Тот факт, что контрнаступление ВСУ хоть и продвигается, но с огромным трудом, ценой неимоверных усилий и жертв, и до достижения объективных целей наступления еще крайне далеко, сквозь зубы признает уже и украинская власть. Не оправдались надежды не только украинского общества, но также западных союзников. Последних все более поджимают местная оппозиция и настроения западного электората, «сильно уставшего от войны в Украине». Поскольку считается, что именно война в Украине, не желающей сдаться Путину, мешает мещанско-потребительскому счастью западного обывателя, не знающего, что такое кровь, смерти, разруха и настоящая, не «киношная» трагедия.
На фоне этого вокруг контрнаступления внутри Украины, а еще больше за рубежом начались политиканство, поиски причин и виновных.
Вся эта суета сопровождается обильной «аналитикой» на тему о том, «как надо было правильно вести наступление», в исполнении многочисленных «экспертов», которые понятия зеленого не имеют, что такое война вообще и военное искусство в частности. Среди западных медиа «веские оценки» неудач контрнаступления озвучивают все кому не лень, вплоть до «авторитетного в военном деле» таблоида Bild, относящегося к разряду «бульварной прессы».
Такая неожиданная война
Впрочем, в обсуждении наступления ВСУ часто принимают участие западные военные, включая отставной или даже действующий генералитет. Даже если при этом порой высказываются дельные мысли и обоснованная критика решений и действий командования ВСУ, все равно эти оценки звучат неадекватно и/или сомнительно. Причина в том, подавляющее большинство этих генералов никогда, нигде и ни с кем не воевало. В крайнем случае, боевой опыт этих военачальников ограничивается бомбежками почти беззащитной Югославии или войной с Саддамом Хуссейном в Ираке. Но даже достаточно серьезный конфликт в Ираке даже близко не идет ни в какое сравнение с той тотальной войной, которую Украина вынуждена вести против значительно превосходящего почти по всем показателям агрессора, каковым является российская армия. К тому же, во всех конфликтах после Второй мировой войны, включая войну в Ираке, американцы имели многократный перевес по всем компонентам не только в количестве, но и в качественном уровне над противником. Что не помешало позорно сбежать в Афганистане от патриархальных талибов в чалмах, бурнусах и тапках на босу ногу, единственным признаком знакомства которых с современной цивилизацией были навешенные поверх всего этого средневекового одеяния автоматы Калашникова устаревших моделей.
Собственно, о том, что война, ее характер и масштабы оказались совершенно не такими, как ожидалось, и не такими, какими они были в последние многие десятилетия, шла речь в публикации «Ожидаемая война оказалась совершенно неожиданной», значительную выдержку из которого следует воспроизвести:
«Согласно известной поговорке, генералы всегда готовятся к прошлой войне, но в этот раз поговорка разошлась с реальностью. Подготовка велась к некоей «новой» сетецентричной войне с применением новейших информтехнологий, силами небольших профессиональных воинских контингентов, преимущественно дистанционным способом посредством высокоточного оружия, без четких и протяженных линий фронта.
Но объективная реальность, данная нам в ощущениях, вернула нас в ХХ век, причем, по многим оценкам, даже не во Вторую, а в Первую мировую войну с ее тотальными боями стенка на стенку, с протяженными фронтами, огромными воинскими контингентами, массированными артиллерийским обстрелами. Словом, московская агрессия в Украине вернула нас к войнам так называемой индустриальной эры, конечно, с поправкой на новые вооружения и технологии, но все равно, конфликт все более перерождается в войну на истощение в стиле Первой мировой, когда наблюдались все те же нехватки подготовленных воинских контингентов, патронов, снарядов.
Впрочем, возникает вопрос, что считать войной прошлого. Ведь в течение прошедших 30-40 лет, за редким исключением, войны велись в формате «армия крупной, индустриально-развитой державы против террористов, повстанцев-инсургентов, партизан и так далее». Для такой войны не требовались огромные количества артиллерии, танков, бронетехники, иных средств массового убийства, не требовались исчисляемые сотнями тысяч контингенты личного состава, не требовались выстраиваемые сторонами конфликта в несколько эшелонов сплошных линий обороны протяженностью в сотни и тысячи километров. Для войн последних десятилетий достаточно было небольших экспедиционных корпусов с высокой выучкой, сетецентричной координацией и высокоточным оружием, чтобы «гонять бармалеев с калашниковыми и РПГ-7» по горам или пустыням в странах Третьего Мира.
