Автозаправочный комплекс KLO круглосуточно работал в Ирпене под обстрелами российских оккупантов до 6 марта 2022 года, когда уже шли жесткие бои в Буче, обеспечивая горючим беженцев и специальную и военную технику. После освобождения Ирпеня и Бучи этот АЗК уже 8 апреля возобновил свою работу и, несмотря на значительные повреждения здания и имущества, работает, помогая горючим коммунальной и специальной технике очистить город от завалов и восстанавливать его инфраструктуру.
Наверное, придет время, когда об этой страшной войне в Украине будут снимать много фильмов. Это могут быть остросюжетные голливудские боевики, фильмы ужасов и фильмы о любви в тяжелое военное время. Сегодня мы ежедневно читаем в новостях истории – тяжелые, грустные и радостные, многие из которых могут стать основой для потрясающих сценариев. В новостях уже была информация о том, что известный американский режиссер приезжал в Бучу, чтобы снять документальное кино о Бучанской трагедии. Самые драматические события из жизни обычных людей, оказавшихся в чрезвычайных – ужасных и бесчеловечных условиях и ставших героями. Просто, чтобы делать свою обычную работу, которая во время войны стала очень опасной. Чтобы помочь другим. Чтобы выжить.
Один из таких фильмов уже сейчас можно снять об истории АЗК сети автозаправочных станций KLO, находящихся в Ирпене, рядом с Бучей. Фактически он стоит на границе двух, когда-то красивых, цветущих и уютных городков из пригорода Киева. Поселки, которые стали всемирно известными из-за страшных трагедий, которые принесли в них рашистские изверги. Впрочем, такую историю, вероятно, можно рассказать не об одной автозаправке: к началу войны сеть насчитывала 73 АЗК в Киевской, Черниговской и Житомирской областях, которые сильно пострадали от российского нашествия в первые месяцы войны. Итак…
Война. Начало
Первые кадры этого фильма могут быть такими, какими были первые минуты войны для тысяч и тысяч украинцев.
Ночь перед рассветом, темно, в квартире все спят. Неожиданно раздается телефонный звонок. Мужчина просыпается, берет мобилку, женский голос говорит: “Григорьевич, наверное, началась война”. Он открывает окно своей киевской квартиры и слышит несколько взрывов со стороны Ирпеня и Бучи. Жена с маленьким ребенком тоже проснулись. Он объясняет происходящее жене. Приказ немедленно собираться, идти в укрытие и ждать его звонка. Потом крепко ее обнимает, выходит, садится в машину и уезжает в Ирпень. Это Виктор – руководитель АЗК в Ирпене.
Несмотря на раннее утро, ехать тяжело, большие пробки. Дорога занимает несколько часов. Наконец-то он добирается до своего места работы. На АЗС – невероятное количество людей, шум, крики, паника. Огромные очереди – одна на пару километров к центру Ирпеня, другая – такая же в сторону Бучи. Девушки, работавшие в ночную смену, со слезами на глазах. Клиенты в панике, агрессивность людей переходит все границы, несколько человек заправили полные баки и уехали, не рассчитавшись за горючее.
«Но девушки-операторы свою смену мужественно выдержали до восьми утра и их сменила другая смена. Люди еще смогли добраться до работы. Хотя я видел, что они очень взволнованы. Нельзя передать, что у каждого творилось в душе, – говорит Виктор, руководитель АЗК. – Так мы начали работать в тот день, 24 февраля. Позвонил по телефону друзьям, попросил, чтобы максимально быстро вывезли жену с ребенком из Киева. Меня немного успокоило то, что они уехали. Уже в первый день войны я понял, что моя работа сейчас очень важна и я здесь надолго».
Очереди из тысяч человек. Нереальная реальность
Помните, как буквально за несколько дней до войны соцсети изобиловали постами, даже шутками вроде: «Ну вот, снова война не началась! Поэтому сегодня были в кино/ресторане/в парке. Может, больше не придется. Хотя, нет – войны не будет, все это просто разговоры западных СМИ»… И только один человек из моей ленты написал о том, что купил канистры и заправил их на всякий случай, чтобы если нужно будет срочно уехать, было горючее. Это был только один такой пост из сотен ФБ-друзей!..
Об этом думаешь, когда слушаешь рассказ Виктора, молодого парня, директора автозаправочной станции в Ирпене, о работе его команды в первые дни войны. Представьте эти кадры.
