Угольная отрасль — одна из немногих, обеспечивающих государству сразу два вида проблем — социальных и экономических. С приходом к власти «донов», в производственных цепочках которых важнейшее место занимает как энергетический, так и коксующийся уголь, окрепла уверенность в скором реформировании отрасли. Главной составляющей реформы, как ожидается, станет приватизация угольных предприятий. О том, что ждет отрасль в ближайшее время, «ЭИ» попросили рассказать ведущих отечественных экспертов.
Государство так боялось приватизации угольной отрасли, что уже опоздало. Было понятно, что денег в бюджет угольная приватизация не даст, а скандалов будет выше крыши. С 1996 года, когда было принято решение о реформировании отрасли, сменилось уже не одно правительство, а воз и ныне там. Единственное достижение — это закрытие 110 шахт. Минтопэнерго неоднократно заявляло, что пик процесса позади. Наверное, это правда — еще сотню шахт не закроют. Но закрытие или сохранение шахт — не самоцель. Более того, шахты строят не для того, чтобы шахтеры ходили на работу. Это — бизнес, и при нормальном управлении вполне рентабельный. В настоящий момент прибыльно работают только с десяток шахт. Между тем, в Украине есть еще около 70 шахт с нормальными горно-геологическими условиями — их совокупная мощность до 70 млн. т в год. На половине из этих шахт можно организовать рентабельную работу. Вместо этого взрастили идеологию: были убыточными и будем. За время, которое потратили на выяснение глобального вопроса — «Оно нам надо?» — реформа прошла в России и Польше. Теперь там есть рентабельная угледобыча и большой интерес к Украине как рынку сбыта. В настоящий момент наша страна разве что на колени не становится, просясь во ВТО. Скорее всего, мы туда попадем. А значит, лет через пять наш уголь будет конкурировать с иностранным. И если себестоимость донецкого угля по-прежнему будет выше $30… Фактически у угольщиков осталось несколько лет. Нельзя вечно пребывать в положении чемодана без ручки, нести который тяжело, а выбросить — жалко. Нереформированные шахты погибнут. Вопрос только в том, когда. Сделать так, чтобы всем было хорошо, не удастся, но можно попробовать, чтобы не всем было плохо.
«К приватизации не готовы»
Сергей Тулуб, министр угольной промышленности Украины
Для того, чтобы выписать рецепт на лечение, сначала нужно поставить правильный диагноз. Говорят, что лечить могут все врачи, а вот правильно поставить диагноз — единицы. Поэтому мы собрали консилиум из ведущих специалистов отрасли и целый месяц изучали состояние дел на угледобывающих предприятиях, принимали программы их развития. Позже, с помощью КРУ посмотрели , что декларируют руководители предприятий и что есть на самом деле: какие реальные запасы угля на складах, а не на бумаге, какая техника работает и числится за предприятиями. Скажу,что открыли для себя много интересного. Из 1,5 миллиона тонн угля, которые должны были быть на складах предприятий, по утверждению руководителей, реально оказалось несколько тысяч тонн. Все остальное — чистой воды приписки.
Чтобы отрасль получила второе дыхание, нужна Концепция ее развития и законодательная поддержка. Что я имею ввиду?
Первое — это разработать и принять закон о престижности шахтерского труда. Это откроет перспективу молодым кадрам. Все, посвятившие жизнь шахтерскому труду, должны иметь достойную зарплату и социальное обеспечение: отдых, лечение, хорошее жилье.
Второе — принять закон о развитиии и приватизации в угольной отрасли. Это позволит привлечь инвестиции в отрасль.
Но, несмотря на все эти очень нужные и правильне шаги, я все-таки не думаю, что сегодня найдутся талантливые люди, которые смогут быстро и полностью оздоровить угольную отрасль и сделать ее прибыльной. Ведь вся мировая практика показывает, что она ни в одной стране мира не является высокорентабельной. Например, в той же Германии на каждую тонну угля государство выделяет около 200 евро из федерального бюджета. Почти все государства принимают активное участие в поддержке угольной отрасли.
