Выход Британии из Евросоюза, известный как Brexit, уверенно превосходит лавры бесконечного сериала «Санта-Барбара» и скоро превзойдет окончательно не только по продолжительности, но и по неожиданности бесконечно затянутых поворотов сюжета. Напрашивается еще одна аналогия с советской агиткой: есть у революции начало, нет у революции конца! Это тоже о британском выходе из объединенной Европы.
Если же перейти от хлестких аналогий к сути, то налицо типичная патовая ситуация, при которой множество возможных дальнейших ходов вроде бы имеется, но все они так или иначе ведут к существенному ухудшению и обострению. К тому же ни по одному из имеющихся дальнейших сценариев развития в политикуме и в обществе Британии не существует хотя бы минимального консенсуса, а это значит, что страна и далее будет топтаться на месте, наблюдая неумолимое приближение 29 марта 2019 года, даты выхода из ЕС. Да что там говорить, если в обществе сторонники выхода и невыхода из Евросоюза разделились примерно пополам с небольшими колебаниями в ту или иную сторону!
Результатом всего этого, очевидно, станет так называемый жесткий выход без договора и переходного периода, что приведет к провалу в экономике и уровню жизни, ограничению свободы передвижения и многим другим неприятностям, полный перечень которых на Альбионе, похоже, еще не до конца не представляют.
В этих условиях многие британцы, не желающие расставаться с уже привычными выгодами пребывания в Евросоюзе, голосуют ногами, точнее паспортами. А еще точнее, они массово принимают второе гражданство соседней Ирландии, бывшей колонии, которая остается членом объединенной Европы. Самое забавное, что в 2019 году исполняется аккурат 100 лет начала войны Ирландской республиканской армии (ИРА) за независимость от Великобритании, а окончательно независимость Ирландии была признана мировым сообществом только после Второй мировой войны в 1949 году. Еще забавнее было бы, наверное, если бы британцы начали массово вступать в гражданство Зимбабве, бывшей Южной Родезии, в прошлом также британской колонии на юге Африки.
«Вот – новый поворот!..»
Новый, впрочем вполне ожидаемый, поворот в этом сериале ознаменовался двумя событиями.
Во-первых, представленный премьером Терезой Мэй и согласованный с Брюсселем план выхода Британии из ЕС был провален в обеих палатах парламента. В Палате общин за план проголосовали всего 202 депутата, против него – 432.
Во-вторых, несмотря на это, попытка отправить в отставку правительство также провалилась, но менее эффектно. Премьера поддержали 325 депутатов Палаты общин против 306 депутатов, проголосовавших за уход правительства, то есть кабинет и Мэй удержались преимуществом всего в 19 голосов.
Столь, на первый взгляд, противоречивые результаты на самом деле были вполне ожидаемыми. С одной стороны, согласованный с Брюсселем план выхода из ЕС не устраивает ни сторонников, ни противников Брексита. С другой стороны, никто в рядах как тех, так и других, как и вообще в рядах консерваторов и лейбористов, не имеет никакого другого плана, собственно, вообще.
Референдум о выходе из ЕС вообще был глупостью, на которую пошла британская элита, прежде всего консерваторы, из-за своих внутренних разборок. Инициировал референдум Дэвид Кэмерон, предшественник Мэй. Будучи резким противником выхода Британии из ЕС, Кэмерон, тем не менее, затеял сложную игру с целью предотвратить рост популярности Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP – United Kingdom Independent Party), а главное, ослабить антиевросоюзовское крыло в своей Консервативной партии. Референдум в 2016 году, на котором с небольшим перевесом победили сторонники выхода Британии, привел к расколу в стране и положил начало политическому кризису, конца которому не видать. Придя на смену Кэмерону, Тереза Мэй также больше была озабочена внутренними разборками в партии, чем детальной проработкой условий выхода страны из союза.
