в Казахстане и в Англии. Поэтому мы должны уходить от политики фиксированного курса, который способствует накоплению валютных рисков. Однако правило чем быстрее, тем лучше здесь не работает.
В: Почему не фиксированный курс?
О: Во-первых, плавающий курс заставляет субъектов хозяйствования брать эти риски на себя. Они должны понимать и прогнозировать эти риски. Обстановка для постепенного перехода к большей волатильности курса благоприятная. Люди начали избавляться от долларовых активов, переводить их в гривневые и частично в евро и золото, что рационально. Во-вторых, фиксированный курс может давать неправильные сигналы субъектам хозяйствования. То есть решения бизнеса, которые приняты на базе фиксированного курса, могут быть диаметрально противоположны решениям, принятым в условиях рыночного (плавающего) курсообразования. Например, при фиксированном (и заниженном) курсе экспортеры теряют мотивацию для инвестиций в модернизацию производства, снижение его энергоемкости и повышение производительности труда. В-третьих, если гривня привязана только к доллару, то при условии несовпадения деловых циклов в США и Украине (как сейчас) наша экономическая политика становится противоречивой. В этом смысле деловой цикл Украины ближе к странам Европы, и привязка к евро выглядит более рациональной.
В: Можно ли ожидать, что в начале следующего года курс начнет колебаться?
О: Начинать смену курсовой политики НБУ в эпоху перманентных политических революций, отсутствия правительства, отсутствия четкой экономической доктрины страны и даже бюджета — невозможно! Монетарная политика является важной, но лишь составной частью экономической политики страны. Как только будет политическая стабильность, экономическая и бюджетная определенность, нужно быть готовым к большей вариативности курса гривни по отношению к другим валютам.
В: Какова сейчас доля доллара в золотовалютных резервах НБУ?
О: Около 45%. Более точно сказать не могу, ведь если участники рынка будут знать нашу политику, то смогут играть против нас. Важно заметить, что у нас удельный вес доллара намного меньше, чем в странах Центральной и Восточной Европы (в целом в мире около 65%.— Авт.), а других валют — евро, фунта — больше. Поэтому мы получаем большую курсовую и процентную прибыль. Золотовалютные резервы к концу года приблизятся к $33 млрд.
В: Вы собираетесь просто отвязать курс гривни от доллара или привязать к корзине валют?
О: Правление анализирует ситуацию. Первая причина, которая сдерживает нас от форсированного перехода к валютной корзине,— что 80% внешнеторгового оборота привязано к доллару, в том числе и оборот со странами Евросоюза и Россией. Вторая причина сдерживания — все еще маленький внутренний валютный рынок, на котором также доминирует доллар. Транзакции в других валютах единичны. Поэтому рынок несовершенный. Чем больше валютная диверсификация рынка, тем больше потребность в валютной корзине. Поэтому переход к корзине валют будет более вероятным с развитием рынка.
В: Корзина будет состоять только из трех валют?
О: Реально в операциях на межбанковском рынке просматриваются только доллар и евро. Российская валюта сама привязана к доллару и евро. Но если Россия сможет организовать расчеты за ее нефть и газ в рублях, присутствие третьей валюты вполне возможно.
В: Можно ли говорить, что основной причиной для разговоров о плавающем курсе является резкое снижение курса доллара на мировых рынках?
О: Конечно, мы обеспокоены падением американской валюты и отдаем себе отчет, что неправильно говорить о стабильности курса гривни, если она привязана к слабеющей американской валюте. Доллар падает против всех валют, золота, других металлов, соответственно и покупательная способность гривни тоже снижается по отношению ко всем валютам и активам, кроме тех, которые номинированы в долларах.
НБУ отвечает за стабильность гривни не только по отношению к доллару, но и к другим валютам. Учитывая, что значимость американской валюты постепенно падает в мире, нужно все больше ориентироваться на другой мир — на мир евро, рубля, юаня и т.д. Однако доллар в мировой экономике все еще доминирует. У всех крупных инвестиционных банков один прогноз: к концу года доллар будет падать, но к середине следующего года будет резко укрепляться. Сейчас в силу того, что упал доллар, улучшилась внешнеторговая ситуация в Америке. Конечно, многое зависит от ревальвации юаня. Мы делимся этой информацией с населением, чтобы люди не спешили менять все доллары на евро. Краха американской экономики не будет.