Сейчас и мы начали процесс оздоровления отрасли. Это касается, прежде всего, наведения порядка в использовании бюджетных и собственных средств. Также работаем над увеличением объема добычи угля и, исходя из этого, намерены увеличить объем поступлений от реализации угольной продукции. Намерены привести численность рабочих кадров в соответствии с технологическими схемами и нормативами. То есть, это целый комплекс мероприятий. О результатах мы можем судить по мере того, как будет заканчиваться этот год,– по уровню убытков в угольной отрасли. По итогам 8 месяцев этого года убытки угольщиков составили 1,8 миллиарда гривен, и ныне складывается тенденция, в результате которой мы выходим к концу года на показатель 2,4 миллиарда гривен. Есть еще и внешний фактор, который влияет на результаты деятельности угольной промышленности. Это вопросы, связанные с тарифами на электроэнергию, на газ, на железнодорожные перевозки.
Что касается задекларированной приватизации в этом году, то мы к ней не готовы. Это очень болезненный процесс. Шахты, оставшиеся в госсобственности, очень разные, а подход надо найти общий для всех. Необходимо сделать так, чтобы все угольные предприятия можно было выставить на приватизацию, а не выбирать самые лучшие и их продавать. Для этого необходимы условия, которые должны быть закреплены законодательно. Я уже говорил, что проект такого закона мы готовим.
В числе положительных тенденций в угольной отрасли отмечу то, что мы расстались с теми директорами, которые ухудшили финансовое состояние предприятий. Например, ранее были заключены контракты о поставке угольной продукции на экспорт по заниженным ценам. Этим занимались руководители предприятий «Свердловантрацит», «Ровенькиантрацит», шахтоуправления «Донбасс». Сейчас экспорт по таким ценам прекращен. Шахтное оборудование для предприятий закупалось на тендерных условиях по ценам, в три раза превышающим заводские. Мы изменили весь порядок проведения тендерных закупок и привели его в соответствие с действующим законодательством. Также мы создаем лизинговый фонд, который даст возможность закупать новое оборудование и эффективнее его использовать.
В следующем году будем иметь Государственную акционерную компанию «Уголь Украины», что даст возможность привлечь дополнительные инвестиции в отрасль и сократить управленческий аппарат . Будем проектировать и строить новые шахты в Донецкой, Луганской и Львовской областях. Будем внедрять государственную программу «Бурый уголь» после того, как Фонд Госимущества вернет предприятия этого комплекса в подчинение Минуглепрома. Планируем построить электростанцию и будем давать в Объединенную энергосистему Украины дополнительно электроэнергию. Часть ее сможем экспортировать в ЕС. На этот проект уже есть предварительный бизнес-план и инвесторы.
Со временем все угледобывающие предприятия должны работать в вертикально-интегрированных компаниях:
шахта — коксохимический завод — металлургический комбинат;
шахта — электростанция — энергетическая компания.
Это даст возможность полностью убрать посредников между шахтерами и металлургами, а также продавцами электроэнергии. Это позволит снизить себестоимость конечного продукта.
Если суммировать все эти направления оздоровления угольной отрасли, то мы действительно сможем не только добыть 90-100 миллионов тонн угля через 4-5 лет, но и вернуть шахтерскому труду должное уважение государства и общества. Для этого, собственно, наша команда и пришла в правительство.
«Не обязательно продавать Ахметову шахты за большие деньги»
Михаил Волынец, народный депутат (БЮТ), замглавы комитета по вопросам ТЭК, глава Конфедерации Свободных профсоюзов Украины
К основным бедам угольной отрасли отношу изношенность шахтных фондов, недостаток инвестиций, высокий уровень коррупции, отсутствие долгосрочной энергетической стратегии. Чтобы оздоровить отрасль нужно приватизировать шахты, а некоторые закрыть. Также необходимо создавать вертикально интегрированные компании, менять шахтное оборудование.
