Выдуманные истории о нечестном отношении к России оказывают огромное влияние на общественное мнение внутри страны.
В апреле 2009 года Михаил Горбачев выразил возмущение по поводу того, каким образом Россия была обманута Западом в период, последовавший после объединения Германии в 1990-м году. В конечном итоге в интервью немецкому таблоиду Bild он заявил: западные державы обещали, что «НАТО ни на сантиметр не продвинется на восток». Неспособность сдержать данное обещание после окончания холодной войны отравила отношения России с Западом. «Они, вероятно, потирали руки и радовались тому, что им удалось провести русских», — сказал он.
С ним соглашается российский президент Владимир Путин. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, он указал на ту опасность, которая связана с расширением НАТО, и спросил: «И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора?» В марте 2014 года он повторил это обвинение и отметил, что «нас раз за разом обманывали, принимали решения за нашей спиной… Так случилось и с расширением НАТО на восток».
Но есть ли хоть какая-то доля правды в этих обвинениях? Сделали ли партнеры по НАТО какие-либо обязывающие обещания относительно того, чтобы воздержаться от расширения на восток, а затем изменили своему слову?
В последние годы негативное отношение российской политической элиты к Западу основывается, прежде всего, на следующем положении: нас обманули бессовестные оппоненты, которые были готовы к тому, чтобы нарушить международные обязательства. Однако воспоминания о нарушенных обещаниях со стороны НАТО имеют значение еще и потому, что они, с точки зрения русских, затрагивают вопрос о легитимности международного урегулирования в процессе объединения Германии, а также о европейском порядке, появившемся после его завершения. Эти вопросы стали одними из центральных аргументов правительства Путина в ходе нынешнего украинского кризиса.
Для их оценки мы можем рассмотреть более ранний международный кризис, когда российское политическое руководство также утверждало, что его обманули. В 1908 году российский министр иностранных дел Александр Извольский надеялся добиться более выгодных условий для прохода российских кораблей через турецкие проливы. Поскольку он незадолго до этого подписал конвенцию с Британией, он был уверен в том, что Лондон поддержит его усилия. Однако Австро-Венгрия, соперник России на балканском полуострове, представляла собой совершенно иную проблему.
Чтобы добиться поддержки со стороны Вены, Извольский предложил Австрии аннексировать провинции Босния и Герцеговина. Австрия согласилась. Однако это довольно туманное соглашение оставляло открытым вопрос о том, когда именно австрийцы получат свою долю. Опасаясь того, что британцы могут не захотеть открыть эти проливы для русских, Австрия стала действовать более быстро, чем ожидалось, и объявила об аннексии. Лондон отказался поддерживать претензии Извольского относительно проливов, и русские оказались с пустыми руками. Извольский совершил грубый просчет: он передал Боснию-Герцеговину Австрии, но ничего не получил взамен.
Вместо того чтобы признать собственную вину в этом провале, Извольский просто заявил о том, что никакого соглашения не было. По его словам, русские были ограблены Веной. Буря возмущения разразилась в российской печати, которая была усилена гневом славянофилов и их солидарностью с православными «младшими братьями» в аннексированных провинциях. Затем наступил продолжительный международный кризис, во время которого Европа, казалось, балансировала на грани войны. Возникший кризис закончился лишь много месяцев спустя, когда Германия выступила от имени своего союзника Австрии, и Извольский был вынужден отступить.
Однако чувство возмущения и унижения у представителей российской политической элиты продолжало существовать. В политическом кризисе в последние годы перед началом войны 1914-го года решимость не дать Австрии возможность совершить новые «унижения» стало в России мощным фактором, препятствовавшим достижению компромисса.
В последние годы тенденция относительно искаженного представления прошлых провалов как унижения стала заметной чертой в международных делах Кремля. Наряду с обвинениями Соединенных Штатов и их западных партнеров в интервенции в Косово, Ливии и Сирии, российское руководство начало ставить под сомнение легитимность международных соглашений, на которых основан современный европейский порядок. Центральное место среди них занимает Договор об окончательном урегулировании относительно Германии от 12 сентября 1990-го года, который еще называют договором «Два плюс четыре», потому что он был подписан двумя Германиями, а также Соединенными Штатами, Советским Союзом, Британией и Францией.
