Запад постоянно обвинял Иран в попытках создания ядерного оружия. Напряжение в мире началось после того, как Иран возобновил ядерную программу и отказался от наблюдения за ней представителей МАГАТЭ. Это вызывало недоумение сторон. Мировые СМИ, ссылаясь на военные источники, даже прогнозировали начало израильско-иранской войны в апреле-июне 2012 г. Благо, до военных действий дело не дошло.
Спустя почти четыре года, Иран выполнил все свои обязательства по сокращению масштабов ядерной программы, и 16 января 2016 г. МАГАТЭ формально подтвердило этот факт. После, прозвучало заявление в Вене Федерики Могерини – Верховного представителя ЕС по иностранным делам: международные и односторонние санкции, а также санкции Совета Безопасности ООН, связанные с ядерной программой Ирана, сняты. Это результат переговоров о Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) по иранской ядерной программе. Теперь очередь США выполнять свою часть сделки, то есть снимать санкции с Ирана.
Казалось бы, можно перевести дух – регион избежал большой американо-иранской войны. Однако не так все просто. Ядерная сделка и снятие санкций с Ирана вовсе не означает прекращение конфликта между коллективным Западом и Тегераном. Против такого сценария выступают влиятельные силы как в США, так и в Иране. В Америке это, прежде всего, отстаивающие интересы Саудовской Аравии, Израиля и собственные фобии американские конгрессмены. Решение Барака Обамы избежать войны с Ираном и добиться ограничений на его ядерную программу мирным путем, конгрессмены назвали капитуляцией.
В Иране против полномасштабной нормализации выступает верховное руководство страны в лице рахбара (высшего руководителя Ирана) Сеййида Али Хосейни Хаменеи. Так как подобное развитие событий откроет для иранцев внешний мир, и может привести к требованию «перестройки» в стране. Поэтому, сегодня этот вопрос становится все более противоречивым и вполне может обрести новые либо усложненные конфликтные грани между главными действующими лицами. Чтобы понять какие, следует вернуться в гущу событий, происходивших несколько лет назад.
Рост напряжения вокруг ядерной программы Ирана объяснялся ее успешным развертыванием, в частности в районе Бушер. Но ни одна из сторон не была заинтересована в обострении конфликта, поскольку все осознавали, какими ужасными могут быть его последствия в таком взрывоопасном регионе. Недоразумения, которые наблюдались между Западом и Ираном, имели под собой более глубокую и сложная почву, нежели просто критический настрой Запада по отношению к Махмуду Ахмадинежаду (Шестому Президенту Исламской Республики Иран в 2005-2013 гг.) и Хасану Рухани (действующему иранскому Президенту). Такие рассуждения подтверждались тем, что в результате выборов 2005 и 2013 годов в Иране произошла смена президентов, но не ситуации вокруг отношений между Ираном и странами Запада. То есть президенты поменялись, а проблемы остались.
Критики внешнеполитической позиции Махмуда Ахмадинежада и Хасана Рухани считали, что их радикальные подходы к Западу привели к изоляции Ирана на международной арене. В некоторой степени, они правы. Ирану нужно было не изолироваться, а вернуться за «стол переговоров» и дать возможность наблюдателям МАГАТЭ контролировать развитие ядерной программы. А так как гарантом мирного характера реализации ядерной программы выступали международные соглашения, то наилучшим способом решения обсуждаемой проблемы, было продолжение переговоров между Ираном и МАГАТЭ. Ведь лишь конструктивный дипломатический диалог был способен урегулировать подобные конфликтные ситуации.
Мировые политологи возлагали огромные надежды, что все вовлеченные в конфликт страны, в том числе Европейский Союз и США, заинтересованы в мирном урегулировании проблемы с Ираном и в том, чтобы приложить максимум усилий, дабы процесс вокруг ядерной программы Ирана не вышел за пределы риторики и не привел к краху системы безопасности в регионе. А такая опасность реально существовала. Еще четыре года назад диалог был весьма агрессивным: стороны вполне могли не уследить за нюансами и все вышло бы из-под контроля. А в подобной ситуации крайне сложно повернуть события в нормальное русло.
