Накануне и после провозглашенного в Минске перемирия бои шли не только в Дебальцево, но и других районах Донецкой области. Они привели к жертвам среди военных и плачевным последствиям для мирного населения.
Жительница села Гранитное Волновахского района пенсионерка Анна Труш стоит посреди пустой комнаты, говорит сквозь слезы, а на нее опускаются снежинки. Они пролетают через проломанную крышу. Несколько дней назад крышу ее дома разбил то ли снаряд, то ли мина.
Она находилась в этой же комнате, сидела на диване и чудом не пострадала. С ужасом рассказывает об огненных стрелах, поминает Господа и крестится.
Отойдя от страха, она крикнула мужу, пребывавшему в другой комнате:
— Николай, ты жив?
Услышав его голос, вздохнула с облегчением.
Гранитное сегодня контролируется украинскими военными. Но после введения российских войск в конце августа оно потеряло покой. С сентября село находилось между двух огней. Над ним постоянно летали снаряды и мины. За это время погибло по разным подсчетам от десяти до тринадцати жителей этого населенного пункта.
Анна Труш рассказывает, что одна из погибших — девочка двух лет. Ее похоронили. А потом снаряд попал в ее могилу. «Даже после смерти ребенку нет покоя», — говорит женщина.
В селе обычное дело — окна, заклеенные пленкой. Хватает домов с пробитыми крышами и вывороченными стенками.
Анна и Николай Труш никогда не прятались от смертельного огня. Он ездит на инвалидной коляске, у него нет ноги, из-за диабета ее ампутировали. Вместе с тележкой он физически не может спуститься в погреб. Глава семейства также почти ничего не видит. Сказал, что на мне может различить только цвет куртки — и все.
А его жена говорит, что могла бы спрятаться в погреб. «Но как же я его брошу? — спрашивает она. — Я буду там прятаться, а он тут сидеть?»
Супруги переселились в уцелевшую комнату, отапливаемую печью. Помещение не повреждено. Поэтому супруги закрывают дверь плотнее и не могут замерзнуть.
Они не могут уехать из дома. Им просто не к кому ехать. Родственники Анны живут за рекой. Там тоже стреляют. Детей у них нет. Трое их сыновей погибли. Не от войны. Одного сына случайно застрелили на охоте. Второго сбил мотоцикл. Третий сам любил на мотоцикле лихачить и разбился по неосторожности.
Николай рассказывает, что приходил к ним председатель сельсовета, которого они называют просто Леня, и предложил отправить их в дом престарелых. Это предложение Николая обидело.
— Куда нам ехать? — спрашивает Анна. — Да и зачем? У нас тут огород свой, курочки. Мы привыкли.
Председатель сельсовета, по словам Трушей, говорил, что поможет с бригадой для ремонта крыши. Кроме того, пообещали помочь военные. Но нет материалов.
Волонтер и она же советник председателя Волновахской районной госадминистрации Елена Мокренчук говорит, что шифер имеется гуманитарной миссии Организации Объединенных Наций, которая находится в Мариуполе.
Сам шифер, по ее словам, предназначен сугубо для Волновахского района. Он сохраняется с октября. Миссия ООН помогала жителям села пленкой для выбитых окон. Но шифер уходил в Донецк и другие части региона. Сейчас его осталась лишь малая толика того, что было.
— Мы написали кучу бумаг о том, кому нужен шифер, для каких потребностей. Но дело не двигалось с места, — говорит она.
По словам Елены, сегодня представители миссии пообещали переправить часть шифера в село Гранитное.
Представитель миссии Александр Воробйов в разговоре с корреспондентом «i» намекнул, что помощь будет оказана, но за комментариями предложил обращаться к полевому офицеру Игоря Яцкова. Последний сказал, что комментировать по телефону ситуацию, потом обещал связаться, но так и не перезвонил.
Убежавшие от смерти
Пенсионерка Зинаида Горошко из поселка Бердянское сбежала из своего дома за пять минут. К ней приехали волонтеры, приказали немедленно собираться. Пояснили: есть огромный риск, что снаряды и мины падать именно в районе домов мирных жителей и ее в том числе. Она заскочила в машину, в чем была и уехала в Мариуполь. Вместе с ней выехал ее 35-летний сын Владимир.
Сейчас она пребывает в одном из социальных учреждений города. Она живет в комнате примерно восемь или десять квадратных метров. Здесь стоят четыре кровати, на которых спят беглецы из села Широкино или Бердянского, которое входит в Широкинскии сельсовет.
