Публикация «Панамских документов» пролила свет на систему офшорных убежищ, и многие лидеры разных стран оказались в центре внимания из-за своей связи с этими схемами.
Означает ли это конец офшорных налоговых убежищ? Дискуссия комментаторов The Financiаl Times.
Ванесса Хулдер (Vanessa Houlder)
При виде длинного списка обвинений по поводу налоговых убежищ их сторонники любят цитировать грабителя банков Вилли Саттона. Когда его спросили, почему он грабил банки, он ответил: «Потому что именно там лежат деньги». В некотором смысле большие и малые финансовые центры привлекают преступников. И несмотря на большой прогресс в соблюдении принципа прозрачности, они, без сомнения, продолжат тянуться к этим центрам.
Но это не значит, что центры не служат и легальным целям. Инвесторы часто нуждаются в «налогово-нейтральных» структурах, не отягощенных дополнительными слоями налогообложения, и небольшие страны могут с легкостью состряпать нормы, поощряющие определенные виды деятельности. Глобальная борьба с уклонением от уплаты налогов пресечет некоторые виды этой деятельности, но другие наверняка сохранятся.
Самая проблематичная сторона дела — конфиденциальность, позволяющая укрывать счета, в том числе, в таких крупных странах, как США, и в таких небольших убежищах, как Панама. Конфиденциальность служит безопасности людей из нестабильных стран, защищая их от похищения и вымогательства враждебными режимами. Но эта же конфиденциальность служит и для укрытия неправедно нажитых капиталов правящего класса.
Новые глобальные правила стремятся уменьшить число мест для сокрытия денег. Панама — одна из небольшого числа стран, не желающих присоединиться. Если фурор, вызванный утечкой документов, продлится долго, то панамские власти окажутся под усиливающимся давлением.
Мартин Сандбу (Martin Sandbu)
К сожалению, солнце едва только начинает освещать эти офшоры. Требуется намного больше прозрачности, и чем более осведомленным об офшорах будет общество, тем больше шансов исправить правила.
Полезно обратить внимание на то, как сильно изменилась среда, в которых действовали сомнительные финансовые транзакции за минувшие 10 лет. За исключением США, которые были первыми в этой области, приняв закон о борьбе с коррупцией в других странах в 1970-х годах (Foreign Corrupt Practices Act), многие государства позволяли своим гражданам подкупать иностранных чиновников вплоть до 2000-х годов. Сегодня такой практики больше нет. Под эгидой OECD государства сотрудничают в области обмена информацией для поимки тех, кто уклоняется от уплаты налогов. Европейский союз требует от своих членов создавать центральные реестры бенефициаров компаний, и некоторые страны сделали эти реестры открытыми. США и ЕС приняли правила, требующие от нефтяных, газовых и других компаний сообщать, сколько они заплатили правительству каждой страны, в которой работают. И многие страны пытаются придумать способ помешать транснациональным корпорациям уводить прибыль в государства с низкими налогами без связи с объемом своей деятельности в этих странах.
У этих инициатив есть два общих момента. Во-первых, это хорошая политика, направленная на создание более честной налоговой системы, которая сегодня как минимум необъективна. Во-вторых, эта политика стала возможной только в результате общественного возмущения ситуацией, сложившейся в результате отсутствия правил. Панамские документы показали, как много еще не знает общество о том, что могут делать богатые, законно и незаконно. Это хорошая веха на еще очень долгом пути.
Джонатан Форд (Jonathan Ford)
Пока политики и сильного мира сего продолжат грабить свои страны, будет существовать спрос на тайные, теневые места, где они могли бы спрятать добычу. То же самое касается и простых укрывателей средств от налогов.
Но это вовсе не значит, что все, кто вкладывает деньги в страны с низкими налогами, являются злодеями. Инвестиционные фонды собирают участников з разных стран, чтобы инвестировать, скажем, в развивающийся рынок. У такого фонда могут быть законные причины использовать механизм низких налогов в третьей стране, наслаждающейся преимуществом Английского права.
Нет никакого вреда в этом, если участники в итоге платят налоги в своих странах, как положено. В любом случае, в мире свободного передвижения капитала трудно помешать людям переводить деньги в другие страны, чтобы воспользоваться более выгодными налоговыми условиями.
Главная задача в том, чтобы злодеи и проходимцы не пользовались этой схемой. Первым делом следует убрать конфиденциальность. Компании, работающие в офшорных зонах, обязаны быть полностью прозрачными и открытыми. Развитый мир обязан сделать это необходимым условием доступа этих стран к мировым финансовым центрам. Схватите их за банки, и вы подчините их сердца и умы.