В: Введение плавающего курса усилит приток импорта. Это приведет к еще большему ухудшению сальдо текущего счета платежного баланса. Это не опасно для резервов?
О: До конца года на межбанковском валютном рынке мы ожидаем курс в районе 5,0-5,07 грн./$1. Я считаю, что незначительный дефицит торгового баланса полезен для страны. Это означает, что мы пользуемся сбережениями других стран. Когда экономика развивается, это очень полезно. Когда мы имели положительный счет текущих операций, это значит, что мы кредитовали остальной мир, что абсурдно в наших условиях. Но заимствование надо не проедать, а инвестировать. Кроме того, нет четкой зависимости состояния торгового баланса и курса. Сейчас мы наблюдаем реальное ослабление гривни относительно всех валют (кроме доллара) и увеличение дефицита торгового баланса!
В: А до какой степени может доходить негативное сальдо текущего счета?
О: Экономическая теория не отвечает на этот вопрос. Эмпирически можно прийти к выводу, что негативное сальдо текущего счета в 6-7% ВВП — это нормально для страны, больше — уже проблема. При таком текущем счете во многих странах идет еще ревальвация валюты.
В: Но они доревальвировались до такой степени, что Международный валютный фонд и эксперты очень обеспокоены тем, что дефицит там уже достигает 13-15%…
О: Румыния и Прибалтика — хорошие примеры для нас. О проблемах с торговым балансом нужно задумываться уже сейчас, когда он находится в комфортной зоне — 3-4% ВВП. Но динамика настораживает. За два года от большого плюса до значительного минуса. На следующий год МВФ прогнозирует негативное сальдо текущего счета на уровне 8% по Украине, что вполне вероятно! Значит в следующем году мы подойдем к черте безопасности, потому что дефицит финансируется за счет прямых иностранных инвестиций. Но они могут как очень быстро приходить, так и быстро уходить. Я думаю, в следующем году мы будем более серьезно анализировать дефицит текущего счета.
В: Введение корзины должно стимулировать субъектов хозяйствования переходить на контракты в другой валюте. Может, НБУ стоит объяснить правительству, что нужно индикативные цены на экспорт номинировать в евро? Это увеличит долю контрактов в евро, и у вас будут основания для введения корзины…
О: Абсолютно правильно. Мы это делаем уже на протяжении нескольких лет. Но пришла пора делать это более настойчиво. Видимо, нужно участие президента.
В: Что для НБУ более важно: инфляция или курс?
О: Стабильность гривни. Наша позиция такая: в условиях, когда в обществе все нестабильно, хотя бы что-то должно быть стабильно. Таким «что-то» сейчас выступает курс. За цены в основном отвечает правительство. Косвенно мы, конечно, влияем на инфляцию. Но вклад правительства в таргетирование и регулирование цен намного выше.
В: Вы готовы взять на себя ответственность за цены?
О: На данном этапе мы не готовы. Нам эту готовность должно передать правительство. Когда некоторые политики нам говорят: «немедленно переходите на инфляционное таргетирование», могу сказать — это популистское прожектерство, хотя технически НБУ готов. Мы были готовы еще год назад. У нас работали эксперты МВФ, мы специально приглашали специалистов из Евросоюза. Этих экспертов пропустили через весь персонал НБУ. Наши департаменты, ответственные за монетарную политику, прекрасно понимают, как, что и когда нужно делать. Более того, подготовлены и функционируют каналы такой монетарной политики. А именно — рефинансирование банковской системы (механизм расширения денежной массы) и депозитные сертификаты (для ее сжатия). Однако на этом готовность заканчивается. К новому режиму монетарной политики должны быть готовы банки, правительство и общество, что намного сложнее!
Банки должны быть готовы жить в условиях хронического дефицита денег. Если взять Евросоюз, там это все работает как часы. Там хронический дефицит денег. Как только прогнозируется избыток денег, ЕЦБ изымает их с помощью депозитных сертификатов, причем по ставкам, которые конкурируют со ставками, которые платит население. Как только есть дефицит, идет предложение денег, и банки это предложение денег получают, отдавая в залог высококлассные бумаги. Денежный рынок должен очень хорошо работать.