В то же время, в нынешних условиях мало кому в Британии нужны досрочные, собственно, вообще любые выборы. Согласно опросам, консерваторы однозначно наберут голосов еще меньше, чем на прошлых выборах 2017 года, что чревато утратой власти и уходом в оппозицию. Выборы совершенно не нужны целому ряду мелких партий, в том числе тех, с которыми консерваторы создали коалицию в нынешнем парламенте, поскольку эти мелкие партии рискуют просто не попасть в парламент. Кресло премьера Великобритании сейчас можно сравнить с горячей сковородкой или электрическим стулом. Похоже, Мэй это хорошо понимает и умело этим пользуется. Именно поэтому при столь значительном перевесе противников плана выхода из ЕС, число жаждущих отправить Мэй в отставку оказалось существенно меньшим, и ей удалось удержаться в кресле, пусть даже с незначительным численным перевесом голосов. Даже ее яростные оппоненты внутри Консервативной партии, прежде всего, открыто подсиживающий ее Борис Джонсон, не готовы отправлять сейчас Мэй в отставку, рискуя остаться на политической обочине.
Ранее расклады вокруг Брексита более детально уже рассматривались.
Вопрос об отставке Мэй и ее кабинета ставят только лейбористы, которых сейчас возглавляет левый радикал Джереми Корбин, имеющий реноме марксиста. Степень, если так можно выразиться, «марксичности» этого марксиста вызывает большие сомнения, и думается, что экзамен по азам марксизма-ленинизма он вряд ли выдержал, особенно в свете его сантиментов к современному московскому государственно-капиталистическому империализму, но это отдельный вопрос. К тому же в зарубежных СМИ появилась информация о том, что сам Корбин вроде как тоже не слишком усердствует в постановке вопроса об отставке Мэй, а делает это под влиянием давления на него внутри партии.
Этому видится, как минимум, две причины.
Во-первых, можно сколько угодно требовать отставки Мэй, но любой, кто потенциально может занять ее место, включая Корбина, должен понимать, что на него обрушится вся тяжесть нынешнего политического кризиса, выхода из которого пока не видится. Для любого, кто сейчас сядет в кресло премьера, это будет с высочайшей вероятностью чревато концом политической карьеры. Любой разумный политик дал бы возможность Мэй окончательно себя дискредитировать, пройти процесс Брексита хотя бы на начальной стадии и лишь затем стремиться в кресло премьера.
В свою очередь, Корбин выступает скорее за формальный выход из ЕС, сохраняя при этом максимально тесные связи с объединенной Европой.
Во-вторых, победа лейбористов на досрочных выборах, если таковые состоятся в ближайшее время, является далеко не очевидной. По данным BBC, рейтинги лейбористов и консерваторов сейчас плюс-минус одинаковы и составляют где-то 36-41%.
В западных СМИ высказываются опасения, что внеочередные выборы (очередные должны быть в 2022 году) приведут к росту популярности разного рода радикальных сил, их массовому заходу в парламент и дальнейшему расколу страны.
Не следует забывать, что Великобритания неоднородна и «слеплена» из нескольких кусков. На референдуме за выход проголосовали 51,9% избирателей, а против 48,1%. Но жители Шотландии и Северной Ирландии проголосовали преимущественно против выхода. Англия и Уэльс проголосовали больше за выход, но столичный Лондон ожидаемо высказался против выхода.
Большое многообразие тупика
В настоящий момент имеется несколько вариантов дальнейшего развития событий, но все они являются примерно одинаково тупиковыми и болезненными. К тому же, не видно никого, кто обладал бы смелостью и политической волей провести в жизнь любой из имеющихся вариантов. Кроме разве Мэй, которой терять уже особо нечего, но она также просто плывет по течению.
Не вдаваясь в подробности отвергнутого уже парламентом плана Мэй, обратим внимание на основную претензию депутатов. Она касается режима границы между Ирландской республикой и Северной Ирландией (Ольстером), входящей в состав Соединенного Королевства. Восстановление таможенных и пограничных барьеров чревато серьезными проблемами, вплоть до возобновления сепаратистских настроений и даже конфликта в Северной Ирландии, который в 1980-х годах удалось погасить. В плане Мэй предлагалось, чтобы Великобритания осталась в таможенном пространстве Евросоюза, а Северная Ирландия оставалась в едином европейском рынке. Но в этом случае таможенные барьеры возникают внутри самой Великобритании, а также встает вопрос о суверенитете Британии на своей же территории.