Именно такими были войны в Афганистане, Сирии, Йемене и так далее. Даже война в Ираке с более или менее регулярной армией Саддама далеко не дотягивает до того, что сейчас происходит в Украине, а силы антисаддамовской коалиции во главе со Штатами тогда имели подавляющий перевес во всем, чего сейчас и близко не скажешь об Украине, которая воюет с многократно превосходящим по ресурсам врагом, и это превосходство пока никак не может компенсировать помощь всего коллективного Запада во главе с теми же Штатами.
Война НАТО с Югославией ограничилась воздушными ударами, наземных операций в ее ходе не было, и сравнивать ее с войной в Украине тоже нельзя.
Повторим, нынешняя война в Украине носит совершенно иной характер, нежели это было в последние десятилетия. Она гораздо больше похожа на классические войны индустриальной эпохи со сплошными линиями фронта, обилием артиллерии и танков и огромными армиями, состоящими из гражданских специалистов, принудительно призванных из запаса. Фактически, это та война, к которой США и СССР готовились в период с 1949 по 1990 годы в Европе, только в меньшем масштабе.
Словом, эта вроде бы ожидаемая во многих смыслах война во многих, если не в большинстве своих аспектов, оказалась совершенно неожиданной и для Москвы, и для Запада.
Многие западные военные специалисты сейчас усердно изучают опыт нашей войны, чтобы сформировать адекватное понимание объективной реальности. Одной из таких неожиданностей стало осознание того, что коллективный Запад далеко не готов в полной мере к военному противостоянию высокой интенсивности с Москвой даже в режиме «софт», то есть воюя кровью и руками Украины, и это при условии, что Китай пока воздерживается от серьезного вмешательства в конфликт с Западом на стороне Москвы, причем экономика Китая оценивается как большая в 10 раз, чем экономика России, не говоря уже о мобилизационных способностях Поднебесной, которая на порядки выше, чем на Западе и в России».
Объективные факторы против Украины. Субъективные тоже
Вслед за зарубежными медиа, разномастными экспертами, генералами и политиками, можно сколько угодно обсуждать те или иные решения командования ВСУ, прежде всего, адекватность многомесячных кровопролитных боев в районе Бахмута. В отечественных и зарубежных медиа циркулирует мнение о том, что сначала героическая оборона Бахмута, а затем возврат под контроль ВСУ этого городка и его окрестностей преследовали исключительно политический цели, что привело к неоправданным потерям бойцов, утрате техники, боеприпасов и других ресурсов.
В то же время, из ряда заявлений отечественных военных и официальных лиц, включая лично Зеленского, следует, что битва за Бахмут и окрестности, превратившиеся в сплошную руину, имела стратегическое значение, поскольку проход вражескими войсками этого рубежа якобы позволил бы им развивать наступление далее в направлении города Днепра. Это позволило бы оккупантам перерезать главные линии снабжения восточной и южной группировок ВСУ, как и сами эти группировки с выходом врага к реке Днепр. Давать оценку подобным утверждениям не будем…
Вместе с тем, очевидно, что главной стратегической задачей ВСУ в летнем наступлении был и остается выход на побережье Азовского моря и перерезание сухопутного коридора из Донбасса в Крым. Столь же очевидно, что до выполнения этой задачи, к сожалению, еще очень далеко. При этом не беремся судить о том, насколько ожесточенные бои под Бахмутом и «сжигание» там значительных сил и средств повлияли на то, что не удалось выйти не только к азовскому побережью, но к Мелитополю и даже к Токмаку.
Автор не считает себя в праве давать оценки действиям командования ВСУ, как говорится, «с дивана», тем более что желающих поговорить на эту тему в переизбытке.
Но некоторые общие замечания на основе открытой информации и обычного здравого смысла сделать можно и нужно, так сказать, в ответ на нарастающий вал обвинений в адрес наших бойцов и генералов в том, что они, дескать, «воевали не так, как надо». Причем в таких обвинениях, повторим, часто упражняются те, кто ни разу не воевал, воевать не будет и даже не собирается.
