Путина пугает отнюдь не контингент США, дислоцированный в Европе, а вся военная мощь США, в том числе и ядерный арсенал.
В прошлый четверг, во время демонстрации президенту России Владимиру Путину новых военных автомобилей УАЗ Патриот, вооруженных автоматами и гранатометами, генерал не смог открыть дверь одной из боевых машин, и, в отчаянном желании угодить верховному главнокомандующему, оторвал ручку. «Молодец», — сказал Путин, хихикая.
Тем временем, НАТО обсуждает наиболее эффективные способы сдерживания России от вторжения в Прибалтику. США уже предложил в четыре раза увеличить бюджет так называемой Европейской инициативы успокоения (European Reassurance Initiative) до $3,4 млрд в 2017 году. Миллиард долларов из этой суммы уйдет на то, чтобы добавить еще одну бронетанковую бригаду численностью от 4000 до 5000 человек к 35 тысячам американских военных, уже присутствующих в Европе.
Еще $1,9 млрд будет выделено на дополнительное военное снаряжение. Тем не менее, многие аналитики в США по-прежнему считают, что этого окажется недостаточно для сдерживания.
Им стоит посмотреть на то, как генерал отрывает дверную ручку УАЗа, и спросить себя, не пытаются ли их ввести в заблуждение.
Эксперты обсуждают возрождающуюся военную мощь России. RAND утверждает, что войска западного военного округа России гораздо сильнее, как по численности, так и по снаряженности, чем силы НАТО, развернутые в Прибалтике. Российская воздушная кампания в Сирии также произвела впечатление на многих.
Просмотр видео с оторванной дверной ручкой или чтение отчетов о прошлогодних боях за Дебальцево должны посеять в умах военных специалистов сомнения относительно готовности российской армии к дерзкому вторжению на территорию в двух или трех государств-членов НАТО.
Хотя в России идет программа обширного перевооружения, которой Путин уделяет немало внимания, она страдает от типичных для современной России проблем — неэффективных, чрезмерно дорогих закупок и неудовлетворительного качества.
Для генералов важнее продемонстрировать успех Путину, чем преуспеть на самом деле, а российский президент, в свою очередь, вполне может оказаться намного более заинтересован в том, чтобы побряцать оружием перед всем миром в показушном параде на Красной площади, чем в реальной атаке на НАТО.
Его действия также преследуют внутренние цели, нагнетая патриотическую истерию, чтобы сохранить поддержку в канун президентских выборов. Нынешний климат в России такой, что производитель автоматов Калашникова может получить прибыль от продажи своей основной продукции, и пытается покрыть убытки, выпустив линию патриотических костюмов в военном стиле.
Российские войска могут эффективно бороться против не самых сильных противников, вроде реформируемой на ходу украинской армии или легковооруженных сирийских повстанцев, но даже тогда они не продвигаются молниеносно. Вторжение в Крым было страшным, потому что российские солдаты без знаков различия в современно выглядящем обмундировании выглядели опасными, но они не встречали никакого сопротивления.
Майкл Кофман в своей статье утверждает: «Российская армия попросту непригодна для оккупации атакованной страны, особенно если ее население склонно к сопротивлению. У границ НАТО расположено мало постоянных подразделений, а высшие командные структуры, способные организовать взаимодействие собранных из других районов частей, попросту отсутствуют».
Однако еще более важно то, что ни один из паникующих сторонников повышения военного присутствия США в Восточной Европе не может объяснить, зачем Путину вторгаться в Прибалтику. Страны не нападают друг на друга просто из-за взаимной антипатии или удачной возможности. Должно быть какое-то стратегическое преимущество, которого можно достичь подобной военной операцией.
В рамках своей военной игры, RAND попробовало его обнаружить: «Стратегической целью вторжения было продемонстрировать неспособность НАТО защитить своих наиболее уязвимых членов и вызвать раскол альянса, тем самым уменьшая угрозу, которую он представляет с точки зрения Москвы».
Неясно, зачем России рисковать полномасштабной войной с США, в том числе и перспективой ядерного конфликта, только чтобы доказать уязвимость НАТО. Предыдущие агрессивные действия Путина и его ближайшего окружения предполагают, что они действительно считают НАТО угрозой для России.
Но Путин поддержал сепаратизм в Южной Осетии и Абхазии, и пошел на войну с Грузией в 2008 году, чтобы дестабилизированную страну не приняли в НАТО. С той же целью он развязал конфликт на Донбассе. Паникующие эксперты используют обе войны в качестве аргументов для усиления сдерживания, но на самом деле это аргументы против него: Россия опасается близости НАТО к ее границам настолько, что готова угробить свой международный статус в этих военных авантюрах, а потому вряд ли пойдет на прямой конфликт с Альянсом.
Путина пугает отнюдь не контингент США, дислоцированный в Европе, а вся военная мощь США, в том числе и ядерный арсенал.
Кофман не исключает возможности российских военных авантюр в странах Прибалтики, но он не считает полномасштабное вторжение в Ригу и Таллинн наиболее вероятным сценарием. Для того, чтобы проверить решимость НАТО менее опасным для жизни способом, Россия могла бы захватить спорный участок территории.
«Гораздо более разумным для Москвы подходом, уже, вдобавок, концептуально продемонстрированным в Крыму, могло бы быть создание кризиса, в котором авторитет НАТО будет поставлено перед выбором — потерять авторитет или напасть на Россию первой».
Повышенное военное присутствие США только сделает этот выбор еще сложнее: безопасность расквартированного персонала может стать дополнительным фактором, повышающим риск необдуманных решений.
Разросшиеся бюджеты, больше игрушек, больше возможностей для проведения учений в различных географических регионах всегда привлекательны для генералов. Стратегически, однако, это не поможет в решении каких-либо реальных проблем.
У России нет оснований для полномасштабного вторжения в Прибалтику, и Путин как никто понимает, насколько новоприобретенная военная мощь его страны является бумажным тигром.
