Партнеров России все больше раздражает ее непоследовательность, пишет политолог, профессор Института исследований мира (Осло) Павел Баев
Идею вовлечения в более активный диалог с Россией охотно принимают США, НАТО, китайское руководство, а теперь и турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган. Последний даже переступил через себя и извинился за то, что его авиация сбила российский бомбардировщик, нарушивший границы турецкого воздушного пространства в прошлом ноябре. Российско-турецкая ссора была объявлена законченной – к удивлению многих россиян. Через день после попытки военного переворота в Турции (15-16 июля) Владимир Путин в телефонном разговоре с Эрдоганом выразил ему свою поддержку. Ожидается, что два лидера встретятся в начале августа. У Путина есть поводы опасаться переворота дома, поэтому он занимается яростными перестановками в разросшихся спецслужбах.
Тем временем госсекретарь США Джон Керри на прошлой неделе (14-15 июля) отправился в Москву, чтобы продавить план более тесного двустороннего координации военных операций в Сирии. Российские комментаторы не упустили тот факт, у этого плана есть немало противников в Вашингтоне. Встреча Керри с Путиным длилась три часа, а переговоры с министром иностранных дел Сергеем Лавровым – в два раза дольше; пока результаты оказались скудными.
Вмешательство России в Сирии проходит неудачно: два ограниченных воздушных удара шести бомбардировщиков дальнего радиуса действия Ту-22М3, нанесенные 12 июля, доказали, что воздушной группировки, развернутой на авиабазе Хмеймим близ Латакии, недостаточно, чтобы справиться с боевыми задачами в ситуации гражданской войны. Керри согласился с российскими требованиями уделять больше внимания слежке за наступлением Фронта ан-Нусра, но не смог обеспечить согласие России на прекращение неизбирательных ударов со стороны сил, верных президенту Сирии Башара Асаду. Госсекретарь США вынужден был признать, что над его предложениями “нужно больше работать, чтобы они заработали”.
Переговоры в Москве еще раз подтвердили тот факт, что Путин, высший орган принятия решений в России, предпочитает не брать на себя обязательств. Тем не менее, его европейские коллеги сделали большой акцент на проведении заседания Совета Россия-НАТО 13 июля, после саммита Североатлантического альянса в Варшаве. Альянс продемонстрировал единое стремление наращивать оборонительный потенциал в Балтийском театре. Тем не менее, многие государства-члены настояли на том, чтобы в очередной раз подчеркнуть оборонительный характер этих мер. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг должным образом передал сообщение о готовности к работе по деэскалации военной напряженности, но Россия предсказуемо отказалась от сотрудничества.
Украина продолжает оставаться предметом глубоких разногласий, и то, что Москва отрицает свою роль в ежедневных обстрелах в зоне военных действий в Донбассе, означает, что никаких существенных подвижек в решении этой проблемы безопасности не намечается. Украинский президент Петр Порошенко – еще один лидер, крайне разочарованный в перспективах Минского мирного процесса, хотя канцлер Германии Ангела Меркель и настаивает, что альтернативы этому формату бесплодных переговоров нет.
Раздражение поведением Москвы растет и в Пекине, несмотря на взаимные уверения в строительстве основанного на доверии стратегического партнерства. Президент Си Цзиньпин согласился вложить серьезные деньги в проект «Ямал СПГ», поскольку тот был очень важен для Путина, совершившего более короткий, чем обычно, визит в Китай в прошлом месяце. В ответ китайская сторона, скорее всего, ожидала российской поддержки на случай того, если Международный арбитражный суд в Гааге вынесет вердикт не в пользу Китая по вопросу территориального спора с Филиппинами в Южно-Китайском море. Вердикт оказался даже хуже, чем опасался Пекин, но реакция российской дипломатии была строго нейтральной. Заявив, что решение было предвзятым, теперь Китай чувствует необходимость увеличить военный контроль над разнообразными скалами и искусственными островами – и он явно осознает, что не может рассчитывать на поддержку своего важнейшего международного партнера.
Партнеров по диалогу раздражает то, что Россия считает себя вправе свободно переходить от «принципиальной позиции» к открытому торгу, словно ей позволено по своему желанию определять исход важных международных событий.
Китай, главный приоритет которого – поддержание экономического роста, недоумевает очевидным пренебрежением, которое Россия демонстрирует относительно углубления экономического кризиса, несмотря на то, что 77% россиян понимают, в каком тяжелом положении находится их страна. Руководство США и их союзники по НАТО, тем временем, не могут провести логическую связь между рассуждениями России о важности международного права с фактом нарушения ключевой европейской нормы неприкосновенности границ при аннексии Крыма.
Проблема продолжения конструктивного диалога с Москвой вызвана не только недопониманием и недостатком доверия: ее причиной является путаница из-за разницы во внутренней и внешней политике России. Российское руководство не в состоянии разработать стратегию для преодоления экономического кризиса, так как для этого потребуются реальные реформы. Поэтому власть то отрицает спад в российской экономике, то пытается как-то исправить ситуацию. Поэтому осторожно сокращаются военные расходы, но при этом проводятся новые демонстрации силы. Проблема этой комбинации воображаемой силы и растущей слабости в том, что справиться с кризисом не получается. Поэтому партнеры не доверяют Путину, опасаясь, что он, обещая компромиссы, на деле ищет возможности получить очередную дешевую военную победу.
Путин почти наверняка не азартный игрок, и он предпочел бы стабильные отношения с ключевыми партнерами. Но уличные инстинкты подсказывают ему, что Россия проигрывает в честной конкуренции, и поэтому российский президент продолжает нарушать международные нормы. Его общение с мировыми лидерами – лишь прикрытие.