К тому же, по скромному разумению автора, главная причина того, что наступление не оправдало надежды, кроется все же в другом. А именно, Украина изначально вынуждена воевать, в том числе вести наступление, в условиях жесточайшей нехватки всего – от личного состава до военной техники, боеприпасов и прочих ресурсов, если сравнивать с возможностями и ресурсами агрессора.
Известная пословица гласит, что есть ложь, есть большая ложь, а есть пропаганда. Это к тому, что долгие месяцы пропаганда накачивала массовое сознание более чем спорными, как нынче можно говорить, «нарративами» о том, что преимущество находится на стороне Украины в виде поддержки развитых стран.
Действительно, нас поддерживают мощные в экономическом и технологическом плане державы…
Но нельзя сказать, что объективные факторы находятся на стороне Украины. Даже потенциал всех наших союзников не соответствует реальным возможностям и потребностям, а нынешней поддержки недостаточно, чтобы обеспечить технический перевез над оккупантами. В данный момент вообще отсутствуют признаки того, что эта поддержка существенно возрастет, даже если Украина все же получит от союзников некоторое количество дальнобойных ракет и авиации.
Скорее наоборот, по количеству средств и масштабам производства агрессор сейчас реально превосходит наших союзников, о чем далее. Украина имеет только преимущество в технологичности вооружений, но крайне недостаточное количество этих вооружений нивелирует это преимущество.
Ярчайшим свидетельством является сам факт критически затянувшейся подготовки к наступлению и длительной проволочки с его началом.
Напомним, что вопрос о подготовке контрнаступления весной нынешнего года был поставлен еще в конце лета прошлого рода, когда Украина в тяжелейших и кровопролитных боях смогла остановить наступление оккупантов. Разговоры о неминучем победоносном наступлении усилились осенью после успехов ВСУ в Балаклее и Изюма, а также после бегства российских войск из Херсона. При этом главным условием успешности такого наступления справедливо назывались подготовка больших контингентов украинских военнослужащих в странах НАТО, а также масштабные поставки вооружений, боеприпасов и специальной техники.
Но затем последовали долгие месяцы торгов с Западом вокруг поставок танков и бронетехники, ракетного и иного вооружения, а сами темпы и объемы поставок, откровенно говоря, оказались недостаточными, а часто просто смехотворными. Даже если не вдаваться в тактико-технические характеристики этой техники, то несколько сотен полученных Украиной танков и бронированных машин западного образца никак не смогут перевесить те многие тысячи единиц техники, которые за это время сумела произвести или снять с консервации Россия, даже если значительная часть этой техники устарела и далека от совершенства.
Отдельно отметим, что широко распиаренные американские танки Abram Украина до сих пор так и не получила. Европа передала большей частью устаревшие Leopard-1 и лишь незначительное количество Leopard-2, плюс небольшое число британских Сhellenger-ов. Несколько лучше ситуация боевыми бронированными машинами. Но все это не может перевесить, повторим, тысячи единиц, которые агрессор сумел поставить в строй и продолжает это делать, поскольку обладает гигантскими запасами этого «железа», которое, даже будучи устаревшим, не перестает быть смертоносным. Не говоря о перспективах получения агрессором техники и боеприпасов от союзников, прежде всего, от Северной Корее при негласной поддержке Китаем.
Пока длилась затянувшаяся и широко распиаренная подготовка к контрнаступлению ВСУ, враг успел создать на юге Украины на оккупированных территориях мощную оборонительную систему в три слоя глубиной в десятки километров, включая сотни квадратных километров минных полей. Пробить все это имеющимися у Украины силами и средствами практически нереально, тем более что, вопреки канонам военной науки, Украина не обладает перевесом ни по одной из компонент, а наоборот, уступает врагу. Если же говорить о воздушных силах, то здесь оккупанты вообще значительно превосходят ВСУ.
В таким условиях вообще удивительно, что ВСУ умудряются хоть и медленно, но все же продвигаться вперед, развивая наступление. Очевидно, что наступление ведется ценой неимоверных жертв и мужества бойцов ВСУ. Но столь же очевидно, что мужеством, стойкостью и жертвенностью нельзя заменить недостаток вооружений и боеприпасов, и все это оборачивается огромными потерями среди наших хлопцев погибшими и ранеными.
