Посол Республики Польша Генрик Литвин рассказал «i» о торговле с газом с Россией, отношениях с Крымом и об ОУН-УПА.
Вопрос: В начале марта десять стран Европейского Союза, в том числе и Польша, направили повторно главе Европейской Комиссии (ЕК) Жан-Клоду Юнкеру письмо, где выступили против строительства МГП «Северный поток-2» (СП-2). Получен ли уже официальный ответ?
Ответ: Решения пока нет. И Еврокомиссия не может запретить строительство этого МГП. Но речь о том, в праве ли структуры Евросоюза подключаться к данной инвестиции и нужно ли помогать в ее реализации, используя наши общие ресурсы. По мнению многих членов ЕС, проект СП-2 создает опасность в создании свободного рынка газа и, как результат, уменьшит газовую безопасность на европейском рынке. Кстати, одним из ключевых противников этого проекта является Италия. Но должен отметить, что такой мощный отпор вовсе не связан с антироссийской политикой. Это всего лишь техническая оценка проекта, не более.
В: А вот в политических европейских кулуарах ведутся совершенно иные разговоры. РФ весьма уверенно заявляет о начале строительства СП-2 в назначенные сроки и позиция Германии по этому вопросу весьма прозрачна… Более того, на похожее письмо ряда стран ЕС, отправленное еще в ноябре прошлого года, ответ из ЕК так и не поступил.
О: В кулуарах многое говорят. Согласен, что есть ряд частных немецких компаний, которые заинтересованы в реализации СП-2. Российская сторона тоже весьма активно действует. Но посмотрим, чем закончится эта непростая дискуссия, ибо все больше стран к ней подключается. Конечно, ситуация довольно сложная и на принятие окончательного решения будут иметь влияние многие факторы. Не все зависит от решения ЕК.
В: Польша заявляла, что помимо Украины и Словакии, СП-2 угрожает и ей. Эксперты же указывают, что проект не несет никаких угроз Польше, ибо она получает российский газ через Беларусь. И что Ваша страна готова поддержать СП-2, если он пройдет по ее территории. Каковы истинные мотивы участия Польши в кампании против СП-2?
О: Эксперты всегда пишут со знанием дела, но в действительности, ситуация совершенно другая. Аргументация польской стороны заключалась в том, что бессмысленно прокладывать очень дорогой МГП СП-2 по Балтике. Ранее у нас с Россией было двухсторонее Соглашение о строительстве не одной, а двух вилок газопровода. Вторая вилка не несет в себе никаких дополнительных затрат, и мы предлагали Российской Федерации воспользоваться ею. Но это вовсе не означает, что польская сторона поддерживает идею функционирования СП-2. Наши аргументы связаны не с тем, что СП-2 несет особую опасность для польского рынка газа. И они говорят о том, что данный проект противоречит принципам внутриевропейской солидарности.
В: То есть, все-таки Польше не повредит запуск СП-2?
О: В будущем, Польша тоже пострадает от СП-2, так как это нарушит либерализацию европейского рынка газа. А на данный момент Польша больше покупает газа, нежели производит. Свободный рынок – это пространство для широкой конкуренции, где покупатель чувствует себя в безопасности. Рынок, существовавший в начале 1990-х годов, базировавшийся на межгосударственных соглашениях с фиксированной ценой, изживает себя. Это наследие СССР. И такой рынок нужно менять. Польша выступает за либеральный рынок газа.
В: Опишите перспективы нашего сотрудничества в энергетической отрасли. Я имею в виду техническую готовность и возможность использования СПГ-терминала в городе Свиноуйсце для поставок газа в Украину. Ведутся ли переговоры по этому поводу между НАК «Нафтогаз» и компанией «Gaz-System S.A.»?