Однако утверждения о том, что переговоры, предшествовавшие заключению этого договора, включали в себя положения, запрещавшие расширение НАТО и включение в Альянс стран Восточной Европы, являются совершенно необоснованным. В ходе дискуссий перед заключением этого договора русские вообще не поднимали вопроса о расширении НАТО, и он упоминался только в отношении бывшей Восточной Германии. Что касается этой территории, то было достигнуто соглашение о том, что после вывода советских войск немецкие вооруженные силы, входящие в НАТО, могут там размещаться, однако этого не могут делать иностранные силы НАТО и системы ядерного оружия. Там не содержалось никаких обязательств относительно отказа в будущем от расширения НАТО на восток.
Владимир Путин иначе видит этот вопрос. По его мнению, обещания были даны, но они не были выполнены; западные партнеры «обманули» русских; гарантии безопасности были нарушены. Подобное ретроспективное толкование основополагающего соглашения 1990-го года имеет серьезные последствия для того, каким образом Москва сегодня оценивает свои обязательства относительно порядка, существующего после окончания холодной войны.
В своей знаковой речи на Мюнхенской конференции по безопасности в прошлом месяце российский министр иностранных дел Сергей Лавров поставил под сомнение легитимность объединения Германии и заявил — к великому изумлению присутствовавших, — что оно было менее «законно», чем «воссоединение» Крыма с Россией. Его комментарии последовали за инструкцией, данной Сергеем Нарышкиным, председателем Государственной Думы, о том, что российскому парламентскому Комитету по международным делам следует рассмотреть вопрос о вынесении на обсуждение резолюции, осуждающей «аннексию Германской Демократической Республики Федеративной Республикой Германии». Собственная роль России в фиксировании условий объединения Германии теперь удалена из памяти и заменена мифической последовательностью прямых агрессивных действий для оправдания нынешней российской политики на Украине.
Оглядываясь на бурную историю европейской системы после 1990-го года и последовавшего совершенно непредсказуемого внутреннего взрыва Советского Союза в следующем году, было бы слишком легко обвинить русских в том, что они не смогли предотвратить возможность вступления восточноевропейских государств в Атлантический альянс. Такого рода события в тот момент относились к будущему, контуры которого еще не просматривались.
В своем недавнем интервью Горбачев дистанцировался от своих прежних заявлений и признал, что никакие соглашения не были нарушены. «Вопрос о расширении НАТО вообще не обсуждался. В те годы он не поднимался». А когда он позднее был поднят, в начале 1990-х годов, «Россия первоначально не возражала». После заявлений Думы об «аннексии» Восточной Германии Западной Германией, Горбачев выступил с протестом и предупредил о том, что «наши оценки прошлого не должны основываться на наших сегодняшних взглядах». К сожалению, это предупреждение и другие, подобные ему, вероятно, не будут услышаны в Кремле.
После развала Советского Союза вызовы и попытки силового давления отмечаются с обеих сторон. Однако искажение прошлого и представление его как нарратива обмана, предательства и унижения, представляются исключительно опасными. Сегодня, как и в 1908 году, выдуманные истории о нечестном отношении к России оказывают огромное влияние на общественное мнение внутри страны. Но когда подобные вещи проецируются в область международной политики, они ставят под вопрос весь набор договоров и соглашений, которые представляют собой основу порядка, существующего после холодной войны.
Чудо 1990-го года состоит в том, что одна из крупнейших трансформаций международной системы в истории человечества произошла без войны, в духе диалога и сотрудничества. Тогдашнее руководство Советского Союза сыграло ключевую роль в этом мирном переходе. Будем надеяться на то, что нынешние российские лидеры не станут его разрушителями.