Кроме объективных, есть еще масса субъективных факторов не в пользу Украины.
О том, что это война надолго еще год и более назад говорилось многими, в том числе об этом шла речь в июльской прошлого года публикации «Готовиться к долгой войне на истощение настоящим образом!».
Но с осени-зимы пропаганда не уставала твердить о контрнаступлении и западных «вундерваффе», которые непременно «все порешают». Произошла своего рода интоксикация своей же собственной пропагандой. Результатом стали недооценка врага, неадекватные насмешки над «второй армией» и «чмобиками, что крайне опасно, особенно в случае именно с таким ресурсным и мощным врагом, как путинская Россия. Обратной стороной недооценки врага стала переоценка собственных сил, о чем свидетельствовали, в частности, совершено неадекватные заявления о том, что уже весной-летом, в крайнем случае, осенью можно будет гулять по крымским набережным и загорать на пляжах Ялты. Сюда же следует добавить инфантильную уверенность в том, что можно достичь большого успеха, не изменяя систему государственного управления и экономическую модель, не уничтожив тотальную коррупцию и воровство, которые съедают львиную долю усилий в борьбе с агрессором.
К тому же, вошли в моду мантры о том, что Путин «уже проиграл», что его режим и вся Россия скоро рухнут и развалятся. Но реально Путин не проиграл, а просто пока ничего не выиграл. Разговоры же о развале России и правящего там режима являются инфантильным фантазированием.
Ни в коем случае не преуменьшаем смелость, решительность и упорство ВСУ, которые за эти три месяца на фронте сделали гораздо больше, чем при схожих вводных могла бы добиться любая другая армия НАТО. Наши бойцы упорно идут вперед накат за накатом под шквальным огнем противника, прогрызаются там, где у других давно бы уже опустились руки, и даже добиваются какого-то продвижение.
Но оказалось, что у агрессора морально-волевые тоже не слабые. Анализировать причины не будем, отметив лишь, что пропаганда в России работает хорошо, и среднестатистический обыватель там вполне искренне верит, что вторгшаяся в соседнюю суверенную страну российская армия якобы неистово «борется с натовско-бандеровским фашизмом за святую русскую землю», и прочую подобную чушь. Об этом можно сколько угодно сочинять анекдоты, но это работает. Оккупанты часто дезертируют и сдаются в плен, но массового бегства у них не наблюдается, и это надо признать. Каждое село, каждую лесопосадку, каждое новое поле и самый небольшую высотку нашим хлопцам приходится выгрызать ценой запредельных потерь.
Перспективы наступления
Жизнь полна неожиданностей, но пока что все более складывается впечатление в нынешнем году едва ли стоит ожидать существенного прорыва. Сейчас стоит задача как можно дальше продвинуться вглубь вражеской обороны и закрепиться на занятых позициях. Кроме того, продолжающееся наступление имеет политические цели: показать союзникам способность воевать для дальнейшего наращивания западной помощи.
Относительно наличия ресурсов в открытых источниках наличествуют диаметрально-противоположные взгляды. Очевидно, что это информация закрытая, что совершенно правильно, и рассуждения на эту тему сродни гаданию на кофейной гуще.
И все же, по одному мнению, резервы ВСУ в ходе наступления, которое длится уже четвертый месяц, исчерпаны. Речь идет не только о мобилизационных возможностях. Существенно исчерпан запас западной бронетехники и снарядов, и одномоментно все это в таких же объемах, как было у ВСУ на начало июня, в Украине не появится.
Причем следует отметить, что в истории не существовало прецедентов, когда бы наступление длилось там долго. Любое наступление стратегического характера предполагает концентрацию сил, средств и ресурсов на конкретном участке, и длится оно обычно не более 2 месяцев, что показывает, в частности, опыт Второй мировой войны. При большей длительности наступление начинает естественным образом затухать, переходя в активную оборону.
