Александр Медведько настаивает на смягчении банковской тайны
Власти запутались в попытках реформировать институт банковской тайны. Пока Минюст обвиняет банки, передающие информацию о должниках коллекторам, в нарушении банковской тайны, генпрокурор Александр Медведько добивается, чтобы к банковской тайне не относили информацию о финансовом состоянии банка и проводимых им операциях при введении временной администрации, в том числе — список его должников.
В пятницу в парламенте зарегистрирован проект постановления №5046/П, которым предлагается отправить на доработку документ о законодательном урегулировании рынка коллекторских услуг, которым предполагалось ввести обязательное лицензирование коллекторских компаний.
Как писали «i», еще в конце марта рабочая группа при Минюсте завершила разработку проекта закона, призванного законодательно урегулировать деятельность коллекторских организаций, но участники рынка не раз заявляли о своем недовольстве проектом. В то же время отсутствие профильного закона оставляет коллекторов относительно беззащитными перед обвинениями в нарушении разнообразных норм законов, в частности, относительно банковской тайны.
В частности, их работу неоднократно критиковал министр юстиции Николай Онищук. «Банковская тайна может быть раскрыта только с согласия клиента банка. Поэтому, когда посредники получают доступ к информации, которая касается клиента банка, это может рассматриваться как нарушение банковской тайны, в частности, нарушение норм уголовного закона»,— отметил он.
В Минюсте считают, что привлечение банками коллекторских агентств возможно лишь при наличии письменного запроса или письменного разрешения должника на раскрытие банковской тайны, а в противном случае такая деятельность нарушает права и охраняемые законом интересы граждан и может квалифицироваться как преступление.
Юристы не столь категоричны. «Разглашение банковской тайны и передача информации, которая содержит банковскую тайну, лицам, защищающим интересы банка,— разные понятия,— разъяснил старший партнер юридической фирмы «Ильяшев и партнеры» Роман Марченко.— Ст. 60 закона «О банках и банковской деятельности» действительно содержит список данных, которые содержат банковскую тайну. Но есть иная норма — банк и представители банка, получившие от него информацию, обязаны принять меры для того, чтобы ее сохранить. То есть такая информация не должна использоваться банком или лицами, которым банк ее сообщил, в личных целях».
По его мнению, коллекторские компании никак нельзя обвинить в использовании информации о должниках в личных целях: они используют информацию, которую им предоставил их доверитель, для защиты интересов этого доверителя. «Информация используется для взыскания задолженности — для подготовки заявлений, претензий, для контроля за целевым использованием средств, например, если клиент заявляет, что получает средства на строительство магазина, а сам за эти деньги покупает автомобиль, и для другой вполне законной деятельности»,— уточнил он.
По мнению генерального директора агентства еCall Валерия Светлова, существующее законодательство о банковской тайне нарушается всеми банками без исключения и не нарушать его невозможно. «Ежегодные проверки, которые проводят аудиторские компании, рассылка писем банками своим клиентам через «Укрпочту», любой консалтинг, цель которого повысить операционную эффективность банка и улучшить качество риск-менеджмента — во всех случаях банк по контракту с третьей компанией передает ей информацию, которая содержит информацию о должниках»,— говорит он.
По словам генерального директора Агентства по управлению задолженностью Сергея Деминского, уже известны факты, когда должники пытаются оспорить законность передачи информации о них третьим компаниям и ссылаются при этом на нарушение банком положения о неразглашении банковской тайны в случаях переуступки или продажи проблемной задолженности: «Закон действительно ограничивает случаи раскрытия банковской тайны, однако, по нашему мнению, кризисные явления делают логичным некоторую корректировку законодательной базы. Законом №1617-VI предусматривается возможность раскрытия банковской тайны в случае переуступки прав требования по задолженности в рамках программы финансового оздоровления».
Тем временем генпрокурор Александр Медведько пошел еще дальше, предложив вообще снять банковскую тайну с невыполненных обязательств банков и их клиентов, в том числе в случае их пролонгации. «Существующая система банковской тайны препятствует не только своевременной и целостной проверке банковских учреждений и их клиентов, но и не позволяет нормально в сжатые сроки проводить досудебное следствие по фактам преступлений в банковской системе»,— утверждает он, считая необходимым снять банковскую тайну, в частности, с фактов нарушения, которые были установлены Нацбанком в ходе проверок.
Кроме того, по мнению генпрокурора, к банковской тайне не должны относиться информация о финансовом состоянии банка и проводимых им операциях при введении временной администрации и его должники. Так что массовые возмущения недобросовестных заемщиков банков «Надра» и Укрпромбанка, списки которых недавно были обнародованы банками, имеют все шансы лишиться законодательного обоснования.
Впрочем, по мнению Дениса Дольского, начальника юрдепартамента ФАСП (Украина), на сегодняшний день у прокуратуры достаточно нормативных рычагов для получения информации от банков об операциях по счетам конкретного субъекта хозяйствования за конкретный промежуток времени. «А вот о деятельности самих банков для прокуратуры действительно проблематично получить информацию,— соглашается он.— Но это не означает, что банки полностью бесконтрольны». По его словам, служащие НБУ и уполномоченные ими лица могут получать от банков любую информацию, которая является банковской тайной.
