Военная история – непростая штука. Для того чтобы попасть в учебник, недостаточно ходить в красивом мундире или произносить милитаристские речи. Необходимо выиграть (или проиграть) большое сражение или хотя бы разработать классическую операцию, по которой будут учиться курсанты и проводиться учения.
Так вот Владимир Путин попал в военную историю без операций и сражений. Попал благодаря своему вкладу в логистику “гибридной войны”: именно благодаря российскому президенту она признана войной настоящей, войной, на которую можно отвечать не заявлениями, санкциями или хотя бы спецоперациями, а силой оружия.Об этом пишет известный журналист Виталий Портников.
Конечно, Путин не выдумал “гибридную войну”. Тот же Советский Союз находился в “гибридных войнах” все годы своего существования – до сих пор то тут, то там обнаруживаются “воины-интернационалисты”, которые исполняли свой долг в странах, о существовании которых им самим не было ничего известно. Но именно при Путине “гибридная война” стала использоваться не для какой-то там диверсионной деятельности или заурядных военных переворотов, а для захвата территорий и создания новых самопровозглашенных республик. Скажут, что и это придумал не Путин, что первые самопровозглашенные республики появились еще в советское время. Но спецоперации Анатолия Лукьянова отличаются от спецопераций Владимира Путина. Соратник Горбачева ценил легитимность. В его случае решения принимали местные органы власти – и отнюдь не в окруженных войсками зданиях, как это происходило в Крыму, – а армия подключалась на этапе защиты этих самых местных органов. Возможно, во всем этом тоже был привкус “гибридности”, но изначально не военной, а политической. Более того, именно перерастание политических разногласий в военный конфликт считалось одним из самых трагических последствий плана по дестабилизации “непослушных” союзных республик. А у Путина – все наоборот. Вначале – скрытая война, затем – открытые политические решения и призывы вступить в переговорный процесс с собственными марионетками.
Запад поначалу опешил от этой новой тактики, от этого “нас тут нет”. Украину пытались всячески удержать от прямого военного столкновения с Россией не только потому, что опасались разгрома ее войск российской армией – ведь неясно же было, кто будет воевать, армия или “вежливые зеленые человечки”, – а еще и потому, что считали необходимым отвечать на “гибридность” собственной “гибридностью”. Так и родилась идея экономических санкций. Вы делаете вид, что не воюете, – и захватываете чужие территории. И мы делаем вид, что не воюем, – и разрушаем вашу экономику. И посмотрим еще, чья “гибридность” эффективнее.
Над всем этим постоянно висел невысказанный вопрос – а что будет, если Путин захочет организовать “гибридную войну” на территории страны – члена НАТО? Если “вежливые” до умопомрачения человечки объявятся где-нибудь в Нарве вместе с пошитым в кремлевской мастерской флагом очередной “народной республики” и лозунгом “защиты русского мира”? Что тогда? Воевать или усиливать экономические санкции? И не получится ли так, что, пока Запад будет усиливать санкции и надеяться на экономический крах российского режима, Путин захватит половину Европы? То, что никакого четкого ответа на этот вопрос никто не хотел давать, в очередной раз продемонстрировало: Европа все еще не едина по-настоящему. Есть Европа, за которую будут воевать, – и Европа, которая еще недавно была в советской сфере влияния. И вот в этой-то Европе Путин может поразбойничать в свое удовольствие – а мы его санкциями, санкциями, чтобы неповадно было!
Все изменила Турция. Конфликт между Анкарой и Москвой из-за систематического нарушения российской авиацией турецкого воздушного пространства, приведший к уничтожению “беззащитного российского бомбардировщика”, – только часть проблемы. Другая часть – это готовность Кремля к мести. Если месть ограничится экономическими санкциями, отказом от помидоров и трикотажа – это, конечно, не проблема Запада и НАТО. Но в российских СМИ все чаще говорят о “картонности” турецкого государства, о том, что его территории ему не принадлежат, о Великой Греции и Великой Армении, о курдском “освободительном движении”, – достаточно открыть любой близкий к российской власти сайт, и наткнешься на россыпь таких комментариев. Это просто слова или подготовка к действиям? И как должен действовать Запад, если в Кремле вдруг решат, что отказ от помидоров – недостаточное “наказание Эрдогана”, а “независимый Курдистан” и “федерализация Турции” – в самый раз? После совещания министров иностранных дел стран НАТО в Брюсселе уже ясно как. “Гибридная война” признана настоящей войной – то есть войной, к которой применимо действие пятой статьи Вашингтонского договора НАТО. Это означает, что никаких “гибридных войн” на территории Североатлантического союза не будет.
Тот, кто захочет ударить по стране – члену НАТО с помощью провокации, “вежливых человечков” и поддержки сепаратизма, вынужден будет воевать по-настоящему.