Начав наступление в июне, ВСУ быстро убедились, что легкой прогулки не будет, что разрывов в российских позициях нет, связь более-менее налажена, кроме того, все густо засеяно минами. Поэтому была изменена тактика. Вместо планировавшегося ввода ударных бригад, которые должны были прорывать оборону и уходить вглубь, начали применять небольшие подразделения и вести контрбатарейную борьбу, уничтожать склады, РЛС, ПВО, РЭБ в тылу.
В связи с этим, возникает вопрос, насколько в ходе летнего наступления ВСУ измотаны войска агрессора, и есть ли у оккупантов возможность провести свое контрнаступление уже этой осенью? По забрасываемым в информационное поле сообщениям, в том числе и со стороны украинского генералитета, создается усиленное впечатление, что Россия в ближайшее время готова перейти к наступлению на Харьковском направлении.
Идя далее, следует задаться вопросом, есть у России свободный военный резерв, и если да, то каковы его возможности и обозначенные цели? Ходят слухи, что оккупанты могут попробовать взять Купянск, но даже если это произойдет, стратегически это ничего не изменит. Стратегическим результатом для Москвы стало бы взятие Харькова, но по всем имеющимся данных, это едва ли возможно, поскольку российская армия в ее текущем состоянии даже близко не обладает необходимым для этого ресурсом.
Согласно другому мнению, слухи о том, что ВСУ ввели в бой чуть ли не все резервы на юге, якобы запускаются российскими медиа в качестве дезинформации. А на самом деле, начав наступление 4-5 июня, украинская армия якобы воевала на каждом участке силами двух-четырех бригад, обеспечивая постоянную ротацию. Бригады прорыва в бой не вводились или вводились ограничено, как это было в районе Работино-Вербово-Новопрокоповка. Действуя малыми силами, невозможно прорвать оборону быстро и обеспечить стремительное продвижение. Кроме того, ВСУ пытались сберечь людей, не рискуя вводить в бои крупные соединения. Отчасти из-за уровня подготовки свежих бригад, который с июня значительно вырос, отчасти из-за высокой плотности российских минных постановок и артиллерийского огня (за летние месяцы российская артиллерия понесла большие потери, которые не могут восполнить, поэтому продвижение ускорилось). В результате, за три с половиной месяца боев ВС РФ на юге остались почти без резервов, понесли большие потери в артиллерии и технике, лишились значительного числа новых БПЛА и малых разведывательных и ударных дронов, но и ВСУ не смогли быстро продвинуться вперед.
Повторим, это крайние версии в условиях объяснимого отсутствия объективной информации, а реальность может находиться где-то посредине.
Следует подчеркнуть, что летнее наступление ВСУ — крупнейшая наступательная операция в Европе после Второй мировой войны. Применяя тактику прорывов Второй мировой, она могла бы стать и крупнейшей по потерям. Возможно, именно опасения терять ежедневно тысячи бойцов убитыми и ранеными повлияли на решения украинского командования, поскольку результат гарантировать было невозможно, а такие потери могли бы шокировать украинское общество.
В западных медиа появляется информация о том, что военные стратеги и политики на Западе уже начинают думать о весеннем наступлении следующего года. Правда, некоторые западные генералы полагают, что наступление может продолжаться зимой, но возникает вопрос, есть ли для этого ресурсы. Кроме того, пока не исключается прорыв обороны оккупантов нашей армией уже в этом году.
Главные надежды в весенней кампании возлагаются на то, что к тому времени в странах НАТО удастся подготовить больше украинских военных. Правда, уже возникают вопросы о том, насколько подготовка в НАТО адекватна тем реалиям, с которыми приходится сталкиваться в войне с российскими оккупантами, о чем далее. Ставка также делается на то, что к весне следующего года в Киеве будет больше западной техники и более квалифицированных ее операторов.
Но возникает следующий контраргумент. За это время агрессор тоже сможет провести мобилизацию, обучить войска нарастить вооружения путем производства и получив его со стороны, в той же Северной Корее, о чем недавно имели место переговоры Путина и Ким Чен Ына.
К чему ведут проволочки с поставками техники и с наступлением
Затягивание войны на руку только Москве, что признают как у нас, так и на Западе.