Поскольку план отвергнут, то пока что наиболее вероятным видится так называемый жесткий Брексит, чреватый серьезнейшими проблемами для британской экономики и социальной сферы. Хотя отклоненный план предполагал, что после 29 марта 2019 года должен был начаться 21-месячный переходной этап, в течение которого Британия и ЕС вырабатывали бы детальные условия дальнейшего сосуществования.
Сейчас возникает необходимость в крайне сжатые сроки выработать некую новую формулу такого сосуществования, а времени осталось всего 2 месяца.
Правда, в пользу Британии играет решение Европейского суда от 10 декабря 2018 года, согласно которому Великобритания имеет право отозвать свое уведомление о выходе из ЕС, оставшись членом Евросоюза. Это решение дает Лондону правовые основания, как минимум, отложить свой выход, поскольку до 29 марта решить вопрос с приемлемыми условиями выхода вряд ли получится.
Однако возникает другая проблема. Брюссель может дать отсрочку не более чем на три месяца – до мая, поскольку в мае состоятся выборы в Европарламент, а предназначавшиеся Британии места уже перераспределены между другими странами. Но одного решения суда мало. Для продления срока выхода Британии необходимо консенсусное согласие оставшихся 27 стран, а с этим могут возникнуть проблемы, например, могут в очередной раз начаться разборки с Испанией из-за Гибралтара, уходить с которого Британия явно не собирается.
Что же касается вопроса границы между Ирландией и Ольстером, то в ЕС настаивают, что Великобритании лучше остаться в едином таможенном пространстве Европы и придерживаться торговых правил Евросоюза. Фактически это будет повторением модели взаимоотношений ЕС и Норвегии, которая в Евросоюз не входит, но является членом Европейского экономического пространства, наряду с Исландией и Лихтенштейном. Такая модель предполагает свободное движение капитала, людей, товаров и услуг в рамках единого рынка Европы. В этом случае «развод» прошел бы относительно гладко.
Однако здесь возникают, как минимум, две проблемы. Во-первых, в этом случае, Британия вынуждена будет соблюдать все европейские торговые правила, но не сможет влиять на принятие решений. А ведь, перефразируя «современного классика», Британия – не Норвегия, и Лондон на такое никогда не пойдет. Во-вторых, главной целью сторонников Брексита было как раз ограничение свободного движения капитала, людей, товаров и услуг.
В отличие от весьма безответственных «ортодоксов Брексита», премьер Тереза Мэй хорошо понимает важность сохранения Британии в общем европейской пространстве. Как ни странно, в этом вопросе она может рассчитывать на поддержку оппонентов своей партии в лице лейбористов, выступающих за «мягкий развод» и сохранение максимально возможной степени интеграции Британии с ЕС после выхода.
Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй оказалась перед необходимостью ведения новых переговоров с Европейским союзом и изменения условий соглашения о Brexit после того, как законодатели потребовали, чтобы она изменила некоторые пункты соглашения.
Парламент Великобритании внес изменения к соглашению о Brexit о потребовал, чтобы Мэй вернулась в Брюссель и утвердила новое соглашение. Британским парламентом были внесены правки по так называемой ирландской страховке, направленной на предотвращение повторного введения жесткой границы между Ирландией и Северной Ирландией, и исключено понятие “бэкстоп”, которое означало, что в случае недостижения соглашения Великобритания остается в составе единого таможенного пространства ЕС.
ЕС отреагировал резко. Представители Франции сообщили, что не может быть никаких дальнейших переговоров. Германия пока воздержалась от публичного комментария, а президент Европейского союза Дональд Туск заявил, что условия соглашения о Brexit не подлежат пересмотру.
Провал плана Мэй и решение Европейского суда о возможности отзыва уведомления о выходе из ЕС актуализировали идею проведения повторного референдума, которая продвигается рядом британских политиков и общественных организаций с весны 2018 года. Вот только относительно содержания референдума единое мнение опять-таки отсутствует. Либо речь может идти только об условиях выхода из ЕС, либо просто выходить без условий по жесткому сценарию, либо все же необходимо включить вопрос об отмене Брексита.
