В преддверии выборов чиновники дают противоположные оценки экономической ситуации в стране.
В преддверии очередных выборов различные чиновники и депутаты дают совершенно противоположные оценки экономической ситуации в стране (строго в соответствии с их партийной принадлежностью). Поэтому о реальной ситуации в экономике «і» попросили рассказать человека политически незаангажированного, одного из наиболее авторитетных экономистов, главу Института экономики и прогнозирования НАН Украины Валерия Гееца
Вопрос: Как вы оцениваете макроэкономические показатели этого года и каковы ваши прогнозы на будущий год?
Ответ: Показатели этого года в большинстве своем были предсказуемы. Никаких всплесков и процессов, которые бы нарушили сложившиеся тенденции, не происходило. Однако в среднесрочной перспективе проблемы остаются: модель, которая сложилась с 2003 г., — стимулирование платежеспособного спроса населения через бюджет и адекватная реакция бизнеса на повышение доходов населения — формирует соответствующие макроэкономические показатели: потребительский рост ВВП и доходы бюджета. Однако эта тенденция имеет отрицательную составляющую — в ее рамках идет поддержание не инвестиционного спроса в экономике, а платежеспособного спроса населения, в том числе и за счет внешних займов и трансфертов, которые приходят от остарбайтеров.
Вопрос: И к чему это приводит?
Ответ: Растет т. н. нефакторный доход населения, который покрывается не за счет внутреннего производства, а за счет импорта. В результате мы имеем растущее отрицательное сальдо торгового баланса. Конечно, свое влияние оказывает и энергетическая составляющая. Но платежеспособный спрос населения играет в формировании отрицательного торгового сальдо не последнюю роль. Повышая доходы населения, мы даем зарабатывать другим экономикам, оставляя на голодном пайке собственную. Грубый пример — когда иностранные банки кредитуют нас, чтобы мы покупали товары их экономик. Если бы сейчас экономика перестраивалась на инвестиционную модель, проблемы бы в этом не было. Однако мы уже четыре года двигаемся по пути стимулирования спроса населения, и это угрожает экономическим показателям в среднесрочной перспективе. Хотя в течение ближайшего года показатели платежного баланса и притока капитала все еще будут оставаться положительными…
В: Но ведь рано или поздно поток валюты в страну остановится…
О: Безусловно. Внешние займы не безграничны. Привлекаемые сейчас ресурсы идут на стимулирование рынка жилья, где мы наблюдаем пузырь, а также стимулирование покупок автомобилей и дорогой бытовой техники. Займы государства идут на повышение доходов беднейших слоев населения, которое тратит свои доходы на товары первой необходимости, и опять же — импорт, в том числе и нелегальный. Доведя до определенного уровня долги корпоративного и госсектора, кредиторы перестанут давать деньги. К тому времени лимит инвестиционных займов будет исчерпан за счет кредитов, стимулирующих потребительский спрос населения. И мы уже не сможем изменить экономическую модель страны без определенных потрясений.
В: Что мешает переломить экономическую модель сейчас?
О: Постоянная политическая качка, которая не дает возможности принципиально изменить структуру экономики. Хотя, в любом случае, быстро сделать этого нельзя, так как очень сложно изменить спрос с потребительского на инвестиционный. И как ученого, это меня очень беспокоит. Хотя еще раз говорю, в следующем году показатели Украины будут, по всей видимости, достаточно хорошими. Но это не должно расслаблять новое правительство, иначе мы потеряем возможности для проведения реформ. Темпы роста инвестиций должны опережать темпы роста ВВП в 3,0-3,5 раза, учитывая имеющийся износ основных фондов. Необходимо обеспечить трансформацию внутренних ресурсов и сбережений в инвестиционные кредиты и т. д. Причем, это должны быть инвестиции, направленные на создание новых производственных мощностей.
В: Мы уже переориентировали банковскую систему с инвестиционной на потребительскую модель, а займы государства идут на покрытие социального дефицита бюджета. Как в таких условиях будут проходить изменения модели экономики?