В: Но у нас его пока толком нет…
О: Да, но его зарождение уже началось в ноябре (запуск восемью банками и ЕБРР ставки KievPrime). Теперь должен появиться вторичный рынок, и в принципе ликвидность межбанковского рынка уже готова. С другой стороны, банки должны иметь на своих балансах высококлассные ценные бумаги, под которые они могли бы получать рефинансирование автоматически. Мы не должны анализировать, хороший или плохой банк. Если он работает, он автоматом получает рефинансирование при условии первоклассного залога. Как правило, в подавляющем большинстве стран это ценные бумаги класса ААА. У нас такого рейтинга нет. Значит, чтобы проводить монетарную политику, по моему мнению, на балансе большинства банков должно быть на 8-10 млрд. грн. ОВГЗ.
В: А как заставить банки покупать эти низкодоходные бумаги?
О: Если банки на сухом пайке, они вынуждены будут иметь даже низкодоходные, но высоколиквидные бумаги, которые позволят им работать с максимальной эффективностью. Я хочу сказать, что банки должны иметь ОВГЗ и они должны быть размещены равномерно по всей банковской системе. Правительство должно прекратить выпускать внешние займы, существенно увеличить и систематизировать внутренние займы. Задача НБУ — сделать так, чтобы коммерческие банки покупали эти ценные бумаги, а не нерезиденты, ожидая ревальвации.
Принцип здесь такой: нас не интересует банк, нас интересует общая ликвидность денежной системы. Должна быть демократичность, все должны иметь одинаковые условия рефинансирования. Мы все меньше внимания обращаем на банк, больше — на ценные бумаги. Но сейчас их дефицит ведет к тому, что мы вынуждены брать на себя функцию оценки качества ценных бумаг.
В: Этого достаточно для перехода к инфляционному таргетированию?
О: Конечно, нет. Правительство должно нам передать ответственность за инфляцию. Но НБУ возьмет на себя ответственность за инфляцию только тогда, когда она будет зависеть в основном от монетарных факторов. Для этого нужно завершить структурные реформы в ЖКХ и транспорте, перевести эти сектора с ручного или политического регулирования цен на рыночные. На это, по моему мнению, уйдет больше года. Необходимо также завершить структурные реформы фондового рынка. Без этого глупо переходить к политике инфляционного таргетирования, так можно только нанести вред безупречной репутации НБУ. Кроме того, должны реально работать все регуляторные органы и, в первую очередь, Антимонопольный комитет. Только правительство без популизма может передать НБУ ответственность за инфляцию. А если НБУ возьмется за инфляцию, все понимают, что тогда она будет подавлена, опыт стабильного курса тому подтверждение. И последнее. К плавающему курсу должны быть готовы бизнес и население, причем не только психологически, но и интеллектуально. Тут экономическое просвещение просто необходимо, как и инструменты минимизации валютных рисков: сложные банковские продукты, форварды, фьючерсы и т.п.
В: А как вы подавите импортную инфляцию? Все-таки большой вклад в повышение цен вносят не только внутренние факторы (ЖКХ, транспорт, энергоносители), но и рост цен на продукты питания за рубежом. Мы интегрируемся в Европу, вступаем в ВТО, открываем границы, начнется импорт инфляции…
О: Если говорить о продуктах питания, то единственный способ борьбы — это снижение удельного веса продуктов питания в корзине товаров, по которым рассчитывается уровень инфляции, то есть повышение жизненного уровня населения. Для стран с переходной экономикой инфляция всегда выше, чем в развитых странах. Если для Евросоюза таргетирование идет в пределах 2-3%, то для Украины 5-6% будет хорошим достижением. Если через два года такой уровень инфляции станет целью, то для Национального банка ее можно будет достичь даже в условиях 10%-ного роста цен на энергоносители и продукты питания.
В: Все-таки дилемма остается — курс или таргетирование, курс стабильный или нестабильный. Еще много тех факторов, на которые вы не можете повлиять ни при каких условиях.
О: Мы руководствуемся законом о НБУ. Если парламент изменит этот закон и зафиксирует новый ориентир — инфляцию, тогда правительство просто обязано закончить структурные реформы, везде внедрить реальные рыночные отношения, обеспечить национальным регуляторам независимость от правительства. Только тогда мы создадим условия для инфляционного таргетирования. Это займет время, но главное, чтобы такой план был! Структурные реформы, в том числе и развития фондового рынка, у нас заморожены с 1995-1996 гг. Поэтому наш орган, который несет стабильность в страну, дает мессидж парламенту, правительству, партиям: если мы действительно хотим подавить инфляцию, то косметическими методами эту проблему не решить. Если вся Европа работает на подавление инфляции и если мы идем в Европу, то и мы должны этот механизм запустить в Украине. Другого пути нет.
