Колонкка редактора
За прорывами в кинематографе последних трех десятилетий всегда стоял меркантильный интерес
Отдельные «счастливые» случаи некоммерческого авторского кино — предмет для отдельного обсуждения, хотя результаты мировых кинофестов в целом показывают, что великим мэтрам современности не чуждо понятие кризиса в сугубо творческом смысле этого слова.
Так вот, в свое время Джордж Лукас, приступая к съемкам «Звездных войн», руководствовался, по его же словам, одним желанием — снять фильм, который бы позволил ему заработать столько денег, чтобы впредь стать абсолютно независимым от киностудий. Несмотря на тотальный скепсис его продюсеров, Лукасу все же удалось снять картину, не только принесшую ему многомиллиардное состояние и возможность создать свою киноимперию Lucasfilms, но также ставшую одновременно прорывом сразу по нескольким позициям. Во-первых, его киноэпопея стала первым примером успешного фильма-бренда, показавшего миру, что от продажи сопутствующих товаров (от чашек-маек до лазерного меча джедая) можно выручить больше, чем от самого проката лент. Во-вторых, его киносага присадила все последующие фильмы на опасный наркотик, употребление которого сейчас достигло неожиданных и несколько порочных масштабов. После «ЗВ» Лукаса все дальнейшие ленты, ориентированные на масс-аудиторию, стали обречены все более убыстрять темп своего видеоряда и усложнять его, дабы зритель, активно потребляющий прозак-виталин, хоть на три минуты на чем-либо сконцентрировался, «не соскочил» и не заскучал на просмотре.
Лукас открыл ящик Пандоры, став родоначальником образного кино. После него все последующее кинопроизводство «Фабрики грез», да и не только, стало молиться на нового кумира — экшн и спецэффекты. В погоне за последним — услаждением зрительского уха и глаза, внедрялись все более изощренные спецэффекты, благодаря азарту компьютерных совершенствований. Нарратив же, напротив, постепенно стал сходить с дистанции. Сюжетные хитросплетения и сложные диалоги стали выдавливаться из кинолент, в которых отныне образ, и он один, стал довлеть над повествованием, несложную нить которого впредь можно будет изложить в трех-пяти предложениях. Зритель не должен напрягаться, это вредит сумме сборов. Зато образное кино как раз приносит больше прибыли. Сидя в кинотеатре, сосредоточенно ловя образы, вихрем сменяющие друг друга (рисованные «иные» миры, монстры, роботы и катастрофы), а потом выходя из зала, ты чувствуешь, что не все успел схватить, запечатлеть в памяти, насладиться. Начинается зуд (пересмотреть! насладиться до предела!), который приводит тебя к покупке DVD и пр.
Стоит ли оплакивать потерю нарратива в образном кино, вопрос спорный — отрицать его прелесть, живя в мире культуры nobrow, выглядит анахроничным снобизмом.
Между тем последние киноэксперименты (еще более алчущих денег продюсеров) рискуют потерпеть неудачу. К примеру, «Трансформеры 2» — это уже не образное кино, а нечто иной породы. Темпы образного ряда и нарративных упрощений доведены до такого предела, что место наслаждения образами занимает чувство шока, досады и разочарования. Трансформации роботов происходят столь стремительно, а сам этот процесс столь болезненно детализирован, что, выходя из кинозала, чувствуешь себя просто отупевшим. Приносит ли Спилбергу дальнейшая эксплуатация такого «шокового кино» ожидаемую шокирующую прибыль? К сожалению, кассовые сборы пока показывают, что «пипл хавает».
