Адвокат Виктор Яценко проанализировал документ с точки зрения эффективности регуляторной политики.
Прежде всего, хочется отметить, что большинство положений коалиционного соглашения, посвященных регуляторной политике государства, это, скорее, маркеры, которые парламентарии в очередной раз обещают избирателям не нарушать, нежели план их конкретных действий, приводит слова эксперта ЛІГАБізнесІнформ. Хотя сам по себе факт изложения этих договорённостей на бумаге, пускай даже в политическом соглашении, проще говоря – под “честное депутатское слово”, это уже хорошо. Это несомненный шаг вперед, как бы кто к словам политиков не относился. В случае нарушения можно будет хоть лицом в бумагу ткнуть. Мелочь, а приятно.
Конкретные цели и предложения коалиционного соглашения немногочисленны и небезупречны, зато более или менее согласованы между собой. Возможно, это свидетельствует о целостном видении парламентариями имеющейся сейчас нехорошей ситуации в государственном регулировании бизнеса и путей ее исправления. Хотя не менее возможно, что в данном случае мы чересчур оптимистичны, а согласованность – это не более чем удачная компиляция цитат из предвыборных программ партий, на должном профессиональном уровне выполненная партийными юристами.
Задекларированный отход от тотального административного контроля и переход к поддержке предпринимательства (которое, если депутаты не в курсе, и не надо “поддерживать”, а достаточно просто не мешать) корреспондируется с отказом от карательной модели фискальной политики и означает, например, неприменение штрафов к тем плательщикам, которые добровольно уплатили доначисленные им налоговой службой платежи. Вот это уже кое-что конкретное и практически применимое. Практика зарабатывания на штрафах является позорной (привет украинским банкам!) и должна быть решительно искоренена не только на законодательном, но и на ментальном уровне, потому что штраф – это не заработок, а предостережение. А поэтому абсолютно правильно участниками коалиции предложено исключить из доходной части госбюджета суммы поступлений от пени и штрафов.
Автор, плохо скрывая радость, смеет надеяться, что в Украине наконец-то перестанут наперед планировать чужие правонарушения и преступления. Перестанут исключительно по плану их выявлять, а также, возможно, уразумеют, что взаимный интерес государства и предпринимателя как партнеров заключается в неукоснительном исполнении друг перед другом обязательств, а не в применении штрафов за их неисполнение или в попытке такие обязательства оптимизировать. А то сейчас у нас не партнерство получается, а игра в казаки-разбойники.
Предложенное депутатами увеличение в два раза порога уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов ситуацию принципиально не поменяет хотя бы потому, что при желании конкретного должностного лица-налоговика нарушения плательщика можно и “лучше” поискать и требуемую недоимку доначислить. Логичнее было бы само наказание ужесточить, однако уголовную ответственность предусмотреть только за уклонение от уплаты налогов, совершенное организованными группами, гражданами, ранее судимыми по экономическим статьям и тому подобными неисправимыми романтиками либо идейными борцами за денежные знаки. Как говорят юристы, разумно установить уголовную ответственность за особо тяжкое уклонение от уплаты налогов, а все остальное перевести в административно-финансовую плоскость и наказывать виновных только гривней. Но построже, вплоть до личного банкротства (этот институт тоже необходим).
Предложение на законодательном уровне запретить уголовное преследование плательщика за уклонение от уплаты налогов до окончательного согласования его налоговых обязательств свидетельствует о понимании парламентариями нерешенности этой проблемы, несмотря на наличие похожего содержания правовой нормы в Налоговом кодексе. Действительно, подозрение на основании обжалуемого решения налоговой службы плательщику огласить нельзя, а вот уголовное производство по указанным в акте проверки фактам начать очень даже можно (и начинают). Можно, к примеру, документы изъять, обыск провести, допрашивать и арестовывать имущество несговорчивого, а также иным уголовно-процессуальным образом на него воздействовать в целях коррупционных или досрочного необоснованного выполнения плана по пополнению доходной части бюджета.