На автозаправке безграничное количество людей. Кроме огромных очередей из автомобилей по несколько километров и с одной, и с другой стороны заправки, еще много людей, пришедших пешком и приехавших на велосипедах, чтобы набрать горючее в какие-то баклажки и канистры. Таких людей сотни в очереди, и они постоянно прибавляются. Внутри заправки – хаос, крики. На 180 квадратных метрах просто невозможно пройти. Люди протискиваются друг мимо друга боком. С полочек забрали все, что было, просто все. К примеру, покупали омыватели и просто их выливали, заливая в эту тару горючее. На АЗК был мини-маркет с крупами, другими продуктами, баками с водой – это все разобрали буквально за несколько часов.
«Были моменты, когда ситуацию очень тяжело было контролировать. Люди не слышали громкоговоритель, какие команды из него раздаются. Не слушали даже команду «Воздух!», когда шли атаки сверху, – вспоминает Виктор. – Пытался максимально организовать людей, чтобы был хоть какой-то порядок в очередях и внутри помещения, но это практически было нереально. В дальнейшем все труднее и труднее было справляться с людьми. Сама обстановка вокруг – взрывы, крики, напряжение, сирены и гудки автомобилей – приводила к тому, что люди становились все более нервными и агрессивными. И это были тысячи людей. Мне кажется, что, вероятно, концерты известных певцов столько не собирают, сколько людей было в тот день на заправке».
Первые дни войны
Атмосфера на заправке с каждой минутой становилась все напряженнее.
«Иногда казалось, что это все нереально, – вспоминает Виктор. – Разве в мирное время могло что-нибудь подобное случиться? Один из клиентов подошел «буром», мол, открывай все колонки и всех заправляй до полного бака, пусть едут, потому что война, всем нужно ехать! «Разве ты не понимаешь? Война!», – кричал он мне. Возможно, хотел испугать: потому что мужчина такой, ростом почти под 2 метра, коренастый. А я смотрел на него, и мне было смешно и грустно в то же время: потому что он в такой панике, просто ужасно! Говорю ему, стараясь быть спокойнее: «Вы уезжаете, а мы остаемся. Всех заправим в порядке очереди. Будем работать, пока есть топливо».
Разное случалось. Бывало и такое, что кто-то предлагал за 10 литров заплатить $100. Я просто говорил им: «Уберите, пожалуйста, деньги и становитесь в очередь». Казалось, здесь были весь Ирпень и вся Буча, потому что наша заправка осталась единственной в этом районе, которая продолжала работать, чтобы помочь людям эвакуироваться».
Организация работы в период боевых действий
Несмотря на весь хаос, происходивший вокруг, работа была организованной, четкой, хотя и очень сложной. 24-25 февраля персонал еще мог добраться до места работы, но в основном на личном транспорте. Даже в первые дни войны коллектив пытался обеспечивать уровень клиентского сервиса с соблюдением максимально безопасных условий. Ведь АЗС является взрывоопасным объектом, поэтому правила безопасности здесь на первом месте. Но уже 26 февраля руководителю начали звонить по телефону работники и говорить, что они на работу не смогут выйти по понятным объективным причинам. Кто эвакуируется, кто вывозит близких или просто нет возможности добраться до рабочего места.
«Конечно, при таких условиях я не мог задерживать людей, – рассказывает Виктор. – Просто спросил, кто может остаться работать. Со мной остались наш слесарь и заправщик. Дальше мы работали втроем. Сам я принял решение, что буду оставаться на заправке, потому что это мой гражданский долг. Ведь в войну автотранспорт тоже должен двигаться, а в такой ситуации – тем более. В эти дни фактически в треугольнике Ирпень-Буча-Гостомель работала только наша заправка. Мы должны быть максимально настроены патриотически. Это было страшно, это был огромный риск. Но, тем не менее, это было».
Российский СУ над АЗС
В те дни было много моментов, которые работники АЗК и его руководитель будут помнить всю жизнь. Люди работали с огромной нагрузкой в тяжелых условиях.
26 февраля на заправку наконец-то приехал бензовоз с горючим, которого очень ждали. Логисты чудом смогли это сделать, а водитель смог доехать. Это, очевидно, был очень смелый человек, потому что в Ирпень было страшно ехать. Он довез горючее, которое здесь было жизненно необходимо.