Недавно заместитель главы Главного разведуправления Минобороны Украины Вадим Скибицкий проинформировал, что у России осталось, как минимум, 585 дальнобойных ракет без учета Х-22. А именно: 270 «Искандеров», 140 «Калибров», 75 «Кинжалов», а также в сумме 100 ракет Х-101, Х -555 и Х-55.
При этом, по словам Скибицкого, Россия смогла нарастить производство своих ракет. За август было выпущено ориентировочно около 118 ракет: шесть «Кинжалов», 30 «Искандер-М», 12 «Искандер-К», 20 «Калибров», 40 Х-101, а также 10 модифицированных Х-22 до уровня Х-32.
Также в России планируют до конца года произвести на своей территории 1300 «Шахедов» с использованием комплектующих иностранного и собственного производства.
Что касается бронетехники, то даже западные обозреватели признают, что из-за медлительности западных стран с поставками Россия наращивает преимущество в танках и боевых машинах пехоты.
Обозреватель упомянутого германского таблоида BILD Юлиан Рёпке утверждает, что за время контрнаступления ВСУ потеряли несколько сотен единиц военной техники, в том числе не менее четырёх боевых машин пехоты «Страйкер», 20 БМП «Брэдли», до 15 танков «Леопард» и более 100 колёсных броневых машин MRAP. Интересно, откуда этот обозреватель берет данные…
Потери российской стороны в технике тоже существенны, но Кремль меняет свою тактику. Если в начале этого года военное руководство РФ отправляло в Украину старые советские танки, например, как Т-62, выпущенные более 60 лет назад, то в последние месяцы на фронт поступает новая техника. Сейчас российская военная промышленность производит около 20 современных танков Т-72Б3 и Т-90М в месяц — все они сразу же отправляются в Украину.
Параллельно с этим российские власти начали масштабную программу модернизации старых танков: в первую очередь это касается машин Т-72 — с советских времён в России осталось около семи тысяч (!) единиц таких танков. Таким образом, в этом году российская армия может рассчитывать ещё на 700 новых танков и боевых машин пехоты.
В то же время западные страны, по словам того же Рёпке, за последние месяцы не поставили в Украину ни одного современного боевого танка, из 300 обещанных БМП на сегодняшний день ВСУ передано менее 100.
Британский отставной генерал Бэрронс считает, что в этом году нужного количества «брони» и сопутствующих средств добрать не удастся.
«У Украины ПВО хватит, чтобы прикрыть только около трети территории страны. Вопрос нехватки артиллерийских боеприпасов был решен лишь временно – за счет поставки кассетных снарядов США. Украине понадобится время до середины 2024 года, чтобы восстановить достаточно мощные военно-воздушные силы, и ей очень не хватает ключевого оборудования, необходимого для разминирования. Исправление всего этого перенесет войну как минимум на следующий год», – считает Бэрронс.
В свою очередь, издание Financial Times говорит о недостатках в подготовке и оснащении Западом украинских вооруженных сил, в частности, о том, что западная подготовка украинских войск, обычно продолжающаяся пять недель, слишком коротка.
«Идея о том, что украинские войска, не имея никакого прикрытия с воздуха, прорвутся через российские позиции, всегда была скорее голливудским сюжетом, чем реальностью», – отмечает также издание.
Украина же вынуждена была вернуться к войне на истощение, изматывая противника артиллерией и разрушая линии снабжения дальними ударами, одновременно используя небольшие атаки пехоты. А в истощающих конфликтах, как известно, выигрывают экономики, и здесь перевес явно не на стороне Украины, поэтому дальнейшее затягивание конфликта без решающих ударов из-за отсутствия необходимого вооружения чревато тяжелыми для Украины последствиями в будущем.
Кроме того, для Украины бесперебойность западных поставок подвергается политическим рискам – в США растет скепсис по поводу дальнейшего вооружения Киева, и удастся ли сохранить поддержку на том же уровне в течение ближайших лет, никому не известно, особенно с учетом возможной смены власти в США.
Западные медиа признают, что проволочки с вооружением Украины затягивают войну, делают ее еще более кровопролитной и непредсказуемой.
В частности, агентство Reuters со ссылкой на анонимные источники из числа западных чиновников в публикации «Russia ramps up artillery production but still falling short, Western official says» или «Россия наращивает производство артиллерии, но все еще отстает, говорит западный чиновник» указывает, что рост производства снарядов и танков в РФ вдвое превышает прогнозные оценки Запада.