О: В этом отношении я сейчас критикую вся и всех. В бюджете сейчас много льгот, которые вымывают деньги из бюджета. Давая льготы, государство одновременно не может давать деньги на развитие инфраструктурных проектов. Это неправильная модель, которая должна меняться. Сейчас, обсуждая изменение экономической модели, политики чаще всего говорят об изменении характера льгот тем или иным субъектам или территориям в экономике. Это совершенно неверно. Нужно менять характер поведения государства в экономике. Правительство должно тратить ресурсы экономики не на льготы, а на развитие инфраструктурных объектов, которые позволяют реализовать новые экономические проекты. Простой пример — сейчас под Киевом массово скупается земля. Там, где есть инфраструктура, земля стоит безумных денег, а там, где инфраструктуры нет,— образно говоря, копейки. Так вот. Государство должно давать не льготы, а развивать инфраструктуру, стимулируя тем самым бизнес, снижая цены на инвестобъекты и одновременно обеспечивая рост спроса на инвестиционные товары — технику, трубы; создавать рабочие места. Мы должны строить инвестиционную пирамиду, когда все внутренние производства будут загружены заказами и будут заинтересованы в увеличении рабочих мест. Инвестиционная модель экономики позволит без опаски стимулировать спрос, не делая оглядки на инфляцию. Инвестспрос сначала проходит через сферу производства и только потом отражается на доходах населения, что не дает расти инфляции. А льготная модель себя исчерпала и является тупиковой. В предлагаемой схеме возникает место для инвестиционного партнерства государства и бизнеса. Кстати, у нас в институте закончен ряд работ, которые показывают, как обеспечить на государственном уровне партнерство государства и бизнеса с учетом, в том числе, и международного опыта. Конечно, в таких условиях не будут такими высокими темпами расти доходы населения, так как ресурсы бюджета и кредитных организаций прежде будут проходить через производственную сферу. Но нам необходимо с этим смириться, поскольку в конечном итоге рост доходов населения по такой схеме будет более надежным и перспективным.
В: Возможно ли переформатирование бюджета в ближайшее время? Ведь сфера льгот крайне коррумпирована…
О: Я вам скажу следующее: любая политическая сила, получившая на выборах вотум доверия, должна в первую очередь этим воспользоваться для бюджетной и экономической реформы. Конечно, если перед выборами розданы неформальные обещания по сохранению или увеличению льгот — это страшно. Политики должны понимать, что у них есть год, от силы — два, на реформу модели экономики. Если же не начать этого в ближайшие годы, то дальше будут следующие выборы, мы потеряем инициативу и можем проиграть. Через три года инвесторы уже начнут выводить из Украины прибыль, что приведет к снижению платежеспособного спроса. А что происходит, если падает спрос в экономике? Бизнес вынужден сокращать производство. То есть при оттоке капитала возникнет угроза сокращения производства, но у государства и бизнеса уже не будет возможности привлечения займов на реформирование мощностей под новые требования рынка. Пока показатели экономики стабильны, нужно ускорить реформы.
В: Стабильность экономических показателей сейчас легко может быть нарушена. На счете казначейства скопилось уже более 23 млрд. грн., которые правительство может начать тратить перед выборами…
О: Я вам больше скажу, оно должно начать их тратить из-за решения Конституционного суда, который восстановил льготы целому ряду слоев населения. Я считаю, что КС сыграл этим решением с украинским народом злую шутку, потому что если деньги с казначейского счета сегодня начать раздавать, завтра это еще больше увеличит импорт и еще больше стимулирует инфляцию. Экономически это оправдать нельзя. Я надеюсь, что правительство возьмет на себя смелость не выполнить это решение…
В: А как же быть с 19 млрд. грн. недофинансированного бюджетного дефицита?
О: При сегодняшнем сценарии развития событий есть только один вариант покрытия дефицита — невыполнение ряда бюджетных программ и перекладывание средств бюджета с одних статей на другие. Но и это нужно делать очень грамотно, так как у разных слоев населения существуют разные мотивы для траты денег. Богатые деньги сберегают либо тратят на товары, которые не имеют большого значения в стимулировании и определении инфляции. Но как только мы забираем деньги у богатых и отдаем бедным, бедный приходит на рынок и скупает товары первой необходимости, чем стимулирует рост цен.
В: То есть в этом году мы все равно неизбежно сталкиваемся с риском инфляции издержек, инструментов для борьбы с которой нет…
О: Инструмент борьбы с инфляцией издержек — это повышение производительности труда и снижение этих самых издержек. По-другому бороться с немонетарной инфляцией нельзя. Если мы опять начнем бороться с ней инструментами НБУ, под угрозу снова будет поставлена инвестиционная составляющая в развитии экономики. Будет сокращаться производство. Поэтому единственным инструментом для борьбы с немонетарной инфляцией должно быть ограничение темпов расходов социальных бюджетных программ. Действительно, несколько лет назад рост социальных расходов бюджета стимулировал рост ВВП, но этот ресурс не бесконечен и рано или поздно даст сбой. Проще говоря, сейчас мы стоим на распутье и должны выбрать, что хотим иметь в будущем: рост расходов на социальные программы и рост инфляции либо рост ВВП и производства. Наращивая социальные программы, мы ухудшаем перспективы развития страны.
В: Кстати, ведь потребительская модель экономики — это еще и результат открытости банковской системы для иностранного капитала?
О: Да, это так. И моя позиция не изменилась — полного контроля над банковской системой иностранцев быть не должно. Дай нам бог остановиться на 50% иностранного капитала.
