Как события 2018 года повлияли на международную политику.
Прошлый, 2018 год запомнился громкими событиями и неожиданными провалами в международной политике. Уже остались в истории и невероятно “прозрачные” выборы президента в РФ, и попытки Трампа приструнить Россию с помощью “кремлевского доклада”, и отравление в Великобритании бывшего российского разведчика и его дочери, которое до сих пор вызывает больше вопросов, чем ответов. Как все то, что происходило в мире в 2018 году повлияло на международную политику, и чего ожидать от мировых лидеров в новом году, специально для “Апострофа” проанализировал эксперт по международной политике Украинского института будущего Илия Куса.
– Первое громкое событие 2018 года – это так называемый кремлевский доклад. Что можно сказать о нем сегодня?
– Когда он был опубликован, я сказал, что это больше похоже на пиар-акцию администрации Трампа, которой очень хотелось показать и своим избирателям, и медиа, которые их критиковали, что они жесткие по отношению к России, а все симпатии Трампа к Путину – неправда. Мол, на самом деле Трамп очень серьезно настроен против России. “Кремлевский доклад” служил подтверждением этого. Прошло время, и можно сказать, что так оно и есть.
Сам доклад не был санкционным списком, они просто скопировали перечень Forbes самых богатых россиян и поставили его в список. С тех пор должны были опубликовать еще два доклада, которые также касались экономических секторов России, но этого не произошло. С того времени только в отношении 17 человек из этого списка ввели санкции, а двух или трех даже вывели из-под этих санкций в течение года. Это касается Олега Дерипаски и его компании “Русал”, которая занимается сталью и алюминием, и Виктора Вексельберга. Их вывели из-под санкций летом, а завершили все процедуры в ноябре.
Собственно, можно сделать вывод, что “кремлевский доклад” – это попытка администрации Трампа показать, что на самом деле он негативно относится к России и готов к решительным действиям, но не более того.
– Вскоре после этого состоялись выборы в России, победитель которых был известен заранее. Но политика Владимира Путина в начале 2018 года и сейчас – разве она одинакова?
– Можно сказать, что на самом деле интерес выборов был не в том, кто победит, конечно, а в том, станет ли это последним сроком для Путина. Я считаю, что это последний срок Путина, то есть он больше не будет президентом. Причин несколько, но главная – он устал, и это видно – последняя пресс-конференция это показала. Ему не интересно уже все это, и не думаю, что в силу возраста он выдержит еще один срок. Думаю, ближайшие шесть лет он будет искать себе преемника. Это значит, что в ближайшие годы мы увидим чистку политических элит и, возможно, замещение их молодыми людьми.
В этом году мы видели так называемую чистку губернаторов, когда очень многие из разных областей были сняты с должностей или ушли в отставку. Плюс, в этом году состоялись выборы в Приморском крае, Хакасии, а это говорит о том, что часть элит уже сменилась. То, что Путин пока не идет на смену элит в своем аппарате, свидетельствует о том, что он еще не определился, кто его должен заменить. В России, учитывая их политическую историю, смену власти, ему нужен человек, который придет и сделает так же, как он сделал с Борисом Ельциным, когда первым указом был дан иммунитет Ельцину от преследований. Это то, что нужно Путину, чтобы уйти. Плюс надо найти человека, которому можно доверить “ядерный чемоданчик”.
Россия все больше погружается в экономические проблемы, демографический кризис (и пенсионная реформа подтвердила это), обостряется дисбаланс развития регионов. Свидетельство тому – столкновения в Дагестане и Чечне. Москва и Петербург забирают практически все ресурсы, и другие регионы России недовольны этим.
