Один из участников «Большого антикварного салона — 2009» рассказал «і» об особенностях функционирования антикварного рынка в современных условиях
Известный коллекционер и меценат Виталий Шлайфер также поведал «і» о создании единственного в Украине частного Музея истории оружия и перспективах ведения оружейного бизнеса.
Вопрос: Что побудило вас основать частный музей оружия? Амбиции, желание прославиться, выгода?
Ответ: Ни то, ни другое, ни третье. К тому же формулировка неверна. Не просто «музей оружия», а именно Музей истории оружия. Истории! Потому что музеев оружия существует достаточно много и в мире, и в Украине, взять, например, хотя бы «Львовский арсенал». А мой музей отличается от большинства европейских, мировых музеев тем, что в нем поэтапно показана история возникновения оружия в разных странах и регионах, где существует разная человеческая ментальность. При этом особое углубленное внимание уделено нашим землям и нашей истории.
Вообще оружие — это главный, первый и основной инструмент человека. Очень трудно ответить по-настоящему на вопрос: кто кого создал — человек оружие или оружие человека? Я бы сказал, что оружие — это прекрасная гигантская метафора зубов, когтей, клыков, которыми не обладал человек; оно являлось его спасением во внешнем враждебном мире, позволяло отстоять себя в схватке с дикими животными, нападать самому… Мы ведь хищники. Мы питаемся мясом, белковой пищей. Кроме того, человек — стайное животное, он должен защищать свою территорию. В ходе эволюции тот, кто не имел собственного оружия, тот, кто не сумел его создать, обучиться владению им, тот исчез с лица земли, а мы — потомки тех, кто сумел выжить в значительной степени благодаря оружию.
В: Музей создан на ваши средства. Насколько я понимаю, в основу его экспозиции положено ваше личное собрание оружия? Получается, что в сущности Музей истории оружия — это частная коллекция, целиком доступная для свободного обозрения?
О: Да, конечно. Но это не просто моя коллекция, под, так сказать, «музейной крышей». В отличие от всех нормальных коллекционеров, я создал действующий музей, учреждение культуры. От других он отличается не только тем, что мое личное собрание доступно вниманию любого посетителя. Специально подобранный штат научных сотрудников музея (они же и экскурсоводы) проводит системную исследовательскую работу, составляет каталоги. При моем непосредственном участии ими написаны несколько десятков статей для различных журналов, посвященных истории оружия. Кроме того, коллектив подготовил и выпустил альманах «История оружия». В его редколлегии более десяти докторов и кандидатов исторических наук; все это люди известные — знаковые фигуры для Украины. По сути мы ввели дисциплину «История оружия» в научный обиход…
В экспозиции музея более 4 тыс. предметов, безусловно, все эти экспонаты только подлинники. Причем я думаю, что такие разделы, как «Коллекция оружия казацкого периода», у меня одна из лучших в Украине. Самое главное, что мой музей комплексно изучает историю оружия, при этом отдельные коллекции просто уникальны.
В: Если абстрагироваться от высоких материй, то все же — существует ли какая-либо экономическая целесообразность вашего музея?
О: С точки зрения экономики, извлечения прибыли, то, конечно, он нецелесообразен, так как приносит одни убытки. Никак не может быть выгодно, с точки зрения прямой, примитивной логики, содержать такие заведения культуры, как музеи, картинные галереи. Только в очень редких случаях они способны приносить прямую прибыль. Как правило, эти учреждения находятся на дотации у государства или меценатов. Я делаю это потому, что не могу этого не делать, я чувствую в этом потребность.
В: Насколько сложно было создавать коллекцию оружия и сколько времени, средств на это потребовалось? Какова стоимость вашей коллекции на сегодняшний день?
О: Мне трудно однозначно ответить на этот вопрос. Я не производил полной оценки своей коллекции в современных денежных единицах. Кроме того, когда я только начал собирать эти вещи, они стоили гораздо дешевле, таким образом, заниматься собирательством было гораздо проще. Ныне, я думаю, стоимость моей коллекции может измеряться миллионами долларов, сложно сказать конкретно. Но материальность здесь вторична. Понимаете, коллекции собираются постепенно и не в стоимости заключается главное их значение.
В: Какой раздел вашей коллекции вы бы выделили как наиболее ценный? Какая ее часть является наиболее важной с научной (исторической) и коммерческой, материальной точки зрения?