Усиление санкций против Ирана не помогало развязать конфликт, а, наоборот, заостряло его. Более того, активная эскалация событий могла вызывать дополнительную напряженность в регионе, беря во внимание позицию Российской Федерации. К тому же, учитывая долю стран этого региона в мировом экспорте нефти (40%), эскалация могла спрогнозировать неминуемый и стремительный рост цен на этот стратегический ресурс, в случае разжигания военного конфликта между Ираном и Израилем. А это, в первую очередь, негативно отразилось бы и на без того нестабильной экономической ситуации европейских стран и США. Израиль – пока единственный обладатель ядерного оружия на Ближнем Востоке, и у него весьма непростые отношения со многими соседями. Но, если иранская ядерная программа была направлена на военные цели, то обеспокоенность Израиля тогда совсем небезосновательна.
Страны-соседи и наблюдатели моделировали разные развития сценария событий, но предусмотреть поведение каждой из них было слишком сложно. Если говорить об Ираке, то с Ираном его связывают 1400 км общих границ и свыше $12 млрд. товарооборота, показатели которого в последние годы начали уменьшаться именно в результате действия санкций относительно Ирана. Ведь из-за них курс национальной валюты Ирана (риала) по отношению к доллару значительно упал. Ирак открыто выступал за соблюдение всех положений резолюций Совета Безопасности ООН и МАГАТЭ относительно развития ядерных программ, поскольку хотел видеть Ближний Восток свободным от ядерного оружия, признавая за каждой страной мира, в том числе и Ираном, право на мирное использование ядерной энергии.
Что касается возможности развития ситуации по боевому сценарию, то одним из принципов, которыми руководствуется внешняя политика Ирака, является принцип невмешательства во внутренние дела других государств, особенно соседних, с которыми Ирак выстраивает дружеские отношения. Но можно с уверенностью заявить, что Ирак не позволил бы использования своей территории для проведения военных операций и сам не стал бы в них участвовать.
Если рассматривать позицию Грузии, то у нее с Ираном давние и тесные взаимоотношения, и в последнее время они хорошо развивались. В Грузии считали, что Иран имел полное право развивать ядерную программу, но он – участник международных соглашений, в том числе, под эгидой МАГАТЭ. Поэтому, иранская ядерная программа должна была служить мирным целям и гражданскому развитию. В иранском вопросе активно принимали участие США и Израиль. А для Грузии – США главный стратегический партнер и грузинам важна позиция американцев. Грузия полностью поддерживала политику США, но в то же время выступала за мирное урегулирование конфликта. Грузии хорошо известно, что такое эскалация и «горячая фаза».
Уже восемь лет прошло с момента вторжения Российской Федерации на территорию Грузии, в августе 2008 года. Поэтому, Грузия приветствовала возвращение к цивилизованному шестистороннему переговорному процессу, так как находится неподалеку от возможной точки вооруженного конфликта. Но более всего Грузию тревожило и тревожит сейчас заявление Владимира Путина: «Если на грузинской территории разместят американские противоракетные системы, Россия будет вынуждена направить свои ракеты на Грузию». К тому же, грузинская сторона считала, что РФ могла воспользоваться ситуацией для «укрепления» своих интересов в ближневосточном регионе. Если же говорить об экономических санкциях, введенных США и ЕС в декабре 2011 г. относительно Ирана, то на судьбе Грузии они вряд ли бы отразились. Грузия на тот момент не экспортировала энергоносители из Ирана.
Начать войну всегда легко, но достичь желаемых результатов в таком сложном и конфликтном регионе, как Ближний Восток, невозможно. Военные действия, направленные против Ирана, привели бы к страданию не только иранского народа, но и остальных обитателей ближневосточного региона. Возможные боевые действия стали бы не только проблемой Ирана и его соседей. Поэтому, международное сообщество сделало все, чтобы убедить стороны в мирном сосуществовании и избежании «горячей фазы», от которой не выиграл бы никто. Единственным выходом из острой ситуации были переговоры и возможность специалистов мониторить ядерную программу Ирана. Что и было впоследствии предпринято.
Вопреки всем прогнозам, хотелось бы думать, что отношения между Ираном, Израилем и США не выйдут «из берегов» и в данном регионе не будет напряжения. Политологи и международные наблюдатели надеются, что у всех сторон хватит сил и мудрости более не напрягать ситуацию, а, наоборот, сглаживать оставшиеся распри. Ведь, в ближневосточном регионе уже и так достаточно пролито крови.
