Минтопэнерго намерено пересмотреть ценовые условия долгосрочных контрактов на поставку электроэнергии в страны Восточной Европы. Наиболее проблемной остается ситуация с экспортом электроэнергии в Молдову, которая регулярно нарушает условия договоров. О том, как Украина собирается защищать свои интересы в этом вопросе, и о перспективах экспорта украинской электроэнергии «і» рассказал замминистра топлива и энергетики Алексей Шеберстов
Вопрос: В начале месяца украинская рабочая группа направляла ряд предложений молдавской стороне по урегулированию конфликта. На какой стадии эти переговоры?
Ответ: Эти переговоры были прерваны из-за полного несогласия сторон по цене электроэнергии. Пользуясь тем, что мы не можем прекратить поставки электроэнергии (электроэнергия в Одесскую область попадает через молдавскую территорию), молдаване просто берут ее по цене 2,79-2,8 цента за 1 кВт-ч. И собирались делать это еще пять лет. На украинском энергорынке электроэнергия стоит 4,74 цента за 1 кВт-ч. А в Молдове розничная цена электроэнергии — 6 центов за 1 кВт-ч. Мы же их дотируем за счет потребителей Украины! Тогда надо назвать это экономической помощью. Молдова пеняет нам тем, что не берет с нас денег за транзит. Но транзит при параллельной работе — это условное понятие. У нас нет совместно утвержденного документа, по каким линиям какой объем электроэнергии идет транзитом. Они говорят о 2,5 млрд. кВт-ч, а мы говорим всего о 70 млн. кВт-ч.
Вопрос: Вопрос только в цене?
Ответ: Главное — Молдова нарушает режимы работы. В частности, превышает перетоки электроэнергии. Допустим, мы согласовываем 200 млн. кВт-ч в месяц, а они берут 240 млн. Мы не можем на это повлиять. По условиям контракта, эти 40 млн. кВт-ч молдаване должны докупать на Молдавской ГРЭС, принадлежащей российской «Интер РАО ЕЭС». Но Молдавская ГРЭС продает электроэнергию по 3,5-4 цента за 1 кВт-ч. Правильно, зачем молдаванам покупать электроэнергию у российской электростанции, если они могут взять ее у нас по цене меньше трех центов? Кроме того, согласно условиям параллельной работы, они должны были отстроить свои счетчики по тарифнымзонам. Но они этого не делают. У нас ведь в пиковые часы цена одна, ночью другая, а молдаване берут электроэнергию по одной средней цене.
В: Какой может быть выход из ситуации? Строительство параллельной ЛЭП?
О: Позавчера министр Юрий Бойко этот выход назвал. В этом году мы построим линии Арциз — Болград и Болград — Буджак — Рени. Строительство уже идет. ЛЭП будут питаться от Ладыжинской ТЭС и других украинских электростанций. Когда они появятся, мы сможем отключить линии на Молдову, и все.
В: Сколько стоит этот проект и из каких источников будет финансироваться?
О: В целом это 130 млн. грн. Это будут кредитные средства, а также средства, специально с этой целью заложенные в тариф «Одессаоблэнерго». Именно эта энергоснабжающая компания занимается строительством линий. Понимаете, за счет разницы в тарифах мы за полтора года продотировали Молдову на $72 млн. Лучше нам потратить эти деньги сейчас, чтобы ввести новые ЛЭП.
В: Но если мы отключим Молдову, она встанет перед выбором, покупать электроэнергию у нас или у «Интер РАО ЕЭС». Не может ли произойти так, что мы вообще потеряем молдавский рынок? Какие у нас в этом вопросе отношения с россиянами?
О: В данном случае мы выступаем как союзники. Мы заинтересованы в том, чтобы работала Молдавская ГРЭС, поскольку когда она стоит, у нас перегружается сечение, а это грозит полным отключением и Молдовы, и юга Одесской области. С другой стороны, эта электростанция не может обеспечить полностью потребности Молдовы. Поэтому в любом случае Молдове придется покупать нашу электроэнергию по цене оптового рынка. Россияне же будут синхронно повышать цену. Зачем им продавать дешевле, чем мы?
В: Нет ли планов продавать электроэнергию в Молдову с аукциона?