«Я уже подсоединил шланги и начал сливать топливо и тут вижу, что со стороны Киева летит прямо на нас истребитель, не знаю, возможно, СУ-30, или СУ-25, такой, раскрашенный, с российской символикой, – рассказывает Виктор. – И вижу, что он снижается, наклоняется к заправке. Это все происходило в считанные секунды. А я стою у цистерны, буквально в метре, и смотрю на него. На мгновение мне показалось, что он просто летит в цистерну. Я отбегаю метра на два-три и думаю, – это все. А он поднимается и начинает стрелять по Гостомелю. Выпускает пять или шесть ракет поочередно. Смотрю, из Гостомеля пошел черный дым. Зараза, он летел Гостомель бомбить. Это из таких моментов, которые, вероятно, не забудутся никогда».
Позже стало известно, что на 3-й день войны, 26 февраля, рашисты взорвали нефтебазу KLO в Киевской области. Пожар длился 4 дня. Работники сети и служба ГСЧС делали все возможное для оперативного тушения пожара, хотя это было очень тяжело, потому что обстрелы не прекращались.
Военные будни АЗК
С 26 февраля начался особый период в работе автозаправочной станции в Ирпене: заправляли только машины критической инфраструктуры – ЖЭКов, водоканала, терробороны, ВСУ.
«Было действительно страшно, потому что с каждым днем ситуация становилась все более напряженной: выстрелы и взрывы становились все ближе и ближе к Ирпеню. 26-го мы работали до вечера, было много машин, – вспоминает Виктор. – И мы остались ночевать в ту ночь на заправке. Мы с ребятами оборудовали определенное укрытие из мусорных контейнеров и прицепов, которые у нас были. Летало со всех сторон. Такой был у нас маленький блокпост. 27-го мы проснулись где-то в пять утра. Вижу, ситуация ухудшается. Гостомель черный стоит, бои там шли ожесточенные. В Буче, уже слышу, начинаются бои, выстрелы все ближе и ближе к заправке. А она же находится на «Заплаве» между Ирпенем и Бучей. Я вышел на улицу, посмотрел, оценил ситуацию, понял, что нужно в другое укрытие перебираться. Через дорогу, буквально метрах в 100, был дом. Пошли туда. Перебрались вместе с владельцем здания в погреб – очень маленький, ну, может, полтора на два метра. Мы туда все зашли, и где-то в половине девятого утра начались тяжелые бои, – танки, артиллерия, и все летело в нашу сторону. В этом дворе, где мы укрывались в погребе, находилось три дома. После боя (бой закончился где-то в половине пятого вечера) всех этих трех домов не было, все горели. Со стороны, через дорогу от заправки, был торговый центр, его тоже уничтожили. Мы чудом выжили».
Когда ребята вернулись на автозаправку, то увидели, что она была прострелена снарядами с трех сторон. Повреждения были значительными, оставаться там уже было невозможно. Поэтому ночью пошли в подвал в Бучу.
«Утром за нами приехали ребята из горсовета, – продолжает рассказ Виктор, – привезли нас на разрушенную заправку. Центральная касса была повреждена, поэтому из трех касс пришлось сделать одну, чтобы можно было и дальше отпускать горючее. Мы понимали, что топливо жизненно необходимо ВСУ, терробороне, местным службам и приняли решение продолжить работать по несколько часов в день. Под взрывами и обстрелами небольшая команда заправляла все эти подразделения еще неделю.
Стоит отметить, что сотрудники многих заправок KLO в Киевской, Черниговской, Житомирской областях продолжали работать фактически под пулями, активизируя все свои силы, чтобы обеспечивать необходимым в военное время горючим военных и коммунальные службы.
Кофе для ВСУ и Теробороны
Недавно знакомый киевлянин, пошедший сначала служить в терроборону, а затем перешедший в ВСУ, написал на своей странице искреннюю благодарность АЗС, которые не скупились угощать бойцов кофе. Он не назвал брендов, но отметил, что «теперь мы знаем, на каких заправках будем покупать горючее после войны». Среди этих “добрых самаритян” были и работники АЗК сети KLO. Ирпенская АЗС, о которой мы рассказываем, поила кофе и солдат Вооруженных сил Украины, и бойцов территориальной обороны, и работников критической инфраструктуры Ирпенско-Бучанского региона. К кофе предлагали перекусы – все, что было в наличии: хот-доги, бургеры и т. д.
