Попытка 344 депутатов «призвать к ответу» Нацбанк и Минфин за «непонятную» курсовую политику в пятницу оказалась не слишком удачной. И глава НБУ, и министр финансов «отстрелялись на раз» — очень уверенно и внешне красиво. Ни времени, ни желания как следует разобраться в вопросе, почему именно так все случилось и что будет с курсом дальше, у парламентариев не хватило. Тем более что большинству из них это было и вовсе не по силам — о слишком «сложных и тонких материях» шла речь. Но предоставить «более полный и подробный отчет» народные избранники все же потребовали. А некоторые из них даже вознамерились инициировать отставку главы НБУ.
Зачем ревальвация
Глава Нацбанка Владимир Стельмах начал свое выступление с того, что напомнил присутствовавшим о важности валютного курса для экономики Украины. Причина — необычайная ее открытость, аналогов которой в мире — один два и обчелся. А затем сходу заявил, что экономические предпосылки для усиления курса уже созрели. Причем давно, поскольку курс национальной валюты является заниженным, и это начинает негативно влиять на все экономические процессы. Также он отметил, что «недооценка валюты, по разным подсчетам, выражается и в 4 грн., и в 2,6 грн., и 50 коп.». Это означает, что курс гривни занижен на 75-49%. «Т. е. курс мог бы быть и 1,30 грн./$1, и 2,60 грн./$1. А наиболее оптимальный — 3,80 грн./$1»,— как бы невзначай сообщил г-н Стельмах. Правда, тут же добавил: «Мы понимаем, что если пойти на сильное укрепление, то это будет сворачивание денежной массы, и это бы дало негативный эффект».
Затем глава Нацбанка перечислил главные экономические факторы, которые вынудили Нацбанк пойти на усиление национальной валюты.
Первый — это необычайно высокие темпы роста экспорта. «В прошлом году они составили 37%, а ВВП — 12%. Такого соотношения нигде нет. Нормальное соотношение между ростом ВВП и экспорта по мировым оценкам — 3-5%. А у нас в несколько раз. Это можно было бы оценить и как позитив. Но должен вам сказать, что устоявшееся мнение, будто экспортная отрасль является основой роста ВВП, к сожалению, ошибочно. Потому что чистый экспорт составил даже в лучший год — прошлый — около 6% ВВП. Это означает, что основным продуцентомнашего роста является все-таки внутренний рынок»,— сразу же пресек на корню возможные попытки обвинить его в подрыве основ роста благосостояния нации глава Нацбанка. А автор этих строк окончательно поверил, что потеря «запасшимися жирком» металлургами «какихто» $0,5 млрд. доходов на курсовой разнице (объемы экспортных поставок отрасли составили в прошлом году около $11 млрд.) вовсе не так уж критична для бюджета и экономики, как они, эти самые металлурги, себе возомнили. Тем более что в оффшорах оседала даже большая сумма. По некоторым оценкам, $1-1,5 млрд. Новая власть, возможно, вовсе и не пыталась, как многие предполагают, включив «курсовые возможности» НБУ, «показать олигархам, кто в доме хозяин». Но даже если невзначай, получилось это сделать неплохо.
Вторым фактором для Нацбанка стало наличие серьезной ценовой диспропорции между ценами, например, на металлы, на внешнем и внутреннем рынках. «Этот диспаритет не дает возможности развивать надлежащим образом внутреннее производство и приводит к повышению инфляционных ожиданий»,— продолжил свой доклад глава НБУ.
Кроме того, по его словам, необоснованное занижение курса гривни стало одним из главных катализаторов роста внутренних цен. «Это нашло свое выражение в том, что мы стали закупать валюту для пополнения резервов по чрезмерно высокой цене. Я скажу больше, у нас гипертрофировалась эмиссия. Вместо продуктивной она стала инфляционной. Если предложение денег Национального банка идет через рефинансирование, т. е. в производственную сферу непосредственно, это — продуктивная эмиссия. В результате же простого выкупа валюты создается избыточная ликвидность банковской системы. Эта ликвидность имеет краткосрочный характер, поэтому банки за счет нее не могут осуществлять полноценное кредитование. И несмотря на то, что она в три-четыре раза превышает достаточные нормативы, кредиты размываются, и их объем остается незначительным»,— читал лекцию депутатам глава Нацбанка.
Следующим аргументом Владимира Семеновича стало негативное влияние заниженного курса на инвестиции: «В нашем импорте в прошлом году около 26% пришлось на закупки оборудования, машин и новых технологий. Мы знаем, что износ наших производственных фондов составляет от 50% до 60%. Их необходимо обновлять. Один из источников этого обновления — это и есть импорт машин, оборудования и новых технологий. Заниженный курс гривни серьезно осложняет этот процесс, потому что приводит к удорожанию этих закупок».