Но оздоровительные мероприятия обречены на провал, пока не будет конкретной программы под ответственность Кабмина, а не отраслевых министерств, с конкретными исполнителями и сроками. Самое главное — бесполезно лечить отрасль, если высшие эшелоны власти не докажут не на словах, а на деле, что эпоха жесточайшего разворовывания бюджетных средств, предназначенных для угольщиков, окончилась. Нынешний министр Сергей Тулуб — опытный менеджер, пришедший в министерство в четвертый раз, при всем своем опыте и желании исправить положение дел вряд ли что-то сможет. Ведь он ставленник Ахметова и ПР: без лоббирования их интересов он быстро потеряет эту должность. Политика в угольной отрасли должна отвечать трем требованиям. Первое — при продаже шахт надо учитывать интересы энергетической безопасности страны. Второе — надо избавиться от коррупционных схем в угольной отрасли, которые поныне действуют. Третье — привлечь инвестиции в отрасль. С учетом этого — формировать законодательство. При этом не обязательно продавать Ахметову шахты за большие деньги. Возможно, лучше продать их другому человеку, способному нормально вести бизнес, который не имеет много денег, но обеспечит нормальную работу предприятия и выполнит инвестобязательства. Но какой бы путь оздоровления отрасли мы ни выбрали, все будет зависеть от того, прекратят ли воровать. Приведу свежий пример. Полтора месяца назад Ахметов выиграл тендер на закупку нового шахтного оборудования. Другие даже не подали заявки, поскольку их то ли запугали, то ли создали определенные условия. Это оборудование он поставляет на шахты по цене, в 2-3 раза превышающей реальную. Часто это старое оборудование, отремонтированное и подкрашенное. Платит ему за это государство по статье «господдержка угольной промышленности», поскольку шахты не имеют собственных средств на закупку оборудования. Взамен Ахметов забирает уголь с шахт по заниженным ценам. Оборудование по высоким ценам, уголь — по низким. Так грабится угольная промышленность и государство. Ахметов за счет угольной промышленности занимается меценатством и покупает футболистов.
Возьмем другое оздоровительное мероприятие — реструктуризацию шахт. Прежде, чем приватизировать угольные предприятия, необходимо провести реструктуризацию угольной отрасли. Закрывать можно лишь те шахты, где выработаны балансовые запасы. Их необходимо закрыть, чтобы они не «топили» всю отрасль.
Угольная отрасль задыхается от недостатка инвестиций. В этом году в госбюджете предусмотрено 4,2 млрд. гривен инвестиций, из них половина — из спецфонда. Это не защищенная статья, она не всегда наполняется. В будущем году хотят дотировать 5 млрд. гривен, в то время как реальные нужды на оздоровление отрасли составляют не менее 10 млрд. гривен в год. Но опять же — эти деньги воруют. Сейчас на теневом рынке оборачивается 4 млн.тонн угля. Это уголь из копанок (нелегальных шахт), и уголь, воруемый на государственных шахтах. При этом уголь из копанок выдают за добытый в госшахтах. Его разбавляют породой и отправляют на тепловые электростанции. Все просто. Показываются затраты в размере 500 гривен за тонну, а цена реализации — 200-220 гривен за тонну. Разницу компенсирует государство из бюджета. Именно эту разницу и воруют. Кроме того, на тепловые станции везут чемоданы денег, чтобы оприходовать породу, входящую в состав угля. Эта порода не горит, поэтому чтобы получить теплотворность используют мазут и газ на ТЭС. В результате повышается цена на электроэнергию и все население, и другие отрасли промышленности вынуждены платить более высокую цену. Нелегальные копанки, на которых происходит добыча угля, имеют прикрытие местной милиции, местных органов власти, прокуратуры.
Чиновники должны сказать — «мы не воруем». В воле премьер-министра и министра сказать, что воровства не будет. Мы строим легальное государство. Сразу пойдут инвестиции из-за рубежа, будут созданы рыночные условия в угольной отрасли, появится конкурентоспособность у предприятий.
Следующий инструмент обеспечения энергетической безопасности и оздоровления отрасли — создание ВИНКов. Это позитивно скажется на отрасли, поскольку металлургия давно в частных руках, а хозяин сам у себя воровать не будет. Меткомбинаты высокорентабельные, прибыльными являются и коксохимические предприятия. А шахты, как правило, высокозатратные и неприбыльные. Если в группе компаний вместе с шахтами будут эти прибыльные производства, то у государства отпадет необходимость дотировать эти шахты. Ринат Ахметов забрал около 15 шахт, теперь там повысилась производительность труда, зарплата и рабочие пока не жалуются.
Сегодня лучшие шахты, добывающие коксующийся угоь, находятся в частных руках. Что касается «энергетических» шахт, была предпринята попытка создать ВИНК с государственными функциями. Но поскольку облэнерго и часть генерации уже приватизированы, то дальнейшая политика государства в этой сфере неизвестна. Трудно предугадать, какими будут интересы кланов.