Кроме того, обвинение можно обосновать непонятного происхождения экономическими экспертизами или аудиторскими отчётами “подшефных” фирм. А, значит, оно основывается не только на обжалуемом решении налоговой службы, но и на иных добытых налоговой милицией доказательствах. То есть, в таком случае законодательный запрет обойден, и можно обвинение плательщику предъявлять, что ранее и бывало неоднократно.
Таким образом, проблему депутаты увидели правильно, а вот решение ее требуется другое, и предлагается сейчас крупными бизнес-ассоциациями. Необходимо полностью запретить начало досудебного расследования по фактам, указанным в акте налоговой проверки, до вступления в силу судебного решения по результатам обжалования основанных на этих фактах доначислений. В конце концов, о чём ранее неоднократно писали грудью стоявшие на страже интересов госбюджета административные суды: акт проверки – лишь субъективное изложение позиции фискальной службы, а вовсе не доказанный ею факт.
Аналогичное правильное видение проблемы, но не эффективное ее решение, усматривается в предложении участников коалиции законодательно обязать фискалов издавать налоговое уведомление-решение по результатам любой проверки. Суть этой проблемы следующая: на сегодняшний день обжалованию подлежат и могут быть отменены судом только решения налоговых органов, и никакие другие их действия или документы. Все остальные изданные фискальной службой документы, например, акты проверок, встречных сверок, справки, акты проверки местонахождения, судами оцениваются как внутренние, служебные, не нарушающие интересов налогоплательщика и не подлежащие отмене по его иску. При этом налоговой информацией такие документы всё-таки признаются, и хотя не могут быть отменены по требованию самого плательщика, но могут против него и его партнеров использоваться. И используются повсеместно. При этом законные права плательщика, да хотя бы право на предоставление пояснений законности своей деятельности, по умолчанию игнорируются.
Автор позволит себе предложить парламентариям не налоговый, а процессуальный вариант решения этой проблемы, а именно: такое изменение процессуального законодательства и судебной практики его применения, которое позволило бы лицу обжаловать в суде любой документ, в котором об истце упоминается, оцениваются его действия либо имеющие к нему отношение факты. И которое обязало бы суд рассмотреть требования истца по сути, а не формально в них отказать, как это происходит сейчас. Разумеется, описанное выше предложение автора крайне схематично и отражает только суть возможных изменений, а не законодательную технику.
Конкретикой и новеллой является выписанное в коалиционном соглашении задание создать единую базу индивидуальных налоговых разъяснений и предусмотреть обобщающие налоговые консультации, а также осуществить инвентаризацию нормативно-правовых актов с целью отмены неактуальных и не размещенных в свободном доступе. С целесообразностью предложенного сложно не согласиться. Опубликование и обобщение налоговых консультаций и разъяснений можно осуществлять по тем же принципам и правилам, по которым публикуются судебные решения и обобщается судебная практика.
А вот внедрение институтов финансовой медиации и апелляции на уровне экспертного совета Минфина по вопросам налогообложения представляется автору излишним, как минимум пока что. Логичнее было бы все силы бросить на обеспечение нормальной работы институтов налогового компромисса и административного обжалования налоговых решений в вышестоящие органы Государственной фискальной службы.
Содержит раздел коалиционного соглашения, посвященный вопросам регуляторной политики, и ряд откровенных лозунгов (а по-другому это и не назовешь), которые украинский избиратель слышит перед всеми без исключения выборами и абсолютно от всех без исключения субъектов избирательного процесса вне зависимости от их политической окраски. После выборов, правда, острота вопроса резко снижается, обещания как-то сразу же забываются, а гордый электорат (в восприятии политиков) сначала превращается в просто “избирателей”, а потом в … сами знаете в кого. Как оно будет в этот раз – пока неизвестно. Должную долю оптимизма автору добавляет приобретенное электоратом за последние полгода умение эффективно и по назначению использовать мусорные баки.
