Верховная Рада приняла решение, обязывающее прекратить огонь и вернуть внутренние войска и милицию к местам дислокации. К тому же постановление предусматривает запрет на использование оружия.
Проголосовали «за» 236 депутатов из 238 зарегистрировавшихся. Решение принято на экстренном заседании парламента, которое состоялось после того, как стало известно о приблизительно сотне погибших повстанцев. Это произошло в день траура, который провозгласил Виктор Янукович памяти погибших накануне.
В фойе гостиницы «Украина», стоящей на улице Институтской как раз над Майданом, напротив стойки регистрации за белыми занавесками лежали двенадцать мертвых тел. Они были прикрыты белоснежными простынями, через некоторые из которых проступала кровь. На многих лежали таблички с именами.
Известная врач и меценат Ольга Богомолец, активно помогающая пострадавшим во время Еврореволюции, стояла неподалеку от входа и давала указания врачам. «Они все погибли от пулевых ранений», — сказала она в ответ на вопрос.
На улице Институтской на месте разрушенных «Беркутом» баррикад возводили новые. Люди выстроились традиционными цепочками и передавали друг другу камни от брусчатки, которые шли на укрепление баррикад. В цепочках стояли не бойцы самообороны, а обычные граждане в цивильной одежде. Тут можно было увидеть совсем юных школьников и пенсионеров.
От верхней баррикады к нижней спускали шины. Внизу их ловили и укладывали в основу баррикады.
Боец показал мне несколько щитов, в которых виднелись отверстия, по его словам, пулевые. Он рассказал, что снайперы стреляли из дома над выходом из метро и из дома, который находится рядом с Национальным банком.
Он рассказал, что часов в восемь утра «Беркут», который за день до того продвинулся по Крещатику и Институтской впритык к Майдану, начал бросать свето-шумовые гранаты. Повстанцы ответили камнями ы коктейлями Молотова. Они оттеснили беркутовцев к метро. А потом они отступили еще дальше.
— Это не мог быть хитрый план с намерением вытащить вас подальше. А потом уничтожить.
— Не знаю. Но убили многих.
На асфальте видны выразительные следы крови. Лежит окровавленная спортивная шапочка и каска с кровью внутри.
На Крещатике рядом со сгоревшим Домом профсоюзов чистят пепелище, которое осталось тут после позавчерашних боев – повстанцы тогда создали огненную зону, призванную препятствовала прохождению «Беркута» дальше. Просто посреди улицы стоят столы с едой. Женщины предлагают бутерброды и чай.
Возле стадиона «Динамо» разложены бутерброды с сыром, колбасой. Там же стоят стеклянные банки с консервированными огурцами и помидорами. Девушка показывает пакет с эмблемой Партии регионов. Вытаскивает оттуда лимоны. Говорит: «наколотые лимоны».
Повстанец рассказывает, что здесь был расположен блок-пост «Беркута», который был захвачен со всеми продуктам, которыми сейчас кормят повстанцев. Захватили также полевую кухню. Сама она почему-то стоит на Крещатике неподалеку от Украинского дома. А тут лишь резервуар, в котором варят еду. В нема сейчас разогревают, захваченную у «Беркута» гречневую кашку с тушонкой.
Договариваемся, что я вернусь минут через десять и попробую беркутовскую кашу. Через десять минут резервуара не оказывается на месте.
— Где же каша? — спрашиваю я.
— Скисла, — отвечает молодой человек, — даже кашу не могут по-человечески приготовить.
На Крещатике женщины метут проезжую часть. «Мне сказали смести гвозди, чтобы скорые помощи могли ездить», — объясняет она. — Их сегодня много понадобилось».
Повстанец показывает военную амуницию, которую он нашел на месте боев. Среди всего прочего — пуля и гильза от автомата Калашникова.
Василий из Головановского района Кировоградской области показывает написанный от руки график дежурств. Говорит, что хочет передать это в качестве возможного доказательства для следствия. Правда, пока не знает куда. Прокуратуре и милиции не доверяет.
— Я из того района, откуда депутат Лозинский, который убил человека в лесу во время охоты, — говорит Василий. — Он-то сидит, но другие сейчас вытворяют там то же самое, что и он.
На первом этаже Дома профсоюзов влажная грязь по щиколотку. Но это не мешает движению людей тут. «Мы тут ищем полезные для Майдана вещи, — объясняет повстанец со стулом в руках, — Это может быть посуда. В подвале, где был склад, сохранились некоторые продукты. Мука, конечно, сварилась, но крупы, например, сохранились. С левой стороны здания мебель сохранилась. С правой выгорело все. На восьмом этаже сплошное пепелище. Сохранились только металлические основы от стульев.
Разгром в кабинетах, где что-то сохранилось, свидетельствует, что тут прошлись любители поживиться. На шестом этаже гремит что-то гремит. Это какие-то парни вскрывают сейф. «Ты смотри, какой упрямый. Не хочет открываться», – говорит парень в балаклаве с металлическим прутом в руках, которым он взламывает дверки сейфа.
Наконец сейф открывается. Там обнаруживается три шоколадки, бланки удостоверений, презервативы. «Ой, ей!» — радостно воскликает молодой человек. Он обнаружил специальный нумизматический блокнот, в котором содержится множество монет. «Это может стоить немалых денег», — радостно говорит он.
Он вскрывает другой сейф, но из него вырывается пламя. Он его пытается погасить, справляя малую нужду. Но огонь достаточно сильный и его удается преодолеть, закрыв дверцу.
По дороге на выход встречаю коллегу-журналиста. «Там не опасно? — спрашивает он. — Там нет мародеров?».
Даже ночью на баррикадах продолжается работа. На баррикаде возле ЦУМа наблюдаю суету. Бойцы быстро отправляются вверх по бульвару Богдана Хмельницкого. Там стоит автобус, окруженный радикально настроенными бойцами. Они не хотят пропускать автобус, в котором сидят солдаты внутренних войск.
— У меня на глазах друга убило, — кричит молодой человек, — а вы их отпускаете.
– Депутаты приняли решение, ни с кем не посоветовавшись, — другой объясняет свою позицию, — Он решили, а мы должны исполнять. Так не годится.
Бойцы самообороны рассказывают, что вевевешники сдались повстанцам Октябрьском дворце. Не хотели воевать. Политики решили отпустить их восвояси. Вот и пытаются посадить в автобус.
С крыши автобуса выступает священник. Который через громкоговоритель говорит, что не нужно уподобляться сопернику, который зверствует. Его мало кто слушает.
Двое повстанцев едва не подрались.
Приходит командир Правого сектора Дмитрий Ярош. Он говорит о необходимости отпустить вевешников, ведь они вообще мальчишки и не они зверствовали, нападая на Майдан.
После слов Яроша вевешники выходят из автобуса. Ведь у него проколотые шины. Бойцы самообороны создают вокруг них живую цепь и они двигаются вверх по улице.
Группа доходит до Владимирского собора. Там ожидает еще один автобус. Вевешники садятся в него и едут.
Остаток ночи прошел спокойно.
Героям слава
След кровавого боя
Дырка от пули
Строят баррикады
Майдан
Любитель коктейлей Молотова
Наколотые лимоны
Каша от «Беркута» скисла
Хочешь есть – На Майдан
Этим убивали
В Доме профсоюзов
Вид на Майдан из Дома профсоюзов
Священник просит пропустить автобус с вевешниками
Вевешников ведут к автобусу возле Владимирского собора