Премьер Тереза Мэй выступает категорически против отмены Брексита, не без основания полагая, что в случае отмены к Британии вообще перестанут серьезно относиться. В этом ее поддерживают «ортодоксы Брексита», выступающие за срочнейший выход любой ценой. К тому же, возможность того, что референдумом удастся отменить Брексит, и мнение электората резко изменилось, представляется пока весьма сомнительной.
Согласно данным январского опроса YouGov, за то, чтобы остаться в ЕС сейчас проголосовали бы 46% британцев, а за выход – 39%, но 15% электората сомневается. Примерно такой расклад имел место перед референдумом о Брексите в 2016 году.
В правительстве не без основания полагают, что повторный референдум на одну и ту же тему окончательно дискредитирует британский политикум. Это откроет дорогу во власть радикалам и популистам, что чревато большими рисками для британской демократии.
Повторные выборы рассматриваются как один из вариантов выхода из тупика. Но, как сказано выше, выборы в нынешних условиях несут большие риски. Кроме того, они не решают вопрос по сути, а лишь приведут к смене политических персонажей. Что будет после этого – никто не ведает.
В указанных условиях неразберихи и безответственности элиты наиболее вероятным остается «жесткий сценарий» без договора, поскольку автоматически вступит в силу статья 50 Договора ЕС, касающаяся выхода из союза. В этом случае переходного периода не будет вообще. С 30 марта 2019 года между Евросоюзом и Британией будет установлен пограничный и таможенный контроль, а торговля будет осуществляться по общим правилам Всемирной организации торговли. Последствия ожидаются тяжелейшие, например, прогнозируется падение экономики Туманного Альбиона на 8%. И это, не говоря о расколе страны, вполне реальном всплеске сепаратизма в Северной Ирландии и Шотландии, массе других, крайне неприятных социальных последствий.
А остальные «репу зачесали»…
Витиеватые перипетии выхода Великобритании из Евросоюза привели к ряду серьезных последствий в самом ЕС. С одной стороны, в некоторых странах нарастает недовольство гегемонией Брюсселя, озвучиваются планы по проведению более независимой национальной политики государств в сфере экономики, правосудия и миграции. В ответ евросоюзовской бюрократии приходится корректировать свою политику, например в вопросах миграции, в которых от огульного приема сотен тысяч беженцев из стран Африки и Ближнего Востока переходят к ограничениям миграции.
С другой стороны, вся эта «британская Санта-Барбара» заметно остудила пыл евроскептиков и сторонников выхода из Евросоюза. Ведь Британия находилась в ЕС «одной ногой», поскольку не входила ни в валютный, ни в визовый союз, а также имела большой уровень самостоятельности по целому ряду других вопросов.
Что же тогда говорить, например, об Италии или Греции, которые увязли в Евросоюзе по самое не балуй!
В этом смысле, возникает вопрос у тех, кто стремится вступить в ЕС. А так ли уж надо туда вступать, и не обернется ли это проблемами. Ведь получается, что выйти из ЕС еще сложнее, чем вступить в него.
В связи с выходом Британии в Евросоюзе существенно изменяется баланс сил. Еще больше усиливается влияние Германии и Франции, прежде всего, Германии. В связи с этим в Европе возникают формальные и неформальные альянсы для ограничения диктата Берлина и Парижа. Правда, в Германии и Франции сейчас тоже неопределенность в связи с ростом евроскептицизма и мощными социальными протестами «желтых жилетов».
Словом, Европа теперь далеко не та, что была 10-15 лет назад, а бесконечный и все более запутанный Брексит еще сильнее отдаляет реальную Европу со всеми ее проблемами от того гламурного шаблона, к которому привыкло инфантильное восприятие отечественного обывателя.
Собственно, Брексит заставит Евросоюз на долгие годы заняться своими внутренними проблемами, и вопрос расширения ЕС, скорее всего, вообще исчезнет из повестки дня.