О: У меня есть отдельные экземпляры — не раритеты, а предметы, которые уникальны. Прекрасные, которые сильны тем, каких владельцев они имели. Например, маузер, принадлежавший Павлу Дыбенко с интереснейшей надписью. На нем начертано не очень грамотно: «На памят. Шура, Валя. 18 февраля 1918 года». Шура — это Коллонтай, а Валя Стафиловская — это вторая супруга Дыбенко. И они были с ним одновременно. Помните «теорию» Коллонтай «о любви трудовых пчел»? А что за дата такая 18 февраля 1918 г.? Тогда по приказу Ленина Дыбенко с тысячным отрядом моряков выступил, чтобы сдержать наступление немцев под Питером, хотя, по большому счету, и большевики, и немцы были союзниками, но каждая из сторон перед Брестским миром хотела захватить большую территорию. Но в первом же сражении 18 числа отряд Дыбенко потерпел сокрушительное поражение (одно дело воевать с почти безоружными офицерами и совсем другое — с вооруженной до зубов регулярной кайзеровской армией, германской военной машиной) и откатились к станции Нарва, где нашли цистерну со спиртом, перепились. Следующий раз, 23 февраля, во время стычки с немцами отряд был разгромлен окончательно. Павел Дыбенко бежал в Москву, где был арестован и предан трибуналу. И хотя у большевиков в это время не было смертной казни, они потребовали его расстрела. Дыбенко спасло только поручительство Коллонтай. Она объявила его своим мужем и взяла на поруки. Правда, на радостях он тут же сбежал, даже не заглянув к ней…
Потом, уже при Сталине, день 23 февраля провозгласили победой, поскольку все же это была первая битва советской власти; до сих пор мы празднуем его как мужской праздник, «День защитника Отечества». Вот видите, как много говорит эта надпись…
Есть у нас и сабля «Зульфикар», некогда принадлежавшая Лоуренсу Аравийскому… Могу называть еще и еще, долго перечислять. Но еще раз говорю о том, что ценность коллекции не только в достоинствах отдельных экспонатов.
В: Как вы решаете вопрос постоянного пополнения коллекции? Где вы находите раритеты для своего собрания? Представляется, что для этого в своем распоряжении необходимо иметь целую агентурную сеть…
О: Абсолютно точно сказали! У коллекционеров всегда это есть. Своеобразная такая мафия (это шутка), тусовка, когда они общаются между собой, обмениваются информацией. Раньше это было непосредственное устное общение, а сейчас время интернета. Сегодня весь мир лежит перед нами на ладонях и мы легко узнаем где и что происходит.
Коллекционные предметы приходится разыскивать везде, в Украине и далеко за ее пределами. В том числе и на зарубежных аукционах. Но вы понимаете, аукцион аукциону рознь. Есть всемирно известные, есть мало известные. Я не слишком состоятельный человек, мне трудно покупать по предельным ценам на самых дорогих и больших аукционах, хотя я иногда и навещаю их. Чаще я нахожу те неоткрытые, те, еще, скажем так, нераскрученные места, где можно приобрести хорошую вещь по более удачной цене.
В: Существует ли риск приобретения подделок, когда копии антикварного оружия выдаются за оригиналы? Насколько он высок и можно ли его исключить из коллекционерской практики?
О: Чрезвычайно высок. Крайне желательно приобретать вещи с провенансом, но это большая редкость. Для того чтобы убедиться в подлинности вещи, нужна серьезная экспертиза. Есть целый ряд государственных экспертов, хотя я им далеко не всегда доверяю. Себя я считаю неплохим специалистом, и вообще наша запорожская школа очень сильна.
Существует огромная армия так называемых фуфлоделов, тех, кто изготавливает подделки специально ради извлечения нечестных доходов. Фальшивки валом идут как из Европы, так и производятся здесь. Это всегда было. Мир подделок очень силен в антиквариате и оружие не исключение. Причем деятельность фальсификаторов направлена на все уровни подготовки, квалификации коллекционеров. Есть грубые, примитивные подделки, есть и высокого класса, а иногда встречаются «улучшенные» вещи, когда, например, на подлинный экземпляр исторического оружия наносится фальшивая надпись.
В: Почему наши антикварные галереи не заинтересованы в операциях с историческим коллекционным оружием? Неужели это невыгодно?
О: В первую очередь, украинское законодательство этому не способствует, а скорее препятствует такой деятельности. Не существует закона об оружии, а действующее законодательство не выделяет антикварное оружие в ранг культурных ценностей, как это сделано в России. При этом торговля оружием у нас не запрещена, в том числе и огнестрельным. Надо только получить специальное разрешение на операции с ним. Галереям, для того, чтобы иметь право торговать антикварным оружием, необходимо получить лицензию. А они этого не хотят, ведь надо будет соблюдать определенные, весьма серьезные условия, а за этой процедурой неизбежно последует жесткий дополнительный контроль со стороны МВД, других органов. Плюс строгое соблюдение режима спецхранения. Вообще-то, по большому счету, это все в их интересах, но антиквары народ прижимистый, да и так выживают они в нынешних условиях с трудом.