«Кофе, воду, снеки – все, что мы могли предложить, давали бесплатно нашим защитникам. Это было согласовано с руководством компании, и это было правильное решение, – рассказывает Виктор. – Ведь эти люди выполняли важнейшую миссию. В данной ситуации мы все должны были объединиться. Ребята были довольны, им нужен был этот перекус, небольшой отдых, ведь они уезжали на передовую. И к Гостомелю, и на другую сторону Бучи к Варшавской трассе. Поэтому я считаю, что мы доброе дело делали».
Быт и связь под бомбами
Местом, в котором в дальнейшем скрывались работники АЗК, стал подвал пятиэтажного дома в Буче. На четвертом этаже была квартира, куда можно было подняться, чтобы умыться и принять душ, пока была вода. Но в основном люди пережидали бомбардировки в подвале. Там Виктор с товарищами оборудовали спальный уголок.
«В квартиру еще можно было числа до 28 февраля заходить. А потом, к моменту эвакуации, уже не было возможности помыться, – говорит Виктор. – Несколько дней фактически были вообще без воды. Бывало такое, что за день всего на час или два удавалось как-то уснуть. Постоянно стреляли. За то время, когда АЗС работала в военных условиях, кроме самой заправки, фактически у нас было три места укрытия – погреб в доме возле заправки, подвал в пятиэтажке в Буче, а еще в церкви, которая стала последним местом нашей дислокации» .
«На счет связи, ситуация была критическая, – вспоминает руководитель АЗС. – Ориентировочно с 27-28 февраля и практически до 5-6 марта, пока я оставался здесь, связь была сильно ограничена. Бывали дни, когда ее вообще не было, ни один оператор здесь не работал. Иногда удавалось написать какое-нибудь короткое сообщение жене, родителям. Иногда с руководством пытался связаться, а они со мной. Очень проблематичный это был вопрос. У меня был резервный телефон с МТС в тревожном рюкзаке, то иногда удавалось с него какое-нибудь смс написать. А так вообще Ирпень и Буча были от мира, от Киева полностью отрезаны».
Эвакуация
Больше недели три человека днем работали на Ирпенской АЗС, а ночью прятались в подвале в Буче, в доме на улице Яблонской. Рисковали своей жизнью, чтобы выполнять свою работу и помочь спасти жизнь другим людям.
«Каждое утро нас забирала машина, которая приезжала из городского совета Ирпеня, и увозила на заправку, – продолжает свой рассказ Виктор. – Старались заправлять всех максимально быстро, потому что обстрелы и взрывы уже не умолкали. Однажды утром, кажется, это было 2 марта, мы со слесарем отправились на АЗС. Но так получилось, что в Бучу мы уже не смогли вернуться. Начались бои прямо в 100 метрах от заправки со стороны Бучи. И военные, стоявшие рядом с блокпостом, сказали, чтобы мы быстро убирались оттуда. Мы пошли в штаб территориальной обороны, поближе к центру Ирпеня. Позвонили по телефону нашему заправщику, который остался в подвале. Сообщили, что сейчас нет возможности туда приехать. Так и получилось, что он остался в Буче и пережил страшные дни».
Дальше Виктор с товарищем двигались с местной территориальной обороной. Он получил оружие – автомат, бронежилет. Шестого марта утром ситуация очень обострилась, в Ирпень вошли российские оккупанты, вариантов эвакуироваться становилось все меньше.
«Появился момент, нас утром подняли, – мы ночевали тогда в подвале в церкви, и сказали, что будем пробовать уехать машинами. К нам заехали два или три грузопассажирских буса, и в один из них нам удалось попасть. В бус, который перевозит около 10 человек, поместилось человек 25. Ехали под обстрелами. По всему Ирпеню тогда с той стороны летало и минометами крыло, и всем, чем только можно было. Нам повезло, и мы доехали до моста. Хоть по нам и стреляли, и я слышал, как осколки били по машине. Мы вышли, встали перед кругом оборванного Ново-Ирпенского моста. А дальше нужно было двигаться самим. Вижу, наш слесарь, мужчина в возрасте, которому лет 60+, в панике. Все, говорю, теперь под мост и просто бежим. Бежим, и ни на что не обращаем внимания. И мы убежали. А по нам стали стрелять. Просто ужасный обстрел начался. Честно говоря, я там такого насмотрелся, что ни в одном фильме ужасов нет. Стреляли по всем, по женщинам, детям, мужчинам. И не из автоматов, а минометами забросали издалека, потому что близко противника видно не было. Просто в разные стороны стреляли. Мы, благо, забежали под тот мост, а там вода, река течет. Идти тяжело. Людей множество. Там и бабки старые под 90 лет были, и дети маленькие. Все хотели жить. Ситуация была тяжелой, но мы перешли этот мост. И нужно было двигаться дальше.