О: Между нашими компаниями в конце 2014 г. подписан ряд соглашений, в частности о подготовке к строительству дополнительного интерконнектора (существующий имеет малую мощь — 1,5 млрд. куб. м/год). Сейчас идут переговоры о том, чтобы построить этот интерконнектор, мощностью 5-7 млрд. куб. м/год. И по нему газ может идти в двух направлениях: из Польши в Украину и, наоборот. Наше государство строит сразу несколько таких интерконнекторов и некоторые из них уже функционируют (на польско-чешской и польско-германской границах). Что касается LNG-терминала в Свиноуйсце, его мощность 5 млрд. куб. м/год. И это позволит обеспечивать не виртуальную покупку газа и не техническую диверсификацию, а настоящую. Ибо сейчас Украина все равно покупает российский газ — только у посредников. А через Свиноуйсце, Ваша страна может получать катарский газ.
В: Когда планируется завершить строительство нового польско-украинского интерконнектора?
О: Подготовительные работы должны быть окончены в 2017 г., после чего начнется стройка. Ориентировочный ввод в эксплуатацию газопровода — 2019-2020 гг.
В: Многие СМИ, в том числе и польские, пишут о том, что Ваше государство намерено стать энергонезависимым от России до 2022 г. Речь о поставках СПГ и строительстве МГП «Baltic Pipe», который свяжет Данию с Польшей. Ваша страна, действительно, собирается порвать газовые отношения с РФ?
О: Строительство МГП «Baltic Pipe» — идея не новая (в 2001 г. от проекта отказалось польское правительство Лешека Миллера). Но о сегодняшних подробностях проекта я не осведомлен. Относительно России, то вопрос не в том, что Польша хочет порвать с ней экономические связи. Просто мы стремимся иметь альтернативу на рынке газа. В принципе, нам достаточно удобно покупать и российский газ. Но мы не желаем находиться в российском вакууме и работать только с одним партнером, который будет диктовать нам кабальные условия. Польша хочет стать независимой в газовом вопросе не только от Российской Федерации.
В: Представитель польского правительства по развитию стратегической энергоинфраструктуры Петр Наимский недавно заявил, что Ваша страна, скорее всего, не станет продлевать долгосрочный контракт с компанией «Газпром» после 2022 г. Так ли это?
О: Да, потому что договор между государственной компанией «Polskie Górnictwo Naftowe i Gazownictwo» (PGNiG) и российским «Газпромом», заключенный 25 сентября 1996 г., весьма неудобен для нашей страны. Но это вовсе не означает, что мы отказываемся от закупки газа из России. Просто Польше не целесообразно продлевать существующий контракт в нынешних реалиях. Сегодня иные условия на рынке газа. Если же от «Газпрома» поступит альтернативное предложение, почему бы и нет?
В: Значит, все-таки разрыва газовых отношений с РФ не будет?
О: Журналисты трактуют ситуацию по-своему и требуют однозначного подтверждения либо опровержения. Это неправильный подход и так вопрос не стоит. Есть вопрос создания рынка, где мы будем иметь право выбора партнеров. Среди них, есть и будет присутствовать Российская Федерация. Но Польша не готова продлевать договор с Россией на условиях, которые уже давно не актуальны. И этот наш шаг вовсе не против РФ или кого-то другого.
В: По словам главы Крымской таможни Владимира Авраменко, по импорту на полуостров в 2015 г. лидировали Турция, Китай, Италия и Польша. Какая реакция официальной Варшавы на торговлю польских предпринимателей с Крымом?
О: На правительственном уровне нет никакой информации о сотрудничестве польского бизнеса с аннексированным Крымом, подобной статистикой не владеет также польская таможня. В отношении России Польша следует всем принципам и политике санкций Европейского Союза, тем не менее, нельзя исключить, что польские товары попадают в Крым через территорию РФ. И даже, если информация Крымской таможни соответствует действительности, то этих товаров все равно немного, поскольку европейские санкции весьма ограничили польский экспорт на территорию Российской Федерации.
Должен отметить, что утверждения главы крымской таможни соответствуют российской практике формирования политики иллюзии в отношении Крыма, например, на всех международных встречах в состав делегации России включается много крымских представителей и таким образом РФ пытается показать, что на международном уровне уже все признали Крым российской территорией.
В: А что касается Донбасса (как подконтрольных, так и неподконтрольных территорий), польский бизнес там остается?
О: Те компании, которые инвестировали в Донбасс еще до начала военных действий, конечно же, работают. Так как никто не согласится потерять вложенные крупные суммы денег и свою собственность из-за произошедших политических событий. Поэтому, польские инвестиции были и остаются на указанных территориях, но мы считаем их украинскими землями.