В: И все-таки, антиквары не занимались бы этим, если бы им не было выгодно?
О: Конечно, вложения в антиквариат фантастически выгодны. Вот я когда-то приобретал вещи стоимостью до $100, которые я сейчас легко могу продать за несколько тысяч долларов. Например, кортики с подлинными наградными документами советских времен или российский кортик Временного правительства, который я приобрел за $70 (сегодня стоит несколько тысяч долларов). В свое время это считалась баснословной цифрой, потому что простой кортик оценивался в $10. То же самое касается любого другого вида оружия.
Советы подняли цену русского оружия
В 1987 г. армейский револьвер системы «Кольт» 45-го калибра (серийный №1 выпуска 1873 г.) попал в Книгу рекордов Гиннесса как самый дорогой револьвер. Он был продан на аукционе Christie’s за $242 тыс.
Известно, что цена идеально сохранившегося яркого образца оружия какой-либо известной школы, произведенного в ранние времена, ежегодно возрастает в среднем на 20%. По данным российской компании «Кирасир», стоимость шпаг, сабель и пистолетов середины XIX века на зарубежных рынках за последние два года увеличилась примерно на 40-60%. Интересно, что старинное оружие в России стоит гораздо дороже, чем на рынках других стран, причем особенно ценится русское. Огромная масса его была организованно и последовательно уничтожена при советской власти, особенно в 30-40-е гг. Георгиевское оружие, наградные клинки рубились и шли в переплавку. Поэтому русское оружие на сегодня представляет особую редкость и ценность. Сегодня аукционные эстимейты оригинальных сабель середины — конца XIX века начинаются от $500-600, а Георгиевскую наградную шашку продадут не менее чем за $30-40 тыс.
Стоимость коллекционного оружия начинается от $100. Однако в наши дни за эту сумму можно купить разве что морской кортик XX века или хороший фирменный нож, грядущая ценность которого пока что неопределенна. В свою очередь, предмет, качество изготовления которого, имя мастера и владельца подтверждены экспертизами и научными исследованиями, может продаваться за несколько сотен тысяч долларов. К примеру, боевой топор «Крикет» конца XVI — начала XVII века из Западной Европы, скомбинированный с пистолетом, обойдется минимум в $6 тыс. Ружье, изготовленное в 1880-х гг. немецким мастером Генрихом Бареллой продали более чем за $30 тыс. Неудивительно, ведь Барелла был собственным поставщиком двора прусского короля, а его оружейные работы хранятся в музеях.
Аукционный дом Hermann Historica, специализирующийся на антикварном оружии, продал меч с нефритовой рукояткой, принадлежавший династии китайских императоров, за EUR115 тыс.
Известно, что цена идеально сохранившегося яркого образца оружия какой-либо известной школы, произведенного в ранние времена, ежегодно возрастает в среднем на 20%. По данным российской компании «Кирасир», стоимость шпаг, сабель и пистолетов середины XIX века на зарубежных рынках за последние два года увеличилась примерно на 40-60%. Интересно, что старинное оружие в России стоит гораздо дороже, чем на рынках других стран, причем особенно ценится русское. Огромная масса его была организованно и последовательно уничтожена при советской власти, особенно в 30-40-е гг. Георгиевское оружие, наградные клинки рубились и шли в переплавку. Поэтому русское оружие на сегодня представляет особую редкость и ценность. Сегодня аукционные эстимейты оригинальных сабель середины — конца XIX века начинаются от $500-600, а Георгиевскую наградную шашку продадут не менее чем за $30-40 тыс.
Стоимость коллекционного оружия начинается от $100. Однако в наши дни за эту сумму можно купить разве что морской кортик XX века или хороший фирменный нож, грядущая ценность которого пока что неопределенна. В свою очередь, предмет, качество изготовления которого, имя мастера и владельца подтверждены экспертизами и научными исследованиями, может продаваться за несколько сотен тысяч долларов. К примеру, боевой топор «Крикет» конца XVI — начала XVII века из Западной Европы, скомбинированный с пистолетом, обойдется минимум в $6 тыс. Ружье, изготовленное в 1880-х гг. немецким мастером Генрихом Бареллой продали более чем за $30 тыс. Неудивительно, ведь Барелла был собственным поставщиком двора прусского короля, а его оружейные работы хранятся в музеях.
Аукционный дом Hermann Historica, специализирующийся на антикварном оружии, продал меч с нефритовой рукояткой, принадлежавший династии китайских императоров, за EUR115 тыс.