Мужчине, который был со мной, было тяжело бежать, тем более что у него проблемы с сердцем. Он говорил – вы бросайте меня здесь, я здесь останусь. Я его просто тянул на себе, чтобы от моста отойти, в лес. Наконец, вышли на трассу с другой стороны, где нас и подобрали: волонтерские машины ездили, довозили людей от моста в Киев. Мы в один такой бус штабелями стали и нас так довезли в Ново-Беличи».
Заправщик выжил, но сейчас в тяжелом состоянии
Что случилось с оставшимся в Буче заправщиком АЗК? – можете спросить вы. Связь с ним оборвалась уже на следующий день. Практически месяц не было никакого известия о нем. Но второго апреля пришло сообщение, что заправщик жив. Он смог выбрался в Коцюбинское, где жил в последнее время.
«Я быстро собрался и поехал к нему, – рассказывает руководитель АЗК. – Увез его в больницу, он был в очень тяжелом состоянии. Месяц практически не мылся. По его словам, у него не было ни воды, ни еды. Человек похудел килограмм на 20. Он был такой худой, как скелет. В больнице ему диагностировали подозрение на гангрену ноги и в результате отрезали 4 пальца на ноге, чтобы остановить инфекцию».
Ему чудом удалось спастись от смерти. В том самом подвале в Буче, где они все вместе прятались от бомб.
Возвращение
Как только российские войска начали покидать Бучу – это был конец марта – руководитель АЗК поехал посмотреть на свою заправку. «Это еще было очень опасно, но я должен был туда поехать, – рассказывает Виктор. – У меня два работника остались в Буче, – один из заправщиков и работница зала. Когда я туда приехал, я был шокирован тем, что увидел. Трупы людей. Много трупов, просто лежавших на улицах. Эта дорога, по которой я ехал, в подвал, где мы укрывались в первые дни войны, была просто усыпана трупами. Пять или шесть человек лежали прямо на дороге. Там был один паренек, у которого вообще полголовы не было»…
«Когда я увидел впервые нашу АЗК после войны, то был ужас, – продолжает рассказ Виктор. – Думаю, она день-через день попадала под обстрелы после того, как мы оттуда эвакуировались. Сверху, очевидно, залетела ракета или какой-то ракетный осколок, и насквозь пробил крышу. Пробило все стеклопакеты, много было разбитых стен. Кухня полностью выгорела, видимо, туда было прямое попадание. Остававшийся товар был весь разбит. В помещениях обнаружили три мины, два не разорванных танковых снаряда. А десять дней назад еще один снаряд обнаружили. Его также саперы вынесли и разминировали. В общей сложности, на заправке, наверное, где-то пять-семь снарядов нашли. Помещение было в очень плохом состоянии. Но, благо, чудом уцелела сливная линия на заправке! То есть, можно было начинать работать.
Первые дни после освобождения
АЗК в Ирпене было почти разрушено, но все эти страшные события не прекратили его существование.
«Они сломали наши стены, но не сломали нашу волю!», – говорит Виктор.
При поддержке мэра города Александра Маркушина заправочный комплекс возобновил свою работу. Нашлись волонтеры, которые достаточно быстро помогли максимально расчистить и убрать помещение, территорию. Вывезли где-то 3,5 КАМАЗов мусора. Уже 8 апреля запустили одну колонку для выдачи горючего местным властям, территориальной обороне, вооруженным силам, спецтранспорту, коммунальщикам. Ведь работы очень много, Ирпень почти весь был разрушен, поэтому топливо было очень нужно всем.
«Отпускали бензин командирам батальонов, ЖЭКу, водоканалу, по спискам. Все было согласовано с местными властями, – говорит Виктор. – Фактически, на тот момент благодаря помощи местного сообщества мы возобновили работу в таком интенсивном режиме. Работаем с тем же заправщиком вдвоем. Он уже пришел в себя. Я на контроле горючего, а он на выдаче по заправке. Пока что о каком-то масштабном восстановлении помещения всего нашего автозаправочного комплекса речь не идет. Но мы будем и дальше максимально прилагать усилия, чтобы возобновить работу АЗК в полном объеме. Так и будет».
Автор: Оксана Мельник