– Касаемо Приморского края – это вообще дикая история, такого еще не бывало, кажется…
– Выборы в Приморском крае стали яркой иллюстрацией того, насколько система втянулась в кризис и уже не выдерживает, она уже прогнила и устарела. Именно эти выборы показали, что власть отчаянно идет на все, лишь бы провести выборы под контролем. Они даже столицу перенесли из Хабаровска во Владивосток для того, чтобы задобрить местное население, которое к тому времени уже выходило на протесты. То есть это беспрецедентные шаги. Теперь можно ожидать, что в следующем году другие регионы захотят того же, потому что сейчас все увидели, что так можно: можно перенести столицу ради них, давать льготы, снизить налоги, и теперь все будут этого требовать. Поэтому я и считаю, что это последний срок для Путина. Система, которую он построил, нуждается в реформах, а вместе с ними – и новом лидере. Вопрос в том, будет ли этот процесс преобразования системы контролируемым или он будет неконтролируемым, и систему просто снесет. Это и есть главная интрига, контур которой мы уже увидим в следующем году.
– Следующая громкая история – это отравление Сергея и Юлии Скрипалей. Какие последствия имела эта история для отношений России и Запада?
– Можно говорить о довольно-таки значительном ухудшении отношений России и Великобритании, со времен холодной войны 80-х годов такого пока не было. Но я считаю, что на этом все. Я до сих пор скептически отношусь к этой истории с отравлением Скрипалей, осталось очень много вопросов по этому поводу: что случилось со Скрипалями, где они, почему они не умерли? Я помню комментарий соизобретателя “Новичка”, который говорил, что этот химикат более смертоносный, чем американский “Викс”. Если он сильнее, то почему они не умерли? А что произошло с химическими отравлениями в Эймсбери? Многие вещи до сих пор неясны, кроме того, что это сделали агенты ГРУ России. С одной стороны, отравления Скрипалей стало поводом, как минимум, сохранить санкции против России и несколько их усилить, но от этого, скорее, пострадал дипломатический персонал России за рубежом, а не экономика или сама Россия.
Но с другой стороны, реакция была не такой радикальной, как многие ожидали. Применение химического оружия на территории другого государства – это очень серьезное преступление, оно, по сути, равносильно акту агрессии, так говорили в Британии. Для меня отравления Скрипалей – это недостаточно понятная, мистическая история, которая просто была удачной для всех, в том числе – и части российских элит, которые заинтересованы в конфронтации с Западом. Мы должны это все понимать и помнить.
– Почему им это выгодно?
– Потому что они на этом зарабатывают. Любая война или противостояние – это деньги. Например, так же, как в США есть оружейные компании, которым выгодно чтобы война в различных регионах продолжалась, и они поставляли туда оружие. Чем больше войн, тем больше они могут продавать оружия. Так же в России – силовики, ФСБ, ГРУ, не все, но часть – это так называемые ястребы во внешней политике, которые заинтересованы в этом, потому что много зарабатывают на этих моментах. Многие из них крышуют различные рынки, которые продают оружие.
Россия – один из крупнейших экспортеров оружия, она на втором месте после США. Поэтому, чем больше противостояний и напряжения в мире, тем выгоднее этим людям. Плюс идеологически, я уверен, что для части из них – это имеет идейную окраску.
– В апреле 2018 года впервые за многие годы встретились лидеры Северной и Южной Кореи, это было многообещающе, но, кажется, прогресса пока не очень много…
– Я считаю, что Сингапурский саммит Трампа и встреча двух лидеров – это внешнеполитический провал года. Все, что мир получил от этой инициативы – это очень туманный и непонятный документ из четырех пунктов. Лишь один из них был выполнен – о передаче Северной Кореей останков американских солдат, погибших в Корейской войне. Другие пункты, касающиеся ядерного вооружения Северной Кореи, не были выполнены, и я так понял, что никто и не собирается этого делать. То есть – это провал года, хотя Дональд Трамп представил это как победу, и сейчас, на самом деле, он завел много стран в ловушку, которая продолжится и на 2019 год. Ловушка заключается в том, что страны, имеющие отношение к корейскому кризису, например Япония, которая не является участником переговоров, но является одной из заинтересованных в мире стран, играет спектакль под названием “Все хорошо”. А происходит так, потому что никто не хочет войны. Все понимают, что Трамп запустил мирный процесс и переговоры, которые на самом деле всем выгодны. Если переговоры провалятся и все признают, что Сингапурский саммит был бесполезным, то никто не знает ответа на вопрос – а что дальше.
