Несмотря на разгром ИГ и возобновление мирных переговоров под эгидой ООН, политическое разрешение конфликта наступит не скоро.
Financial Times публикует статью своего аналитика Рулы Халаф под заголовком “Путин победил в войне в Сирии, но сможет ли он добиться там мира?”
На данный момент, пишет Рула Халаф, Владимир Путин может утверждать, что он достиг всех своих целей в Сирии.
Он помог в деле разгрома сил ИГ*, нанес серьезные удары силам анти-асадовской оппозиции и расширил военное присутствие России в восточном Средиземноморье.
Он также вернул Россию на Ближний Восток – политики всех стран региона, даже тех, кто не согласен с действиями Путина по отношению к Сирии, говорят, что они прислушиваются к его точке зрения.
Но пока что остается без ответа главный вопрос: сможет ли Путин уйти из Сирии?
Как говорят его сторонники, его главной целью было убедить западные страны в том, что целью военного вмешательства было сохранение порядка в Сирии. Если это так, то он должен быть уверен, что он не будет вновь втянут в этот конфликт.
Значит ли это, что в Сирии наступит путинский мир? Совсем не обязательно.
Несмотря на разгром ИГ и возобновление мирных переговоров под эгидой ООН, политическое разрешение конфликта наступит не скоро.
Будет невозможно назвать миром прекращение конфликта на условиях правящего режима, оставившего страну в руинах и истреблявшего свое собственное население.
Более вероятно, что Россия прибегнет к свой хорошо разработанной тактике – замораживанию конфликта.
Через два дня после того, как на прошлой неделе Владимир Путин встретился в Сочи с президентом Сирии Башаром Асадом, туда же прибыли президенты Турции и Ирана.
Анкара была одним из основных покровителей сирийских повстанцев, а Тегеран – основным союзником режима Асада.
Все три режима создали в Сирии так называемые зоны деэскалации, где они ведут мониторинг соблюдения местных соглашений о прекращении огня. Но эти зоны, пишет Рула Халаф, представляют собой де-факто раздел Сирии.
Хотя все три державы заявляют о необходимости сохранения территориальной целостности Сирии, (и, к тому же, и в самом деле предпочли бы, чтобы Сирия осталась единой), на самом деле Сирия уже де-факто раскалывается.
Раскол или передел территории – серьезные слова. И иностранные дипломаты, и сами сирийцы предпочитают их не употреблять.
Сама идея раскола Сирии опасна для других государств: если все сирийские территории окажется невозможно удержать вместе, то за этим неизбежно последует вопрос о территориальной целостности Ирака или Ливана, например.
Но события на местах подрывают табу по вопросу о разделе Сирии. Подрывают настолько, что специальный посланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура ездит по столицам мира с картой Сирии, на которой обозначены все регионы страны и кто их на практике контролирует.
Де Мистура показывает эту карту, говоря, что при отсутствии политического разрешения конфликта, эти де-факто внутренние границы могут стать постоянными, что, в свою очередь, приведет к новым конфликтам.
Что бы ни произошло, Владимиру Путину не удастся заявить, что сирийское правительство одержало верх.
Да, он может вывести свои силы из Сирии и оставить судьбу этой страны в руках ООН. Но когда позднее он станет снова выговаривать Западу, он может обнаружить, что страны, ради которой он начал военные действия, больше не существует, пишет Рула Халаф в Financial Times.