В: Финансовый счет сейчас компенсирует негативное сальдо по текущему счету, но этот финансовый счет формируется большей частью не за счет капитальных инвестиций, а за счет займов и трансферта. Это деньги достаточно нестабильные. Поэтому в любой момент могут пострадать и экспортеры, и валютные резервы НБУ, и уже нельзя будет говорить об укреплении курса, а о его девальвации…
О: Риски мы оцениваем. На внутреннем рынке Украины намного больше долларов, чем те суммы, о которых вы говорите. Любой банк среднего размера за месяц-полтора, повысив ставку по депозитам, может рефинансировать и 10, и 20 млн. Причем ставка эта будет сопоставима со ставкой на международных рынках. Я сам долго возглавлял коммерческий банк, тут зависимость практически 100%. Допустим, в месяц приход 5 млн. Если необходимо 10, просто увеличивается ставка, дается реклама. Все банки знают свой потенциал. Для НБУ $1-2-5 млрд., необходимых для сглаживания пиков спроса на межбанке,— сейчас не проблема.
Цель спекулятивного капитала — прийти перед ревальвацией, получить быструю прибыль и уйти. Поэтому 2,5 года назад, когда спекулянтам не удалось получить прибыль (НБУ ревальвировал гривню быстрее, чем скопившийся спекулятивный капитал смог перейти в гривню), у них была просто истерика. Я в это время был в Париже на конференции, посвященной финансовым рынкам в Украине. Там собрались представители спекулятивного капитала с потенциалом $3-5 млрд., которые шли в гривню. Они прогнозировали, что будет плавный тренд ревальвации, и надеялись получить курсовую прибыль. Где-то полмиллиарда долларов США за месяц-полтора! Когда НБУ резко укрепил валюту, у них была паника. Спекулянтам Украина стала неинтересна. После этого авторитет НБУ на международной арене сильно вырос.
В: Вы хотите снова повторить такой молниеносный успех?
О: Нет. Сейчас к этому нет предпосылок. Тогда у нас был профицит торгового баланса. В условиях, когда страна имеет негативный текущий счет, никто не рискнет в больших объемах заходить в гривневые депозиты и ЦБ в надежде на ревальвацию.
В: На первых порах борьба с инфляцией может привести к замедлению темпов экономического роста. Украина может себе это позволить?
О: Стабильный долгосрочный рост возможен только при стабильных ценах. Поэтому в долгосрочной перспективе большая инфляция вредна. За все надо платить. Экономисты это понимают. И чудес не бывает. А у нас все хотят — и курс стабильный, и инфляцию маленькую, и темпы роста большие. Такого не бывает, надо что-то выбирать.
В: Бюджетный процесс в Украине строится следующим образом. Мы закладываем низкую инфляцию, получаем высокий номинальный ВВП и за счет этого выполняем план бюджета по доходам. Согласится ли Минфин отдать вам инфляцию и позволить ее задавить при таких социальных обязательствах и при таких методах формирования бюджета?
О: Если мы хотим здоровый экономический рост, надо в первую очередь победить популизм и безответственность всех без исключения структур власти. Нужна долгосрочность. Плохо, когда каждый год меняют правительства, когда политики, только освоившие азы государственного менеджмента, подлежат замене. Было бы очень хорошо, если бы длительность пребывания правительства у власти была больше года. Два-три года минимум. Кстати, это еще одно условие для перехода к таргетированию инфляции. Иначе проводить новую монетарную политику будет очень сложно.
Александр Владимирович Савченко родился 4 мая 1958 г.
В 1979 г. получил диплом магистра в Киевском национальном экономическом университете. Специализация — промышленное планирование. Доктор экономических наук, профессор.
1981-1991 гг. — преподавал и занимался научной деятельностью в КНЭУ, Киево-Могилянской академии, Гарвардском университете (США), Лондонской школе экономики (Англия)
1993-1996 гг. — исполнительный директор по Украине, Беларуси, Молдове, Армении и Грузии Европейского банка реконструкции и развития
1996-1999 гг. — предправления АКБ «Австрия Кредитанштальт Украина»
1999-2005 гг. — предправления АКБ «Международный коммерческий банк»
С 2005 г. — заместитель председателя правления Национального банка
