«Страна Снов» Андрея Гуренко насыщена эротикой и сладострастием
В филиале Киевского национального музея русского искусства «Шоколадный домик» до 29 октября открыта персональная выставка картин художника Андрея Гуренко «По ту сторону сна», известного многим еще и как куратора ленд-артовских программ этнографических фестивалей «Шешоры»
и «Арт-поле».
Мы все видим сны — разные: бывает, радостные, смешные, дарящие оптимизм, а порой печальные и тревожные, даже кошмарные. Тогда, во время их переживания, доходя до ужасной кульминации, мы вдруг просыпаемся и с облегчением восклицаем: «Да это же был просто сон!» — и возвращаемся в теплую реальность. Большинство из нас уверяют, что их сны цветные. Можно верить, можно и нет. Мир сновидений Андрея Гуренко однозначно многокрасочный и яркий, а их вязь так же запутанна, малообъяснима и неконкретна, как у любого другого человека. Но Андрей, в отличие от каждого из нас, смог материализовать образы, порожденные его фантазийным сознанием, во вполне конкретные картины, которые, в отличие от неуловимых и недолго живущих снов, можно «пощупать» и найти в них что-то свое.
Очевидно, что «Страна Снов», созданная воображением Гуренко, насыщена эротикой и сладострастием, а неизменно обнаженные мужчины и женщины наслаждаются там красотами садов Эмпирея. Отсутствие одежды у своих персонажей художник объясняет просто: «Мы приходим в этот мир голыми и суть честными. Потом мы закрываем свои тела одеждой и легко лжем лицом. Обнажая людей, в своих «снах» я возвращаю им первозданную правдивость, ведь невольные и часто по-детски непосредственные жесты и телодвижения всегда более откровенны, нежели управляемая разумом мимика».
Далеко не всякий художник способен внятно рассказать о своих произведениях, а тем более объяснить, что вдохновило его на создание того или иного полотна. Андрей Гуренко не из таких. Но, рассказывая о своих картинах, он не раскрывается до конца, умалчивая о мотивах, заложенных в основы сюжетов. Зритель должен сам решать ребусы, зашифрованные в многозначности названий, данных им автором. Вот вроде бы обычная «Лесная прогулка». Вышел как бы народ порезвиться на лоне природы: девица в чем мать родила, верхом на кентавре, торжественно несущем блюдо с экзотическими фруктами, а сзади понуро бредут такие же голые рабы — мужики с полными торбами изысканного провианта. Словом, пикник у компании, особенно у женской ее половины, намечается отменный! Не менее замысловато выглядят и другие холсты из «потусторонней» серии Гуренко, из которых так и прет чувственность, где неизменно наличие вкусного съестного, многозначительных символических раковин и ракушек, роз и плодов граната, а также крепких мужских рук, мнущих бюсты и бедра красавиц.
Художник уверен, что мир сновидений крайне близок мифологии. В то же время он и бесконечно далек от классических трактовок замусоленных тем, взятых из преданий прошлого. Таким образом, в «мифоснах» Андрея Гуренко тщетно искать параллели с древними сюжетами, хотя он и склонен к субъективному современному мифотворчеству. «Смотря на аркадийские оргии его картин, на вакхическое переплетение тел, остается только позавидовать modus vivendi нашего мастера,— говорит о творчестве Андрея Гуренко искусствовед Алексей Титаренко.— В истории искусства был уже такой художник, который больше всего любил «сельские концерты» с голыми девушками на фоне аркадийских пейзажей,— это Джорджоне Кастельфранко, чьи перламутровые небеса и нежная зелень так далеки от жесткой черно-белой гаммы сегодняшней повседневности. Почему нам так нравится всматриваться в него? Потому что самим этого не хватает, потому что не хотим жить, как белка в колесе…»
По мнению знатоков, колорит полотен Гуренко производит на зрителя сильное эмоциональное воздействие и является одной из самых сильных его сторон. «Художник виртуозно демонстрирует, как, используя всю палитру, не опустится ни до пестрого безвкусия, ни до откровенной грязи. Звонкие контрасты чистых синего и желтого, зеленого и красного, фиолетового и оранжевого, тонкие градации оттенков и их почти угасшая хроматичность гармонично сосуществуют в пределах одного полотна»,— рассказывает искусствовед Оксана Несторович.
Как бы обособленными от основной смысловой идеи нынешней экспозиции Андрея Гуренко находятся представленные здесь его живописные видения «земных ипостасей», запечатленные в женских и мужских образах. Так, «Серебро» — это суровая и неприступная, затянутая в корсет, чуть ли не фригидная властная дама скандинавско-тевтонского типа. От нее веет вечной мерзлотой, чему способствует холодная и черно-бело-голубая гамма холста. Контекстуально звучит такая нотка: в этот металл инвестировать не стоит, прогоришь. Вот «Золото» — более привлекательно, как и должно быть: по Гуренко, это пышно разодетая и довольно благодушная толстощекая негритянская тетка из племени тумба-юмба. Она, как и соответствующий металл, постоянно жиреет и, кажется, скоро лопнет, как мыльный пузырь. А наиболее сильно и сексуально почему-то выглядит «Медь»; по-азиатски загадочные, слегка раскосые глаза ее обволакивают пристальным взглядом, а весьма привлекательный мягкий нежный овал лица все же не позволяет расслабиться и забыть о жестокости жертвоприношений. Так художник видит эти металлы, а «Газ», «Нефть» и «Уголь», в противоположность богатым женским бюстам, олицетворяют опять же нище-голые мужчины атлетического сложения, традиционно несущие на себе бремя добычи, на этот раз не очень благородных, но таких необходимых в быту естественных ископаемых.