Остается вопрос отдельных лиц и принципа открытости. Закон и практика справедливо дают людям конфиденциальность в их налоговых делах. Это нормально, пока налоговый рай остается по-настоящему прозрачным и соблюдает должный уровень открытости. Сотрудник налогового управления не должен отправляться в далекое опасное путешествие, чтобы выяснить, есть ли у имярека счет на Британских Виргинских островах.
Многое зависит от того, можно ли обеспечить открытое фискальное сообщение. Если нельзя, то всегда останется «ядерная возможность»: поместить деньги в офшоре, а затем увидеть, как ваши налоговые дела выносятся на всеобщее обозрение.
Джил Уилкс (Giles Wilkes)
Я считаю этически неприемлемым требовать конфиденциальности только для уклонения от уплаты налогов. Мы живем не в мире Шредингера, где состояние предмета меняется только в результате наблюдения. И журналисты делают свою работу, поднимая волну, будь то из-за этих миллионов, укрытых от налогов, или 88 пробок для ванной, указанных в расходах некоторых парламентариев.
Никто, насколько мне известно, не пытался подсчитать ущерб для национального состояния от панамского уклонения от налогов по сравнению с минимизацией налогообложения общественными корпорациями, да и зачем? Дело не в сумме, а в лицемерии. Представители высших слоев общества, спортсмены, знаменитости и диктаторы, используют грязные трюки в своих целях. Проблема в нежелании правительства тратить усилия на этот вопрос, если суммы, укрытые отдельными людьми от налогов, невелики по сравнению с государственной казной.
Это подводит нас к вопросу о том, что изменится, а это зависит от того, как общество отреагирует на это лицемерие, и насколько готово мириться с ним. Если бы закрыть офшоры было легко и недорого, это давно было бы сделано. Я помню громкие призывы решить эту проблему на саммите G-20 в 2009 году, и хотя были приняты некоторые меры, до конца еще очень далеко. Я не уверен, что общественная реакция поможет устранить это явление. Помимо случайного преувеличения, существует и такая слабость, как пропагандируемая журналистами вера во всемогущество и эффективность прозрачности. Это вещь ценная, но ее могущество переоценено, в лучшем случае.
Возможно, публикации о расходах парламентариев и помогли положить конец наиболее вопиющим случаям, но депутаты работают в другой среде, и их можно пристыдить. Более удачный пример касается зарплаты управляющих, на которые распространяется принцип прозрачности. Зарплата директора входит в ежегодный отчет, и без того крупный. Вам часто проще найти, как и почему заплатили определенную сумму вице-президенту по финансовым вопросам, чем выяснить общий состав расходов компании с ограниченной ответственностью открытого типа. Некоторые детали позорны и не поддаются оправданию.
Но прозрачность мало чего дала. Я помню, как однажды коалиционное правительство Великобритании собралось, чтобы обсудить, следует ли обязать банки опубликовать подробнейшие данные о зарплатах высших управляющих. Премьер-министр нетерпеливо спросил: «И что потом? Ну, узнаем мы все это, и дальше что?» Никто не нашел убедительного ответа.
Перемены произойдут только в случае возникновения реакции, достаточной для изменения расклада голосов и смены правительства. Текущий скандал вызвал много возмущения, но мы в Великобритании знаем, какое слабое электоральное выражение находит такое возмущение. Я ожидаю, что западные правительства в широком смысле будут нагло отрицать значимость данного скандала.
Себастиан Пэйн (Sebastian Payne)
На этой неделе о панамских документах были фантастические репортажи — и другие, не столь выдающиеся, особенно в том, что касается премьер-министра Дэвида Кэмерона. Некоторые левые политики заговорили о том, что Кэмером должен уйти в отставку, потому что его отец причастен к инвестиционному фонду в офшоре, следовательно, премьер нечистоплотен.
Оппоненты премьера почувствовали кровь — респектабельность Кэмерона остается его Ахиллесовой пятой, и стали бросаться такими фразами, как «уклонение от уплаты налогов», «офшоры» и «сокрытие от налогов», вне зависимости от того, что он на самом деле совершил. Кен Ливингстон, бывший мэр Лондона, потребовал не только отставки Кэмерона, он хочет посадить его в кутузку. С такой риторикой трудно вести осмысленные дебаты о налогах и о том, что хорошо и что плохо в налоговых убежищах.
Премьер-министр, к несчастью, запутал дебаты, не показав полностью всю информацию о своих делах, но ничего нового в них нет. О связях Кэмерона с Панамой известно с 2012 года.
На этой неделе отставка премьер-министра Исландии показала, что налоги могут стать проблемой для политиков. В эпоху, когда все тайное может в любой момент стать явным, политики не имеют другого выбора, кроме соблюдения полной прозрачности. Вопрос в том, последуют ли офшорные зоны этому примеру или будут вести дела по-старому.
