Выход в прокат комедии режиссера Павла Чухрая «Русская игра», снятой по гоголевской пьесе «Игроки», — явление вполне тенденциозное, хотя несколько обескураживающее реализацией
Выход в прокат комедии режиссера Павла Чухрая «Русская игра», снятой по гоголевской пьесе «Игроки», — явление вполне тенденциозное, хотя несколько обескураживающее реализацией. Освоение произведений классика россиянами, что и говорить, продолжает идти полным ходом
По мотивам произведений Гоголя уже поставлены фильм ужасов «Ведьма» и громкий телесериал «Дело о мертвых душах», на подходе — «Вий» и «Тарас Бульба».
Вдогонку фильму «12» автор «Водителя для Веры» позаимствовал из картины Никита Михалкова центральный тандем актеров Сергея Маковецкого и Сергея Гармаша, добавил к ним Андрея Мерзликина из «Бумеров», сменил гражданство главного героя произведения и выстроил действо в жанре паясничающего театрального лубка. Очевидно, чтобы сбить градус критического неприятия, Чухрай заведомо нарек фильм «проходным» в своей карьере, хотя это совсем не помешало ему выиграть призы на непритязательных фестивалях вроде «Кино-Ялта» (главный приз — «Большое золотое яблоко») и форуме российского кино «Окно в Европу» в Выборге (приз «Большая золотая ладья»). Но, думается, что урожай трофеев определил, скорее, авторитет великого Николая Васильевича, нежели то, что к нему попытался добавить или отнять российский кинематографист второго эшелона.
У Гоголя, напомним, повествуется о карточном шулере Ихареве, случайно сталкивающимся с троицей себе подобных пройдох. Заключив профессионально дружеский союз с целью развода на деньги купцов и помещиков, картежники выбирают мишенью ветреного сына заезжего богатея. Но в конечном итоге жертвой мошенничества оказывается сам Ихарев — да так, что, возможно, сам голливудский режиссер Ридли Скотт, ставивший свою «Великолепную аферу» в 2003 г., вдохновлялся именно «Игроками».
Чухрай в экранизации превращает Ихарева в знойной внешности иностранца в России — итальянца Лукино Форца, погрязшего в долгах и решившего воспользоваться славянской наивностью, дабы избежать тюрьмы на родине. Логику в такой метаморфозе при желании проследить можно — в конце концов, Гоголь долго жил в Италии, а Рим, где им писались «Мертвые души» и доводилась до ума «Шинель», и вовсе считал своим любимым городом. Примечательно также, что на роль, в конечном итоге доставшуюся малоизвестному актеру Джулиано ди Капуа (эпизодические роли в «Рождественской мистерии» и «Четырех таксистах и собаке»), режиссер хотел заполучить певца Тото Кутуньо, но у того не нашлось для проекта достаточно свободного времени.
Впрочем, для Чухрая замена национальности — скорее, повод похохмить на тему взаимоотношений России и Европы. Неплохая задумка, но «Русская игра» снята в лучшем случае как суетливый спектакль, перегруженный афоризмами, в худшем — звездный балаган, преподносимый под ширмой классической вариации. Под началом Михалкова Маковецкий и Гармаш блистали, здесь же первому доводится отрыгивать и по-чаплиновски бегать за курицей, второму — деланно восклицать «Европа и Русь-матушка!», «там в Европе нас за дураков держат?» и прочие аналогичные фразы «в зал». Мерзликину, впрочем, не достается и этого — кажется, в картину его взяли лишь для утяжеления звездности состава, но ограничили лишь комедиантскими прыжками на месте и более ничем не запоминающейся ролью. Безоговорочную симпатию вызывает лишь ди Капуа — и то, в этом заслуга, скорее, его модельной внешности и пронизывающего взгляда, нежели актерского таланта.
И все же «Русская игра» при всем зияющем отсутствии изящества оставляет все же куда более терпимое послевкусие, нежели многомиллионный шпионский капустник «Код Апокалипсиса», вышедший с ней одновременно. Как говорится, лучше обжечься на маленьком огне, чем сгореть на большом.