Немаловажной причиной решения о ревальвации гривни г-н Стельмах назвал и «невероятно высокий удельный вес энергоресурсов в украинском импорте». И заявил, что «поскольку занижение курса нашей валюты означает удорожание импорта ресурсов, это напрямую приводит к росту цен и инфляции». Действительно, по нашим наблюдениям, резкое усиление курса гривни как бы невзначай совпало и с попытками правительства стабилизировать ситуацию на рынке нефтепродуктов. В апреле, как известно, закупочные цены на российскую нефть, поставляемую для украинских НПЗ, повысились до $300 за тонну (на 25%). В результате производство и реализация нефтепродуктов по прежним ценам вроде бы действительно оказались нерентабельными. Апрельское удешевление доллара с 5,28 до 5,05 грн./$1 (4,4%), возможно, помогло хотя бы частично компенсировать удорожание внешних закупок нефти. И вполне могло стать одним из важных аргументов в переговорах «леди Ю» с поставщиками нефтепродуктов. Впрочем, это предположение никто из высоких официальных лиц не подтвердил.
Отчитавшись о причинах, глава НБУ напомнил депутатам, что уже сообщал им о намерении укреплять курс, как минимум трижды. Но главным основанием для этого стали утвержденные в конце марта парламентом поправки в бюджет. «Правительство, когда делало доклад по этому поводу, сообщило, что в расчеты закладывается среднегодовой курс 5,1 грн./$1. Еще тогда от имени Нацбанка я заявил, что мы монетарную политику, и в том числе валютно-курсовую, подчиняем задаче сдерживания инфляции. В тех параметрах, которые были одобрены вами во время утверждения бюджета (9,8%). А разговоры о том, что у нас существует какой-то сговорс правительством или мы кого-то пытаемся ущемить, я просил бы прекратить. Национальный банк работает не с правительственным бюджетом, а с тем бюджетом, который утвердила ВР».— сказал г-н Стельмах.
“А что же с курсом будет дальше?”
Также глава НБУ заявил депутатам, что Нацбанк, укрепляя курс, действовал вовсе не с бухты-барахты. «Мы провели расчеты, как, например, 10%-ное укрепление гривни подействует на общую макроэкономическую ситуацию, на правительственные позиции, бизнес, население. Мы можем их вам предоставить. Главная наша задача — улучшение благосостояния населения. Так вот, расчеты показывают, что население в целом от повышения курса национальной валюты только выиграет, и это даже приведет к сокращению безработицы»,— сделал ударение Владимир Стельмах. В ответ на это его заявление депутаты подняли «неодобрительный шум», поэтому главе Нацбанка пришлось просить их успокоиться.
Вооружившись данными о нынешних зарплатах, пенсиях и сбережениях, г-н Стельмах заявил, что «рост инфляции на 1% приводит к снижению покупательной способности всех категорий граждан не менее чем на 5 млрд.». «Если на 2%, то это уже 10 млрд. Это цифры. Их никуда не денешь»,— доказывал он, почему борьба с инфляцией важнее, нежели защита валютных сбережений малоимущих.
Почему именно так
Далее глава Нацбанка попытался объяснить, почему «именно таким образом» производил усиление курса. Первой причиной торопливости, по его словам, была необходимость скорейшего приведения валютного курса в соответствие с утвержденным ВР целевым среднегодовым значением (5,1 грн./$1): «Поправки были утверждены только в конце марта. Поэтому мы отстали с укреплением курса». Чтобы «догнать» запланированные бюджетные показатели, Нацбанк был вынужден усиливать курс резко до 5,0-5,1 грн./$1. А если делать это медленно и постепенно, то к концу года усилить курс пришлось бы значительно больше. У медленной ревальвации был и еще один минус. Из-за того, что целевое значение курса было объявлено некоторыми чиновниками заранее, это привело к значительной активизации спекулятивного иностранного капитала на внутреннем рынке. Только за первый квартал, по словам г-на Стельмаха, в страну пришло около $500 млн. «горячих» денег. Похоже, что руководству НБУ уж очень не хотелось дать западным спекулянтам вот так вот запросто нажиться и несправедливо «отщипнуть» часть национального благосостояния. И в этом тоже была одна из причин торопливости в усилении гривни. Это косвенно доказывает еще одно интереснейшее совпадение. Очередной аукцион по размещению ОВГЗ Минфин проводил во вторник 12 апреля. Сумма привлеченных средств составила 2,16 млрд. грн. (около $425 млн.). Причем львиную долю этих облигаций купили либо нерезиденты, либо украинские банки, желавшие «спекульнуть» на перепродаже облигаций, опять же нерезидентам. А буквально за неделю до этого Нацбанк ввел норму, согласно которой расчет за купленные на аукционе гособлигации проводится на следующий после его проведения день. Этот день как раз и пришелся на 13 апреля, когда НБУ вдруг снизил цену собственной покупки доллара сразу на 14 коп. (с 5,19 до 5,05 грн./$1). По скольку и в предыдущие дни произвести обмен валюты на гривни было затруднительно, можно предположить, что большая часть «заведенной» иностранцами под покупку гособлигаций валюты заранее не была обменена на гривню. Остается только восхищаться, как «красиво» пролетели многие спекулянты, прикупившие украинские ОВГЗ с доходностью, которая оказалась всего на 1,5-2% выше доходности аналогичных облигаций казначейства США, считающихся самыми надежными в мире. На ожидавшейся курсовой разнице спекулянтам нажиться не удалось. С другой стороны, сложно заподозрить Владимира Стельмаха в том, что он способен поставить под угрозу стабильность национального финансового рынка и всей экономики, только ради того, чтобы «наказать» не в меру нахальных спекулянтов.