Зинаида Горошко не знает, в каком состоянии ее дом. Но хочет верить, что Бог уберег его неразрушенным.
Социальные учреждения Мариуполя заполнены беженцами из села Широкино, где с десятого февраля происходили жестокие бои между украинским добровольческим батальоном «Азов» и так называемой армией ДНР. Зинаида Горошко поселилась в центре реабилитации для пожилых людей.
В музыкальной комнате Центра социальный работник задает вопросы пожилой женщине. Заполняет специальную анкету. Поясняет, что это необходимо для предоставления материальной помощи.
Пожилая женщина отвечает ей сквозь слезы. Она называет себя Верой Святовец.
Рассказывает, что дом ее сына разрушен полностью. Она пряталась от огня в подвале у соседа. А когда все притихло, то вышла посмотреть, что там с сыном. И застала одни развалины.
Говорит, что уезжали из села на «копейке».
— Нас туда девять человек набилось, — вспоминает женщина. — Мы ехали, при нас была икона. Мы молились и нас не задело. А следом за нами сын вывозил мать. Он живет в Мариуполе. Он специально за ней приехал. Так ее убило, а его ранило.
Заместитель директора центра Мимоза Степанец рассказывает, что в заведении пятьдесят коек, сорок два из них занимают беженцы из населенных пунктов, где идут бои.
— Мы не интересуемся взглядами и мировоззрением наших постояльцев. Наша задача их одеть, накормить и предоставить иную помощь.
По ее словам, сотрудники учреждения развесили объявления в людных местах с просьбой оказать помощь пострадавшим. Сердобольные мариупольцы принесли одежду и продукты. Кто-то из беженцев доволен питанием, а кому-то оно кажется убогим — каша, как в армии. Но, тем не менее, хотя бы на первое время жильем и питанием они обеспечены.
В одной комнате с Зинаидой Горошко живет Алла Боровикова, работавшая сторожем в детском лагере, расположенном на территории Широкино. Она рассказывает, что 10-го февраля в село зашел батальон «Азов». Бойцы разместились и в детском лагере. Она рассказывает, что украинские военные не оскорбляли ее. Делились едой. Она даже пряталась с ними вместе от огня.
Она не могла уйти, потому как не местная и ей не было куда идти. А ее родное село контролируется денеровцами, и туда так просто не проберешься.
С началом боевых действий и с усилением огня она попросилась в попутку к знакомому и он ее вывез в Мариуполь. Сначала приехала на автовокзал. Потом через знакомых связалась со социальными службами и в итоге оказалась в центре реабилитации.
По мнению Аллы, причиной боевых действий стал приход в село «Азова». К тому же это была буферная зона, ничейная территория. Лишь после появления украинских военных бойцы так называемой ДНР начали стрелять.
Такого же мнения придерживаются все беглецы, с которыми я общался. Они твердо убеждены, что не приди в село «Азов» и их село осталось бы цело.
Они обвиняют украинских военных и говорят, что пресса все равно правду не напишет, потому как там цензура. Некоторые готовы порассуждать о политике.
— Украина рвалась в НАТО, — говорил один отец семейства, отказавшийся называть свое имя. — И Грузия в свое время тоже. Россия не могла терпеть такое у себя под боком. Вот она и дала ответ.
— Но она ведь в дела чужой страны вмешалась.
— Россия — сверхдержава.
Впрочем, его сосед по комнате по имени Юра не был столь категоричен. Он сказал, что Россия и правду вмешалась не в свои дела, и без поддержки России ДНР заглохла бы.
Волонтер Елена Мокренчук говорит, что из-за войны у людей теряется причинно-следственная связь. Они причиной видят не стрельбу по мирным жителям со стороны сепаратистов, а маневры украинских войск.
Заместитель городского головы Мариуполя Татьяна Ломакина говорит, что еще до начала боевых действий в Широкино в приютах жили 123 человека из этого села. Сколько их выехало с 10 февраля — она сказать не может, потому что они передвигались разными путями, не все через государственные структуры. Но она осознает, что проблема беженцев становится все более и более масштабной.
Взрыв проломал крышу, но хозяйка чудом осталась жива.
Семейство Труш ютится в маленькой комнатке.
Так выглядит дом семейства Труш снаружи.
Беженцы из Широкиного.
Вера Святовец не может сдержать слез.
