Колонка редактора отдела "Государство"
Сегодня исполняется три года с начала Майдана. Коллега по редакции утверждает, что это был рыжий путч.
Но я вспоминаю широко раскрытые глаза PR-менеджера «1+1» Ольги Клингенберг, никогда не интересовавшейся политикой, и ее удивленный голос: «Ты читал, что в нашей Конституции написано? Что единственный источник власти — народ!». Я вспоминаю вечер 21 ноября, когда немногие киевляне вышли на Майдан, чтобы увидеть на табло результаты голосования второго тура президентских выборов. По удивительному стечению обстоятельств, 21 ноября — это день покровителя Киева архистратига Михаила. Можно соглашаться или не соглашаться с политологом Андреем Окарой, который считает, что именно это мистическое совпадение и положило начало Майдану. Лично я с ним согласен.
Теплота между людьми в тот вечер, 21 ноября, три года назад… Легкий снег, навевающий настроение Нового года… Такого, каким он воспринимался в далеком детстве: предчувствие чуда, которое обязательно случится, если ты его заслужил. И волевой настрой расходящихся с Майдана: «Мы не смиримся с подтасовками. Нам надоело, что нас считают быдлом».
Безусловно, можно говорить об уличных политтехнологиях. Да, без заблаговременно сооруженной сцены как центра спонтанного вече, вероятно, не было бы столь масштабного феномена. Но сводить весь Майдан к технологии — все равно что сравнивать искусство акушера, принимающего роды, с тайной деторождения.
Сегодня Виктор Ющенко будет награждать причастных к оранжевой революции. А я и мои друзьябудем выпивать на Майдане и вспоминать те дни, когда мы, наверное, впервые за годы независимости почувствовали себя народом — единым и сильным. Нам, поющим «Боже великий, єдиний, нам Україну храни», будут совершенно безразличны официозные мероприятия по поводу Дня свободы. Настолько же безразличны, как далеки были от нас в 2004 г. лица, стоявшие на сцене с подогревом.
В конце Майдана, когда уже был ясен исход противостояния, а на оранжевом подиуме толпились и Кинах, и Азаров, и прочие странные для революционных событий персоны, ярко вспоминалась деталь легенды о крещении Руси князем Владимиром. Когда идолы были низвергнуты с капищ, люди бежали за ними и кричали: «Выплыви, выплыви!». Идолы выплыли, были извлечены из воды — и им снова поклонялись.
Потому я категорически не согласен с тезисом, что главное достижение Майдана — десакрализация власти. Напротив, власть, почувствовав силу народной воли, приложила все усилия, чтобы стать еще более закрытой, еще более тайной, следовательно — сакрализованной. Я вообще не могу назвать ни одного ощутимого последствия Майдана для нашей жизни. Но в одном уверен — Майдан стал не просто воспоминанием, а действенной мечтой о правильном будущем.