В: В Сейм Польши внесен законопроект о признании 11 июля Днем памяти жертв геноцида, совершенного ОУН-УПА на востоке Польши. Найдут ли официальную поддержку инициативы польских депутатов или все же в итоге перевесят дипломатические отношения?
О: Пока лишь есть три проекта о признании 11 июля Днем памяти мучеництва Кресовян (жителей окраин на востоке Польши), которые были зарегистрированы в Сейме и разработаны разными депутатскими группами. Я думаю, что вокруг этих проектов поднято слишком много эмоций. Депутаты Сейма сами еще будут активно дискутировать по этому поводу.
В: Если Сейм примет законопроект об 11 июля, наши двухсторонние отношения точно не улучшатся, ибо украинская сторона воспримет это крайне агрессивно…
Я О: не знаю, примет Сейм этот или другой законопроект, либо по данному вопросу вообще ничего не будет решено. Поэтому не берусь комментировать ситуацию.
В: А вот с украинской стороны есть комментарии и очень четкие. Вице-премьер Украины по европейской интеграции Иванна Климпуш-Цинцадзе весьма прозрачно заявила, что киевские власти готовы извиниться перед Польшей, если будут доказательства того, что руководивший УПА Шухевич «сделал что-то плохое». Польская сторона намерена предоставлять доказательства, в частности украинскому вице-премьеру?
О: Наше правительство не будет подключаться к исторической дискуссии, поскольку вопросы истории не входят в компетенцию работы правительства. Ранее уже было согласовано, что о фактах и интерпретации событий, связанных с деятельностью формирований ОУН-УПА на польских территориях, будут говорить и делать выводы специалисты-историки в составе группы, созданной на межгосударственном уровне. Уже состоялось две таких встречи. В рамках работы упомянутой группы планируется выработать совместный подход к анализу упомянутых трагических событий. Уверен, что этот вопрос не может быть решен иным способом, хотя, действительно, позиции сторон очень полярные. Но будем надеяться, что с помощью историков появиться совместный документ, который, наконец, «прольет свет» на те исторические события.
В: Наши суды готовятся к искам о возвращении имущества иностранцам. На украинское «наследство» (денежные компенсации) претендуют около 150 тыс. граждан Польши. Примерно столько этнических поляков жило до войны во Львове, вынужденных покинуть собственность после «Волынской резни». Претензии распространяются не только на западные территории Украины, но и Полтавщину, шахты Донбасса. Сумма исков — $5 млрд. Реальны ли реституционные угрозы для наших граждан и грозят ли перерасти в территориальные претензии?
О: Не исключаю, что какие-нибудь граждане или сообщества стремятся изучить возможности получения компенсаций путем гражданских юридических споров. Насколько мне известно, никто из учасников подобных проектов не обращался в наши государственные или правительственные структуры. Поэтому могу утверждать, что никаких попыток перевести эти иски на язык государственного или межправительственного диалога на данный момент нет.
Действительно, после обретения Польшей и Украиной независимости в существующую юридическую базу был перенесен договор о перемещении граждан и их собственности, подписанный с Польшей во времена УССР. В соответствии с ним, обязанности по компенсациям возложены на страну, которая приняла вынужденных переселенцев. И это единственный документ, признанный официально.
В: Тем не менее, подписав Соглашение об ассоциации с Евросоюзом и вступив в ЗСТ, Украина обязалась соблюдать европейское право, требующее рассчитаться с владельцами покинутого имущества. Яркий пример тому — страны Прибалтики, граждане которых вынуждены были удовлетворить подобные иски…
О: Да, такие прецеденты существуют. И вопрос компенсаций имел место в польско-немецких взаимоотношениях, но он существовал лишь в плоскости дискуссий на страницах СМИ. Я не стану отрицать, что есть граждане Польши, которые могут анализировать вариативность получения денежных компенсаций за утерянную собственность. Вместе с тем, положениями существующей правовой базы наших межгосударственных отношений не предусмотрены какие-либо юридические механизмы для получения компенсаций за утраченное имущество.