О: Ну, это будущее. Сначала надо обеспечить себе надежное энергоснабжение.
В: По нашим данным, сейчас снова активизировались переговоры по поставкам электроэнергии в Беларусь. Решился ли вопрос повышения цены для этой страны?
О: Мы не прекращаем переговоров о том, чтобы белорусы покупали электроэнергию по цене энергорынка. Сейчас электроэнергия в Беларусь поставляется очень нерегулярно. Речь идет об излишках электроэнергии, которые у нас появляются, и у этих излишков другая цена. Это цена «Энергоатома» плюс накладные расходы (2,8-2,85 цента за 1 кВт-ч). Но в Украине растет потребление электроэнергии, и сейчас излишков у нас нет. А покупать с энергорынка белорусы не хотят, они предпочитают покупать у России, потому что там дешевле.
В: Контракт на поставки электроэнергии в Беларусь на первое полугодие 2007 г. выполнен?
О: Он не был выполнен в том объеме, в каком мы планировали, из-за аварийных остановок блоков. Контракт предусматривал форс-мажорные обстоятельства.
В: Рассматривается ли все же возможность экспорта электроэнергии в Россию и Беларусь напрямую «Энергоатомом»?
О: Сейчас нет излишков, поэтому и разговора нет. Наоборот, мы стараемся полностью использовать атомные мощности, потому что у нас дефицит угля. Тепловые электростанции очень серьезно отстают от планов по его накоплению — на 300 тыс. т в месяц. Сейчас, особенно в жаркие летние месяцы, потребление электроэнергии растет. А газа мы сжигаем минимальное количество, поскольку он дорогой, и нам пришлось бы повышать цены на электроэнергию. В сутки сейчас сжигается 100 тыс. т угля. А шахтеры в среднем дают 80-90 тыс. т. Так что копить нам нечего. Поэтому встал вопрос о том, чтобы загрузить блоки Углегорской, Запорожской и Трипольской ТЭС, работающие на газе, чтобы уголь все-такизагружать на склад. Ведь зимой давление газа в трубе обычно снижается, и в первую очередь ограничивать потребление приходится электростанциям.
В: В сентябре 2006 г. вы предлагали россиянам поставлять природный газ на газомазутные блоки Углегорской, Запорожской и Трипольской ТЭС, а полученную электроэнергию экспортировать в Россию. Обсуждается ли еще этот проект?
О: Дело в том, что у нас электроэнергии зимой нет. Но у нас есть мощности, которые простаивают. Есть блоки по 800 МВт на этих ТЭС —почему бы России не загрузить их? Для этого нам нужно было принять закон, чтобы вывести эти станции из энергорынка. И НКРЭ не позволила — мол, мы разрушим энергорынок, это угрожает энергобезопасности страны и т.д. В результате все равно электроэнергию россиянам дали, и дали с энергорынка, с угольных станций, на которых угля нет.А эти блоки постояли и прогнили.
В: Недавно министр Юрий Бойко заявил о планах пересмотреть ценовые условия поставок электроэнергии, в том числе в Венгрию, Словакиюи Румынию. Насколько нам известно, цена электроэнергии для венгерской System Consulting очень давно не менялась. С чем связана эта проблема?
О: В принципе, проблем особых нет, есть интересы. System Consulting покупает у нас 350 МВт электроэнергии по 5,1 цента за 1 кВт-ч, это выше цены энергорынка. Другое дело, что еще 100 МВт мы продаем на аукционе по 9-9,2 цента.
В: Есть ли планы по увеличению количества электроэнергии, выставляемой на аукцион с Бурштынского острова?
О: В ближайшие годы нет. Мощность острова ограничена и уже распределена. По крайней мере, у System Consulting контракт до 2015 г. А на строительство новых мощностей уйдут годы.
В: А разорвать или ограничить контракт System Comsulting нельзя?
О: Ну как вам сказать… Всегда можно не мытьем, так катаньем. В договоре записано, что каждый год цены должны согласовываться. Можно повысить цену, и если они не согласятся, на этом основании разорвать контракт. Но это политический вопрос. Например, System Consulting поставляет электроэнергию комбинату Dunaferr, принадлежащему Виталию Гайдуку. Недавно президент Виктор Ющенко заявил, что цену для Венгрии мы повышать не будем. Это уже политика, там, видимо, есть какие-то договоренности.
