В рамках специальной программы «Фестиваль фестивалей» на МКФ «Молодость» в Киеве показали новый фильм культового и в то же время обожаемого широким зрителем Эмира Кустурицы «Завет»
В рамках специальной программы «Фестиваль фестивалей» на МКФ «Молодость» в Киеве показали новый фильм культового и в то же время обожаемого широким зрителем Эмира Кустурицы «Завет», который выйдет у нас в широкий прокат в первой половине ноября.
С его предыдущей работы — «Жизнь как чудо»— прошло уже три года, но заблуждается тот, кому казалось, что режиссер взял творческий отпуск. За это время он среди прочего снимал документальный фильм о Марадоне, делал клипы для этнорокеров Manu Chao, выступал председателем жюри на Каннском кинофестивале и зачем-то делал деревенские инсталляции в сербской провинции. Между тем к «Завету» он не только не растерял все кинематографические компоненты и стилистическую хватку, за которые не первое десятилетие почитаем нами, но и аккумулировал их в, возможно, пока самую сильную таблетку радости в своем послужном списке. Другое дело, что, продолжая взвинчивать темперамент, колорит и фонящее жизнелюбие на экране, Кустурица невольно оказывается заложником закона убывающей отдачи. Тут вроде бы мастер по-прежнему во весь опор творит в лучших традициях себя самого, но принцип «то же самое, только больше и громче» оставляет неоднозначный осадок. Иначе говоря, имеет место быть высокий, эффектный и заражающий весельем прыжок на месте, в котором к тому же задушевность почти полностью вымещает душу.
В одной сербской деревне живет-поживает слегка чокнутый дед ремесленник, похожий на Стива Зиссу из «Водной жизни», который отправляет внучка-отрока Цане, похожего на Хэйли Джоэла Осмента из «Шестого чувства», в большой город. Мальчику поручается продать корову Цветку, купить икону Святого Николая и какой-нибудь сувенир в довесок, но главное — найти себе невесту (тут, право, неизбежно вспоминаешь начало «Монгола»). Здесь Цане встретит школьницу Ясну, расположения которой уже безуспешно добивается задиристый одноклассник, а местные бандиты и вовсе точат на нее зуб как на потенциальное украшение борделя. Водоворот событий закручивается с огромной скоростью. Два лысых брата-мордоворота, взявшие парня под свою опеку, связываются с гангстером, мечтающим возвестив Сербии всемирный торговый центр. Перестрелки зачастят, мать Ясны, учительница, по совместительству окажется проституткой, а криминальные элементы, надутые кислородом, точно воздушные шарики, воспарят к потолку. Главные герои посмотрят «Таксиста» и восхитятся, главный хит АВВА споет толпа чудаковатых архетипов, злодеи окажутся кастрированными, в небе будет пикировать запущенный из пушки циркач, а финальная встреча свадебной и похоронной процессий закончится плясками перед гробом. Вместо привычной надписи «конец» «Завет» увенчает «хеппи-энд».
«Завет» — это, конечно, комедия. Комедия, вобравшая в себя внушительный арсенал разновидностей жанра и аллюзий на классику — тут вам и слэпстик, и пародия, и нарочито мультипликационные гэги почти что в духе «Тома и Джерри», и подмигивания Тарантино с сильным балканским акцентом, сменяющиеся шутками из «Один дома», и, как ни странно, отсылки к Гайдаю. Поверх всего — сокрушительный, заразительный напор энергии, подкрепляемый музыкой, сумбурностью действа и сценарным жонглированием карикатур, исполненных, тем не менее, с безотказным шармом. «В этом мире не хватает любви»,— говорит один из персонажей и пускает беспорядочную автоматную очередь в воздух, внося свою лепту в дефицит. Это можно прочесть как манифест самого Кустурицы — вот только, помнится, заявлен он был еще в прошлом веке, а новая редакция не подразумевает исправлений.
