Решение президента Петра Порошенко назначить своим советником и представителем в правительстве Лешека Бальцеровича привлекло к фигуре польского реформатора особый интерес украинских СМИ.
Бальцерович, вне всякого сомнения – одна из ключевых фигур в реформировании экономики Центральной Европы. Но не стоит ожидать от него чудес.
Во-первых, нельзя не замечать, что Бальцерович назначен на должность, которая в сложившихся условиях имеет скорее символическое значение. Если бы польский реформатор был бы назначен представителем президента в правительстве год назад, он действительно мог бы выступить в роли медиатора между премьером, кабинетом и президентом.
И эта роль могла бы быть эффективной – потому что содействовала бы сохранению Правительства реформаторов и могла бы теоретически воспрепятствовать искусственному политическому кризису, подорвавшему доверие к руководству нашей страны на Западе и усилившего общественное раздражение по отношению к власти.
Но зачем медиатор сейчас, когда партия президента взяла на себя всю ответственность за будущее страны, премьер – соратник Петра Порошенко, а среди ключевых министров – бывшие сотрудники президентской администрации и депутаты от БПП? Если бы от Бальцеровича хотели чего-то реального, его не назначали бы на должность, на которой он не нужен.
Во-вторых, Бальцерович привык работать в условиях, когда хвост кошке режут практически сразу, не думая о собственных политических перспективах. Мы знаем о результатах реформ для Польши. Но для самого Бальцеровича – как и для премьера первого реформаторского правительства Тадеуша Мазовецкого – успех был одновременно и поражением. Мазовецкий был вынужден покинуть премьерский пост после конфликта с президентом Лехом Валенсой. На последующих президентских выборах он не смог выйти даже во второй тур – но вынужден был, скрепя сердце, поддержать Валенсу, так как президент чуть было не проиграл выборы невесть откуда взявшемуся бизнесмену-популисту Станиславу Тыминьскому.
Ни Мазовецкий, ни покинувший правительств Бальцерович не удостоились тогда благодарности поляков. И дело даже не в том, представляли ли они себе масштабы последствий своих действий или нет – а в том, чтобы были уверены в их разумности. В стране, где каждый думает о собственной политической перспективе, одновременно означающей сохранность бизнес-интересов и связей, такой подход едва ли возможен.