В: Ранее вы заявляли о планах по строительству вставки постоянного тока (ВПТ) на подстанции Западноукраинская для увеличения экспорта электроэнергии в Европу. Есть ли предложения по строительству вставки?
О: Да, предложений много, к нам обращались и Словакия, и Венгрия, и Австрия, и Германия. Но проблема в том, что, подав заявку на вступление в европейскую энергосистему, UCTE, мы письменно обязались не строить ВПТ. Звучали заявления, что мы через три года интегрируемся в UCTE, и вставка нам не понадобится. Но, во-первых, мы три года еще будем только изучать свою энергосистему. И так, как этот процесс идет, мы еще как минимум десять лет не будем параллельно работать. Аво-вторых, я уже не раз говорил, что ВПТ — это элемент электрической сети прежде всего. Она защищает от аварийных ситуаций, позволяет регулировать переток. Но все нанее смотрят еще и как на коммерческий элемент. Через ВПТ можно соединить две несовместимых системы и экспортировать электроэнергию без полной интеграции. Возможно, в Европе боялись, что мы кому-то составим конкуренцию, будем демпинговать. Мы же в любом случае должны привести систему к европейским стандартам. Но вставка позволяет нам через два — два с половиной года работать туда. А присоединиться к UCTE сможем не раньше, чем через десять лет. Нужно проводить реконструкцию всех блоков тепловых станций, всех электросетей, а в это нужно вложить очень много средств.
В: Некоторые эксперты опасаются, что вставка может вывести на европейский рынок Россию.
О: Если мы строим вставки, то на определенных условиях, которые оговариваем в контракте. И если у нас законтрактованы поставки, как мы можем пропустить кого-то другого? Все это разговоры, у нас искусственно обостренные отношения с Россией, на этом спекулируют. Кроме того, Россия сама никого не пропускает через свои сети. Поэтомуи мы вполне можем их не пропустить.
В: Недавно Украина договорилась с Всемирным банком о привлечении кредита в $200 млн. на улучшение качества передачи электроэнергии. Есть ли планы по привлечению других кредитов в ближайшее время?
О: Сейчас решается вопрос о кредите Евробанка на сумму $150 млн. для модернизации энергосистемы Крыма. Идут переговоры о кредите Евробанка для строительства ЛЭП «Ровно-Киевская». А остальные банки никаких кредитов не дают. Мы вот год бились-бились, не могли получить кредит. Наши банки не дают долгосрочных займов.
В: Оплата кредитов закладывается в тариф?
О: Да, другого источника пока нет.
В: Идет ли сейчас работа по реформированию энергорынка?
О: Сейчас консорциум компаний КЕМА (Италия) — ЕСА (Великобритания) при НКРЭ занимается созданием конкретной программы реформирования энергорынка. Это будет и новая система тарифообразования, и создание балансирующего рынка, и переход на прямые контракты. Но, на мой взгляд, первая потребность — это программное и информационное обеспечение. Переход на прямые контракты требует много времени и денег. Англия потратила где-то 700-900 млн. фунтов стерлингов только на это. К примеру, определили десять предприятий, которые потребляют по 300 млн. кВт-ч в месяц. Вот эти предприятия работают, система на них отрабатывается. Потом снизили уровень до150 млн. кВт-ч, 40 предприятий работают. Вот так они десять лет шли постепенно и дошли до бытового потребителя.
В: Как решается вопрос отмены единых тарифов?
О: Пока никак. Если смотреть с экономической и рыночной точки зрения, была сделана глупость. А с точки зрения политиков… За счет одних стали дотировать других. Разные тарифы учитывали затраты, они были рыночными, а теперь все усреднили. В результате на 30-40% увеличили цену для шахтеров, а ведь электроэнергия — составляющая в цене угля. Теперь уголь уже стоит 350 грн., $70. Привезти из Южной Африки и то дешевле, только у нас нет перевалочных пунктов. Вот к чему привело это решение. Зато уменьшились тарифы назападе, в центральных областях. Отменять единые тарифы будут, вопрос когда. Сейчас этот вопрос завис в воздухе.