Ссылаясь на не названные источники, Reuters также утверждает, что Москва якобы сможет увеличить производство артиллерийских снарядов в ближайшие пару лет примерно до двух миллионов в год. Хотя и это не будет соответствовать потребностям Кремля. От себя отметим, что недостаток Москва сможет компенсировать, получив боеприпасы в Северной Корее и/или в Китае.
Вс то же время, Евросоюз сейчас производит 300 тысяч снарядов в год и планирует удвоить этот показатель в 2024 году.
Также издание заявляет, что Россия сейчас может производить около 200 танков в год, что также «вдвое превышает предыдущие западные оценки». Но этого мало, поскольку в ходе боев в Украине агрессор якобы потерял 2000 танков. Впрочем, трудно сказать, насколько эта информация соответствует реальности.
В свою очередь, издание The New York Times со ссылкой на источники в США, Европе и Украине в публикации «Russia Overcomes Sanctions to Expand Missile Production, Officials Say» или «Россия преодолела санкции ради расширения производства ракет, заявляют официальные лица» приводит следующие тревожные данные.
«Россия подорвала американский экспортный контроль, используя свои разведывательные службы и министерство обороны для управления незаконными сетями людей, которые контрабандой переправляют ключевые компоненты, экспортируя их в другие страны, из которых их легче доставить в Россию», – пишет издание.
Нужные РФ чипы, которых хватит для изготовления пары сотен крылатых ракет, помещаются в несколько рюкзаков, что делает обход санкций относительно простым.
По данным издания, закупка необходимых компонентов идет через такие страны, как Армения и Турция. Европейцы и американцы пытались остановить эти обходные каналы, но пока не удается. Американские чиновники заявили, что они могут замедлить, но не остановить контрабанду Россией деталей.
The New York Times повторяет приведенную выше информацию о том, что Россия нарастила производство новых танков до 200 единиц в год, а также приближается к производству 2 млн снарядов в год, что вдвое больше, чем первоначально предполагали западные разведки, и больше, чем США и Европа вместе взятые.
По оценкам высокопоставленного чиновника Минобороны Эстонии Кусти Салма, нынешнее производство боеприпасов в России в семь раз превышает производство на Западе. При этом затраты на производство намного ниже, поскольку Москва «жертвует безопасностью и качеством». Например, производство одного 152-мм артиллерийского снаряда обходится РФ примерно в 600 долларов, а подобного 155-мм снаряда на Западе – в 5-6 тысяч долларов.
Однако производство России не поспевает за расходом тех же боеприпасов на поле боя и износа техники. При производстве артиллерийских боеприпасов в 2 млн штук в год, армия РФ делает 10 млн таких выстрелов. Поэтому она и ищет альтернативные каналы закупки, такие как КНДР. Также Москве не хватает ракетного топлива и основных взрывчатых веществ.
Критика «забугорной критики»
В то же время, некоторые оценки наступления западными медиа вызывают одновременно удивление, смех и злость. На этот информационный шум приходится обращать внимание потому, что он формирует общественное мнение на Западе и влияет на принятие решений властями западных стран в вопросе поддержки Украины.
Например, то же издание The New York Times в одной из публикаций «выдает на-гора» следующие «перлы»:
«Согласно американской военной доктрине, основные усилия всегда направлены на то, чтобы обеспечить направление максимальных ресурсов на один фронт, даже если силы поддержки сражаются на других участках, чтобы застраховаться от неудач или рассредоточения обороны противника. Но Украина и Россия воюют в соответствии со старой советской коммунистической доктриной, которая стремится свести к минимуму соперничество между группировками армии, предоставляя одинаковое количество живой силы и техники всем командованиям».
Следует напомнить, что последний раз американцы воевали с приблизительно равным соперником в Корейской войне в 1950-1953 годах, причем успеха они там не добились. Поэтому непонятно, где и когда за последние 70 лет армия США использовала эту свою «военную доктрину». Три поколения подряд американцы вступают в войну против заведомо слабых противников, имея кратное техническое, авиационное и численное превосходство. В бомбардировках маленькой Югославии было задействовано более тысячи боевых самолетов, при вторжении в Ирак – почти две тысячи.