Проблема в том, что чем больше ожиданий от мирных переговоров, тем больнее потом падать. То есть, если переговоры провалятся, то очень вероятно возобновление эскалации, которая может быть сильнее, чем когда-либо прежде. Поэтому никто не хочет войны, обострения кризиса, никто не хочет жить в страхе, особенно Южная Корея. Собственно, поэтому Трамп и поддерживает этот нарратив о победе, и в 2019 году будет еще один саммит. Южная Корея продолжает встречаться с Северной, так как им выгодно сейчас нормализовать отношения, открывать их рынок. Китаю это выгодно, потому что Северная Корея – это буферная зона, которую ему удалось посадить за стол переговоров. Японии тоже невыгодно обострять вопрос ядерного кризиса, поскольку у них нет альтернативы. Вот этот спектакль будет продолжаться и в 2019 году.
– Можно ли ожидать нормализации торговых отношений между США и Китаем?
– На саммите “Большой двадцатки” они договорились сделать паузу в противостоянии на 90 дней, и в конце зимы это может продолжиться. Если они не договорятся, торговое противостояние обострится, и США введут новые импортные пошлины на товары на сумму более 260 миллиардов долларов. Думаю, торговая война продолжится, поскольку пока у Китая и США нет ни желания, ни готовности к тому, чтобы договариваться. Все сейчас думают, что они смогут друг друга победить. А пока они так думают, никто не будет мириться.
– Но ведь это свидетельство и глобального кризиса торговых отношений?
– Да, торговая война бьет по всему миру, и импортные пошлины США ввели не только против Китая, в списке были и Мексика, и Канада, и Евросоюз, Япония, Южная Корея, Индия. Это международный кризис. Как по мне, то в 2019 году, правда, не знаю, когда, мы увидим, о чем они хотят договориться, и какие-то первые черновики таких договоренностей.
Речь идет не только о торговле, но и о технологиях. Это гонка технологий, в первую очередь – между Китаем и США. Во-вторых, это гонка вооружений, и ее могут начать также в 2019 году, особенно учитывая то, что США анонсировали свой выход из Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, вместе с Россией, с 1997 года. Здесь комплексное противостояние с Китаем как геополитическим противником Штатов, который сейчас выходит на уровень глобального государства, а значит, на уровень, когда это достойный противник Соединенных Штатов. Китай в США сейчас считают врагом, и именно поэтому Трамп не очень хочется критиковать Путина, потому что по его логике, лучше с Россией дружить против Китая, чем они объединятся.
– Чего добивается Дональд Трамп? Это уже работа на следующую президентскую кампанию?
– Он хочет выровнять товарный дефицит. В течение последних десяти лет Китай наполнял американский рынок своими дешевыми товарами, а это очень сильно било по американским производителям. Все говорили, что китайских товаров много, а мы не можем продавать Китаю, потому что он ввел ограничения. Правда, была такая ситуация, и на момент 2017 года дефицит был критически велик. То есть китайцы продавали кучу своих товаров в Америку, а американцы продавали гораздо меньше Китаю. Поэтому Трамп и решил, что надо это все как-то менять, и начал вводить ограничения для самих китайцев, выжимать их с рынка. Таким образом, он планирует поддержать собственных производителей и заставить Китай пустить на свой рынок американские товары. Сейчас как раз и договариваются, сколько и кто будет покупать, так, чтобы выровнять этот баланс между ними. Но выиграет ли Трамп – тоже вопрос. Здесь не только то, что если Китай будет покупать больше американских товаров, то это уже победа, здесь еще вопрос в том, а как национальный производитель захочет наращивать эту промышленность. Это же не вопрос двух лет. Здесь очень важно выбрать правильное время и расставить приоритеты, чтобы вовремя остановить войну, потому что, если процесс выйдет из-под контроля, то стратегически проигрывают все.
