Одновременно с украинскими президентскими по ту сторону Черного моря — в Турции — проходили муниципальные выборы, которые стали проверкой на прочность как выстроенной Реджепом Тайипом Эрдоганом государственной системы в условиях ощутимых экономических трудностей, так и репетицией перед будущими парламентскими и президентскими.
И эту проверку боем Эрдоган и его Партия справедливости и развития (ПСР), по сути, проиграли, поскольку отдали крупнейшие города оппозиционным силам, сплотившимся под давлением власти. Это первый просчет турецкого лидера — он передавил и пожинает плоды соизмеримого противления.
Как результат, правящая партия в общей сложности по стране получила 51% голосов. И если раньше ПСР контролировала 49 из 81 муниципалитета, то после выборов 31 марта — уже 41.
Можно сказать, что ПСР и лично Эрдогану нанесен существенный политический ущерб, ведь партия власти упустила не только такие крупные города, как Анталия, Измир, Адана, Кютахья, Мерсин, но и две столицы — Анкару и Стамбул. Впервые за четверть века в Анкаре будет сидеть мэр не от ПСР. Столица Турции досталась кандидату от оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Мансуру Явашу, опередившему конкурента из ПСР Мехмета Озхасеки на 3% (50,9 против 47,06%).
Потеря Стамбула неприятна Эрдогану во многих смыслах. Во-первых, он является крупнейшим городом в Европе, где проживает 18% населения Турции (17 млн, из которых 10 млн — это избиратели). Во-вторых, сам по себе Стамбул имеет символическое значение для президента Турции, поскольку именно здесь с победы на выборах мэра в 1994 г. началось его восхождение на политический олимп.
Страсти в городе кипели и продолжают кипеть. Начать с того, что близкий к президенту Бинали Йылдырым, которому пост премьера хотели компенсировать мэрством в “городе на семи холмах”, поспешил объявить о своей победе над кандидатом от НРП Экремом Имамоглу, вопреки всем соцопросам, обещавшим победу именно оппозиционеру. Хотя на тот момент были подсчитаны далеко не все голоса, а разрыв между Йылдырымом и Имамоглу составлял символические 4 тыс. голосов. Когда же ситуация начала меняться в пользу представителя НРП и осталось подсчитать несколько сотых процента, подсчет приостановили.
Однако, видимо, испугавшись последствий столь очевидной подтасовки голосов, все же Высшая избирательная комиссия назвала новым мэром Имамоглу. Йылдырым же немедля опозорился во второй раз, заявив, что, мол, с перевесом в 24 тыс. голосов, отделивших его от оппозиционера, нельзя выиграть Стамбул. А ведь 24 тыс. — это в шесть раз больше, чем 4 тыс. И да, экс-премьер идет в суд — будет оспаривать результаты, потому как у него есть претензии к 319 тыс. бюллетеней, признанным недействительными.
С другой стороны, ПСР выиграла выборы в 24 из 39 муниципалитетов Стамбула, еще один получила союзная ей Партия националистического движения. Остальные 14 завоевали оппозиционеры. В горсовете Стамбула у Эрдогана будет 184 депутата, а у “народных республиканцев” — 126. Так что даже если Имамоглу выиграет суд у Йылдырыма, работать ему будет непросто. И битву за Стамбул ПСР еще не проиграла. А вот сражение за Турцию — да.
Эрдогану и его партии не помог агрессивный популизм в виде предложения превратить в мечеть бывший православный Софийский собор, ныне музей Айя-София и один из самых узнаваемых архитектурных объектов в мире. Не помогла и озвученная за три недели до выборов (президент уже тогда понимал, что они могут обернуться провалом) угроза открыть дело на Яваша, победившего в Анкаре. Раньше массово открываемые, к примеру, в Анатолии уголовные дела позволяли заменить конкурентов членами ПСР, но в столице до этого не дошло.
Не помог Эрдогану и окончательно оформленный переход к президентской форме правления, которая стала следствием потери Йылдырымом своей должности (пост премьера упразднен). Если в 2018 г. Эрдогану кое-как удалось цементировать глобальное изменение на президентских выборах, пусть и с небольшим преимуществом (всего 51% голосов, что для лидера Турции мало), то в этом году на муниципальных выборах единоличная власть, подразумевающая широкое использование админресурса, ничем не помогла, если не навредила. Потеря крупных городов, генерирующих львиную долю ВВП, окончательно “загнала” правоконсервативную партию власти в провинцию.
Да и там ПСР не может властвовать безраздельно и спокойно, готовясь к реваншу. Светские конкуренты наступают по всем фронтам, что порой сопровождается разрывом шаблонов. Отличным примером служит информация “с полей”, приведенная журналистом Османом Пашаевым, о выборах в небольшом Тунджели на востоке Турции. Там победу одержал коммунист Фатих Мачоглу. “Коммунисты, — подчеркивает Пашаев, — никогда и ничего не выигрывали в Турции. Даже сельсоветы. Мачоглу исключение”. Исключение, по словам журналиста, поскольку смог построить “настоящий коммунизм, как по книжке” в аграрном Оваджыке, где долги сменились профицитом, а деньги пошли на зарубежное обучение для молодежи.
Выходит, что холодильник побеждает телевизор и в Турции. Эрдоган чересчур увлекся построением неоосманской империи и превращением себя в нового султана, пропустив то, что сам “турецкий мир” хочет пищи не духовной, а обычной — с углеводами, жирами и белками. Ведь пока президент Турции играл в светоча исламского мира, в стране происходил экономический спад, в котором Эрдоган, естественно, винил внешних игроков — США и ЕС. Как итог, сейчас турецкая экономика пребывает в рецессии. Рост прогнозируется на уровне 2,6 против 7,4% в 2017 г. Инфляция достигла 20%, а уровень безработицы — 11%. При этом за год лира к доллару подешевела на 40%. Тут уже никакая мечеть вместо музея не поможет.
Потому актуален вопрос: какими будут следующие парламентские (2022 г.) и президентские (2023 г.) выборы, если Эрдоган, конечно, вновь не изменит сроки их проведения? И как, собственно, президент Турции будет адаптироваться к тому, что его ставка на величие уже работает вполсилы? Каким будет теперь амплуа Эрдогана — по-прежнему собирателя земель османских и защитника веры или же рационалиста-экономиста с легким уклоном в клерикализм для сохранения ядерного электората?