В: С открытием филиалов иностранных банков такую долю сохранить уже будет невозможно…
О: И это проблема. Государству нужно подумать о развитии собственных банков. Им нужна инвестиционная стратегия, им нельзя позволять плыть по течению… Возьмем для примера Китай, который добился пятилетнего моратория на продажу собственных банков и открытие филиалов. Китайцы сейчас работают по инвестиционной модели экономики и не хотят, чтобы им мешали. Ведь одно дело — работать с собственными банками и совсем другое — с иностранными, у которых совершенно иные мотивы. Разговоры о том, что это рынок и все ведут себя так, как подсказывает рынок,— это обывательская позиция. Транснациональный капитал уже давно и во многом диктует национальным правительствам модель поведения. Как только возникает угроза финансовой нестабильности, а от нее никто не застрахован, иностранные банки начинают действовать строго сообразно своим интересам. Национальные интересы их просто не интересуют. Начнись, например, в Украине экономический кризис, зарубежные группы не преминут мгновенно забрать отсюда свои капиталы, обрушив курс. Это объективная реальность. А думать, что у нас достаточно валютных резервов для погашения такого пожара,— это несерьезно.
В: Ну, а возможно ли сейчас остановить экспансию иностранного капитала, если ворота уже открыты? Ведь совет и правление НБУ уже не рассматривает такой возможности…
О: В мою бытность главой совета мы этот вопрос рассматривали, вынесли это на обсуждение и выработали решение, с которым мы ознакомили ВР, правительство и НБУ. Но мнение так и осталось мнением.
В: В совете НБУ сейчас есть владельцы банков, которым мораторий на иностранный капитал не выгоден…
О: Пока — да. Но наступит момент, когда украинские банки будут скупаться за копейки, потому что как только у иностранных банков появится возможность для открытия филиалов, действующие банки перестанут быть для них интересны. Я бы скорее рекомендовал не продавать банки, а сливать их и поглощать, повышая тем самым конкурентоспособность. Но это уже проблема банковского менеджмента.
В: А какова сейчас ситуация с долларизацией экономики?
О: У меня нет последних данных, но процесс этот продолжается. Используя иностранную валюту, мы платим доход той экономике, которая ее эмитирует. Глобальные игроки играют свою игру, и дешевый доллар, которому мы радуемся, приносит доход экономике США за счет тех, кто им пользуется. Возьмем простой пример: сколько товаров можно было купить 10 лет назад и сейчас за $100? Сегодня $100 — это пенсия обычного пенсионера, которая 10 лет назад равнялась $30. И это повышение оплатила экономика Украины, в том числе и экономике США. И не надо вникать в большую материю, чтобы понимать: долларизация вредит экономике. Если лопнет мыльный пузырь на рынке недвижимости, мы сразу ощутим вред долларизации — высвободившиеся ресурсы пойдут на рынок и будут давить на курс гривни.
В: Кстати, о курсе… Следует ли курсом уменьшать привлечение валюты в экономику Украины?
О: Это очень сложный вопрос. Первая наша ошибка — это то, что НБУ не должен гарантировать постоянную стабильность курса. Движения должны быть как вверх, так и вниз. В сложившейся же ситуации мы имеем следующий вариант исхода событий — избыточное предложение валюты будет постепенно снижать спрос, тем самым заставляя НБУ выкупать в резервы все больше и больше долларов. Если представить, что доллар упадет сегодня до 3 грн., то субъекты с долларами на счетах будут их сбрасывать. Тогда свернется экспорт из-за уменьшения объемов гривневой выручки и сохранения внутренних цен. С другой стороны, мы имеем дефицит товарного баланса, который зависит от эффективности внешней торговли. Если в условиях переоценки валюты для некоторых видов внутреннего производства работа станет неэффективной, ревальвация курса удешевит импорт и усложнит жизнь национального производителя. Поэтому сейчас Нацбанк остается заложником своей курсовой политики и вынужден держать курс стабильным. И чтобы выйти из этого тупика, нужно менять модель экономики, переориентировав приходящие в страну ресурсы, как мы это говорили выше, из сферы потребления на инвестиции, а НБУ должен иметь свою очень элегантно разработанную модель. Она в настоящих условиях может быть математической, и из нее можно получить решение, когда и в какую сторону следует менять курс. А то, что он будет меняться, сомнений нет. Вопрос — в каком направлении меняться и насколько.
Геец Валерий Михайлович — академик НАН Украины, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки и техники, лауреат Государственной премии. Родился 20 апреля 1945 г., в 1968 г. окончил механико-математический факультет Киевского государственного университета им. Т. Шевченко, в 1973 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1988 г.— докторскую. В 1992 г. он избран членом-корреспондентом, в 1995 г.— действительным членом НАН. С 1997 г. возглавляет Институт экономики и прогнозирования НАН Украины, с 1998 г.— академик-секретарь отделения экономики НАН Украины. Валерий Геец — институционалист. Эта школа возникла в США на рубеже XIX и XX вв. Основная категория — институт как набор норм, регламентирующих отношения между людьми, а также как организационное закрепление этих отношений в виде организаций (государство, корпорация) и общественных категорий (семья, частная собственность).