Допрос с пристрастием
Дополнительные вопросы депутатов, на которые регламентом было выделено всего десять минут, Владимир Семенович «щелкал как семечки». Отчасти потому, что большинство из них не отличались ни особой «глубиной», ни «коварством». При этом он порой оперировал сложными для понимания большинства депутатов макроэкономическими терминами и тезисами. А иногда то ли специально, то ли невзначай уходил от прямого ответа. Наиболее сложная ситуациявозникла, когда один из депутатов обвинил главу Нацбанка в превышении полномочий. Владимир Семенович уверенно парировал это обвинение, заявив, что за все действия НБУ согласно закону о Нацбанке отвечает он лично. Отчасти глава Нацбанка, конечно, воспользовался и ограничениями регламента. В результате народным избранникам так и не удалось добиться от г-на Стельмаха ответа на самый интересный для всех вопрос: «А что же с курсом будет дальше?».
Отвечать на этот вопрос пришлось державшему ответ вслед за главой НБУ министру финансов Виктору Пинзенику. По его мнению, значение курса 5,05 грн./$1 является равновесным. Следует отметить, что министр финансов со своей стороны сделал все, чтобы доказать целесообразность недавних «неожиданных» шагов НБУ касательно курса. Сей факт подтверждает, что резкое усиление гривни было согласовано руководителями Минфина и Нацбанка. Вероятнее всего, не обошлось и без участия Президента и премьер-министра. Столь тесное взаимодействие между первыми лицами монетарной и исполнительной власти отчасти радует. Наконец-то Минфин и Нацбанк начали сотрудничать продуктивно. И похоже, выработали общую стратегию и тактику поведения. Ну, хотя бы в общих чертах. Правда, эти факты наводят на смутные опасения за независимость НБУ.
Примечательно и то, что министр экономики Сергей Терехин, учитывая его более чем бурную реакцию в четверг на неожиданное падение курса доллара, о подобных намерениях проинформирован не был. А вот г-н Пинзеник, готовясь к парламентским слушаниям, вооружился серьезно: не только цифрами, но и немалым количеством диаграмм. Это, кстати, вынудило корреспондента «ЭИ» кое-что заподозрить. Все эти слайды подчиненные г-на Пинзеника, конечно, могли подготовить для шефа за один вечер. Но то, как уверенно Виктор Михайлович ими оперировал, наводило на мысль, что доклад по вопросам курсовой политики он делал уже не впервые. Впрочем, глава Минфина частично развеял подозрения о своем вмешательстве в курсовую политику, заявив, что она не относится к компетенции правительства. Вот еще бы его коллега г-н Терехин это осознал. В пятницу министр экономики в очереднойраз не удержался от соблазна «на глазах у публики» выдать парочку «ценных указаний» Нацбанку, как тому следует рулить курсом и в каких рамках его удерживать. Г-н Терехин надеется, что курс будет 5,05-5,07 грн./$1 до конца года. Похоже, опыт последних дней министра так ничему и не научил. А жаль.
Недовольные «отсутствием крови» так и не смогли с этим полностью смириться. По итогам слушаний спикер Владимир Литвин напомнил, что НБУ до сих пор так и не подал на рассмотрение парламента изменения в Основы кредитно-денежной политики на новый бюджетный период. А предыдущим их вариантом был предусмотрен среднегодовой курс гривни 5,27-5,35 грн./$1. Поэтому ВР все-таки затребует от Нацбанка и Минфина подробный отчет, детально во всем разберется в профильных комитетах и уже затем вынесет свой вердикт. Видимо, воодушевившись этой возможностью, некоторые депутаты в кулуарах перед представителями СМИ публично заявили о намерении требовать отставки Владимира Стельмаха. Но если учесть, что глава НБУ назначается на пятилетний срок и увольняется ВР по представлению Президента, в такую возможность мало верится.
