Здравствуй, Дед Мороз! Пишет тебе судья одного крайне периферийного районного суда
Здравствуй, Дед Мороз! Пишет тебе судья одного крайне периферийного районного суда.
После того, что я тут понаписывал, даже и спрашивать не вздумай, как меня зовут.
Столько просьб к тебе, как в этом году, у меня еще никогда не было! Но сразу о наболевшем: сделай так, чтобы эти недотепы в парламенте поскорее отреформировали и суды, и — главное — наших председателей. Очень тебя прошу, сердешный, давай хотя бы последних, а то уж мочи нет терпеть. Или лучше сам возьми и напринимай все законы, да так, чтобы им мало не показалось.
Понимаешь, брат, я тут неожиданно для себя репутацию честного судьи заработал. Одно время сдуру гордился, вышагивал по коридорам, как засватанная цапля. Это еще при старом председателе суда было — тот быстро научил всех жить на одну зарплату. Правда, как на грех ходить по-цаплиному у меня лучше всех получалось. Потому и величала меня местная молва самым честным.
А теперь новый пришел. Он когда слово «честный» слышит, у него такой приступ начинается — через несколько дней только отходит.
Представляешь, Дед Мороз, скорешевался наш судейский глава с местными — прокурором, главным милиционером и хозяином района. А чего ж не скорешеваться, если те своих сыновей сразу после школы в суд работать и направили — едва успев от армии отмазать. И чего там ждать 25 лет, стажа какого-то, образования — все равно для отпрысков места держатся. Тут их жизнь быстрее научит. А решения писать, в конце концов, и помощники могут.
Так вот, наш новый председатель присмотрел себе несколько судей-единомышленников, у которых и при старом председателе честная походка, откровенно говоря, прихрамывала. И как-то те без лишних усилий, а также вступления в НАТО и Евросоюз достигли европейского уровня жизни. И при этом решают самые вкусные споры нашего района. Да что там нашего района — они за конфликты в любой точке страны берутся.
Вот недавно под чутким и непредубежденным присмотром депутатов приструнивали Кабмин, Нацбанк и Секретариат президента одновременно. Представители этих ведомств потом, возжелав посмотреть в честные глаза моих коллег, так и не отыскали ни наш район, ни наш суд — ни на карте, ни на месте.
Но вот у меня караул просто — меня наш председатель от активной жизни суда далеко в стороне держит. Расписывает мне исключительно споры между трактором и коровой. Хоть бы шанс дал! А то, ишь, гадости всякие обо мне по всем инстанциям писать начинает, как только я принимаюсь доказывать, что способен на большее. Поэтому сижу я, прикусив язык. Особенно, когда решаю споры между тетками за метр территории между домами. Тут же завыть с тоски можно.
Та ладно наш председатель — примелькался уже. Авось притремся — все-таки не на голодном пайке держит, хоть такие дела дает.
А вот есть еще главный в апелляционном суде. Ну, который Николай Петрович. С ним бы тоже что-нибудь… Но тут даже желать не буду — боязно. Вся надежда, Дед, на то, что сам догадаешься, как поступать.
А то, как оказалось, и до Николая Петровича слухи дошли, что я честный судья. Теперь ни карьеры, ни наград, ни чинов, ни званий. Видать, весь бессрочный судейский срок придется мотать на периферии.
Но, Дед Мороз, договор — дороже денег! Я тебе ничего не говорил — это ты сам догадался. Особенно о том, что в области глава апелляционного суда — царь, бог и отец родной для судей в одном лице. И как тебе только не страшно об этом думать?!
В общем, нужно радикально подходить к вопросу. Желаю самой широкой автономии судам! Нет, даешь автономию судьям в судах! Самую что ни на есть широкую! Вот тогда я покажу, как работать на благо Родины нужно. А то сейчас же никаких условий.
Ну, бывай, Дед! И помни — кроме как на тебя надежды у меня больше нет.
Недавно под чутким и непредубежденным присмотром депутатов приструнивали Кабмин, Нацбанк и Секретариат президента одновременно