Подобные высказывания американских медиа вызывают особо неприятие и сильное желание увидеть, как американские солдаты без тотального доминирования в воздухе смогли бы прорваться к Азовскому морю, будучи ведомыми американским генералами и указанной блестящей военной доктриной.
И совершенной глупостью выглядят обвинения наших генералов в какой-то пагубной «коммунистической доктрине», согласно которой, по мнению американских «аналитэгов», силы и средства «размазываются» по всему фронту, а не концентрируются в направлении главного удара. Ведь даже если вспомнить, например, хотя бы Вторую мировую войну, то во время нее абсолютно все стратегическое операции Красной армии начинались с концентрации на точках прорывов ударных группировок.
Еще раз подчеркнем, что это чушь, но эта чушь формирует общественное мнение и влияет на принятие решений на Западе.
В свою очередь, издание The Economist в публикации «Are Ukraine’s tactics working?» или «Работает ли тактика Украины?» предприняло попытку проанализировать ошибки Украины и Запада в подготовке и проведении наступления летом нынешнего года. Несмотря на некоторую сомнительность ряда утверждений в отрыве от реальности, этот анализ стоит того, чтобы тезисно его воспроизвести.
Основные его тезисы следующие:
– удерживая Бахмут «любой ценой» зимой, «Украина сожгла свои запасы снарядов», а Россия получила время для укрепления на юге;
– Запад советовал сосредоточиться на наступлении на юге, но Украина пыталась растянуть оборону РФ, атакуя сразу в нескольких местах, в том числе на востоке;
– под Бахмутом остались опытные бойцы со старой техникой, а на юг направили неопытных бойцов с новой западной техникой, и они совершили ошибки, которых опытные бойцы могли не допустить;
– бойцам под Бахмут отправляют большую долю дефицитных боеприпасов, а источники издания говорят, что решение продолжать наступление под Бахмутом связано с политическими, а не военными резонами;
– западное планирование наступления основывалось на опыте 20-го века, без учета новых типов датчиков и дронов, а российские укрепления также оказались более значительными, чем предполагали на Западе;
– наступление ВСУ на юге сразу пошло не по плану, а у Украины не было «плана Б», поэтому было решено перейти с бронетехники на атаки пехоты – это ограничило потери, но замедлило продвижение, что дает России время перезагрузить свою оборону;
– некоторые чиновники на Западе считают, что более рискованные масштабные атаки привели бы к значительным потерям в начале, но позволили прорвать оборону РФ, но в Украине считают, что это сулило лишь потери;
– дроны занимают центральное место в этой войне, а при обучении на западных полигонах строго ограничены условия, когда можно запускать БПЛА;
– Украине не хватает младших командиров с опытом ведения наступательных операций, из-за этого перегружено командование бригад;
– обучения украинцев за границей было недостаточно, чтобы научить их западному способу ведения войны путем общевойскового маневра, в результате чего «украинцы до сих пор привязаны к советской доктрине», хотя ряд западных экспертов, наоборот, полагают, что украинский подход является адекватным.
Характерно, что последний тезис напрочь перечеркивается следующим вполне справедливым утверждением о том, что у Запада недостаточно опыта, чтобы обучать украинцев передовой тактической практике, актуальной для реалий войны с Россией.
Поводя итог, издание The Economist утверждает, что Украине в конечном итоге придется отказаться от тактики штурма небольшими группами и вновь ввести в действие крупные подразделения механизированных и бронетанковых войск.
«Неясно, сколько свежих сил осталось у обеих сторон. Темпы истощения, похоже, благоприятствуют Украине, а не России, но источники предполагают, что Россия, вероятно, все еще может накопить достаточно резервов, чтобы заткнуть дыры», – отмечает издание The Economist, указывая со ссылкой на неких военных экспертов, что до зимы Украине не удастся выйти к Азовскому морю.
Давать оценки таким утверждениям не будем, равно как и не будем ставить в этой теме точку, поскольку уже всем очевидно, что эта война на истощение, к сожалению, будет долгой, кровопролитной и разрушительной…
