Вместо того, чтобы подумать, как правильно открыть двери для тех, кто хочет выйти и войти, в ЕС думают о том, как бы получше эти двери закрыть.
Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль предложил выстраивать отношения с Турцией и Украиной по образцу взаимоотношений, которые будут сформированы между Европейским Союзом и Великобританией после окончания «брекзита».
На первый взгляд, такая модель может выглядеть привлекательной, ведь в Брюсселе стремятся к близким отношениям с Лондоном – если бы не очевидное логическое противоречие. Великобритания хочет уйти из Евросоюза – по возможности как можно дальше, даже норвежская или швейцарская схема взаимодействия с ЕС не выглядит для Лондона привлекательной.
Турция хотела бы присоединиться к ЕС, но на своих политических условиях. Украина готова присоединиться к ЕС на условиях Брюсселя. Три разные ситуации, и попытка объединить под одной крышей тех, кто хочет уйти, с теми, кто хотел бы участвовать – что это, если не самонадеянность?
В свое время некоторые европейские чиновники рассматривали ЕС в качестве некой современной империи, конкурирующей с США и Россией. Этот взгляд опровергнут самим временем. Европейский Союз – никакая не империя, это довольно рыхлое образование, привлекательность которого необходимо защищать.
Решение Великобритании покинуть ЕС всерьез подорвало аргументы даже самых фанатичных еврооптимистов. Если из Евросоюза хотят выйти – возможно, он отнюдь не так оптимален, как мы думали? Ведь всего несколько десятилетий назад Великобритания хотела присоединиться к тогдашним евроструктурам, а ее отталкивали и не впускали. А сейчас большинство британцев решило, что им в ЕС делать нечего.
Возможно, это ошибочное решение. Но это нужно доказать. Потому что пройдет всего несколько десятилетий – и уже украинцы будут с иронией вспоминать, что протестовали на Майдане под европейскими флагами. Что за наваждение это было?
Европейскому Союзу нужно думать не о каких-то искусственных моделях сотрудничества с теми, кто хотел бы интегрироваться в ЕС, а думать о том, как ускорить саму интеграцию. Желание большой европейской страны – такой, как Украина – присоединиться к ЕС после того, как организацию решила покинуть другая большая европейская страна – Великобритания – это настоящий подарок для ЕС, большое украинское одолжение.
Да, не будем скрывать, что украинцы на Майдане защищали прежде всего свой суверенитет, не хотели попасть в зависимость от Москвы. Но разве то, что защита суверенитета и ценности ЕС совпадают, не свидетельствует об успехе Евросоюза? Как можно жертвовать таким успехом?
Самонадеянность некоторых европейских политиков может серьезно сказаться на будущем Евросоюза. Иногда кажется, что в Брюсселе или Берлине просто не видят, что происходит вокруг Европы и в самом ЕС. Не замечают успехов евроскептиков в «старой» Европе, ревизии европейских ценностей в «новой», усиливающегося регионализма и явной неспособности ряда правительств принять этот вызов.
Еще недавно европейцы пугали шотландцев, что в случае объявления ими независимости новая страна окажется вне Евросоюза – шотландцы прислушались, но после «брекзита» этот аргумент звучит как скверный анекдот. Вместо того, чтобы подумать, как правильно открыть двери для тех, кто хочет выйти и войти, в ЕС думают о том, как бы получше эти двери закрыть. Такой подход – еще не приговор, но уже диагноз.
