Обычные пользователи, а вовсе не журналисты и популярные блогеры - главные жертвы современных репрессий, пишет Александр Плющев в специальном комментарии для DW.
Один будущий журналист, который пишет диплом в магистратуре мюнхенского университета, расспрашивал меня на днях о том, как нам, российским журналистам работается в России.
И остались ли в РФ журналисты, как таковые?
Привычное дело: мои ответы на эту тему фигурируют, наверное, в десятке подобных исследований. Да и мои коллеги наверняка припомнят подобные разговоры о гласных и негласных ограничениях, угрозах и опасностях, об этических и правовых аспектах нашей работы. В конце интервью немецкий аспирант задал вопрос: не хочу ли я сам что-то добавить к сказанному, может, он что-то упустил или о чем-то не спросил меня.
Что тут можно сказать? Конечно, наша профессия важна для общества и сопряжена с определенными рисками. И рисков этих вкупе с различными ограничениями с каждым годом становится все больше. Однако, ведя разговор о свободе слова и о свободе обмена информацией, уже давно неправильно ограничиваться только журналистами. И даже блогерами, то есть людьми, которые зарабатывают (деньги или известность – не так важно) на распространении информации. Есть еще целый пласт людей, которые вносят гигантский вклад в дело информационного обмена, причем сами об этом они не подозревают, но весьма часто ощутимо страдают.
Простые люди
Это самые обычные пользователи интернета, которых и блогерами-то не назовешь. Пишет себе человек в соцсети, постит картинки в паблики и группы, спорит в комментариях, лайкает и ретвитит – ну, какое же это блогерство, не говоря уж о журналистике?! Так, зачастую бессмысленный информационный шум. Тем не менее: сколько вы вспомните журналистов, которые в последние годы стали фигурантами уголовных дел за свои публикации? Даже если погуглите, то вам хватит пальцев двух рук, а то и одной. Больше дел наберется на политических активистов.
А сколько совершенно обычных, ничем не примечательных в политическом смысле слова людей, подвергшихся преследованию чисто “за репост”? Их “тьмы, и тьмы, и тьмы”. Вам и гуглить не надо. Откройте сайт информационно-аналитического центра “Сова”! На нем практически ежедневно, а то и по нескольку раз в день появляются подобного рода новости, часто одна абсурднее другой, и по мере чтения ленты вероятность вспомнить расхожий афоризм про “снизу постучали” растет в геометрической прогрессии. Вот где сразу все становится понятно, что “полицейское государство” и “репрессии” – это уже не фигуры речи.
Атомарная журналистика
Часто все это вовсе не про политику и даже не про экстремизм. Один из последних, самых вопиющих случаев – с воспитательницей детского сада Евгенией Чудновец. В закрытой группе в соцсети “ВКонтакте” она поделилась трехсекундным роликом, зафиксировавшим издевательства над ребенком в пионерлагере. Какая уж тут политика?! Но уголовное дело за распространение детской порнографии и реальный срок она получила. И я возьму на себя смелость утверждать, что Чудновец пострадала именно за журналистскую деятельность.
С одной стороны, репост непонятного, сомнительного ролика, да еще и с ребенком, без выяснения происхождения видеоматериала и хоть каких-то подробностей вряд ли можно назвать безупречной классической журналистикой. Но если разобраться, то привлечение внимания доступной тебе аудитории к проблеме – это именно она и есть. Примитивная, кустарная, гражданская, атомарная, но все равно – журналистика.
Государству выгодно?
Система давит таких людей с каким-то невероятным остервенением. Для Чудновец прокуроры просили 5 лет тюрьмы, она получила полгода колонии, издевательское сокращение срока на месяц и карцер за прикрытые одеялом ноги. Я больше, чем уверен, что нет никакого приказа специально “прессовать” именно ее. Но система всегда сама чувствует такие вещи. Для их передачи из ведомства в ведомство, из центра на места не нужен телеграф.
Понятно, что все эти посадки не имеют ничего общего с борьбой с экстремизмом и совершаются ради пресловутых показателей и звезд на погоны. Тысячу раз говорилось, что берут самых аполитичных, чтобы никто за них не вступился и чтобы быстро в сговоре с адвокатом по назначению состряпать дело и отправить человека по этапу. Но ведь государство, позволяя делать это, фактически поощряет все новые и новые преследования. Значит, оно полагает, что ему самому это выгодно.
Фига в кармане
Насаждение тотального страха в эпоху цифровых технологий и эффекта Стрейзанд (когда попытка удалить информацию приводит к ее широкому распространению. – Ред.) выглядит сомнительным, но пока работает. Однако “работает” и “приносит пользу” – далеко не всегда одно и то же. И те, кого сажают, и те, кого этим пугают, часто вовсе не оппозиционеры, а вполне лояльные режиму люди. Сохранят ли они эту лояльность навсегда и не вынут ли фигу из кармана, если подвернется удачный момент?
В свое время многие жертвы политических репрессий были вполне себе сталинистами до самого последнего момента своей жизни. Сомнительно, что тот же фокус получится и в условиях какого-никакого, а все-таки информационного общества. Когда и жертвы безыдейные, и, несмотря на все закрученные гайки, информация не просто просачивается, а льется со всех сторон.
Какой будет страна, выйдя из нового витка политических или даже, скорее, общественно-политических репрессий? И напрасны ли жертвы в виде поломанных судеб, как правило, совершенно случайных людей, которые переоценили возможности свободы обмена информацией? Вот о чем имеет смысл говорить, когда речь заходит о трудностях со свободой слова в России. Журналистские риски на этом поле зачастую уже не так велики, нежели риски самого обычного человека.
Автор: Александр Плющев – журналист, интернет-эксперт, популярный блогер и радиоведущий. Автор еженедельной колонки на DW.
