Тем не менее ответы на некоторые вопросы даются в книге «Гмыря и Шостакович», которая была презентована в киевской филармонии журналистам в минувшую среду.
Центральной интригой до сих пор оставалась так называемая загадка Тринадцатой симфонии на стихи Евгения Евтушенко «Бабий Яр», а именно: настоящая причина внезапного отказа Бориса Гмыри Шостаковичу спеть в ней партию баса на премьерном исполнении этого произведения. Советскими исследователями этот вопрос по разным причинам сознательно умалчивался. Так вот, из письма Гмыри, которое приводится в вышедшей книге, становится ясно, что певец отказывается исполнять без сомнения понравившееся ему произведение Шостаковича отнюдь не по собственной воле. «У меня состоялась консультация с руководством УССР по поводу Вашей 13-й симфонии,— пишет Гмыря. — Мне ответили, что руководство Украины категорически возражает против исполнения стихотворения Евтушенко «Бабий Яр». При такой ситуации, естественно, принять к исполнению симфонию я не могу. О чем с сожалением Вам сообщаю». Исполнение крамольного опуса Шостаковича и Евтушенко могло усугубить и так шаткое положение неблагонадежного Гмыри: его подозревали в предательстве советской власти, обвиняя в том, что он якобы развлекал немцев своими песнями, живя на оккупированной ими территории и даже называли «фашистским прихвостнем». Книга освещает также еще одну мало изученную сферу — историю создания цикла романсов на стихи Евгения Долматовского, опуса, отличающегося особым лиризмом и интимностью чувств. Читателю предоставляется возможность ознакомиться и с самим поэтическим текстом, который здесь приводится. Но особенно интересна репрезентация факсимильного варианта клавира этого цикла с правками самого Гмыри. А также таблица, в которой перечисляются наиболее существенные ремарки музыканта, и поясняется их смысл с точки зрения исполнительского решения текста, подчеркивания тех или иных драматургических особенностей произведения. Книга адресована в первую очередь музыкантам-профессионалам, о чем и сказано ее составителями. Но есть одна глава, которая, думается, больше всего имеет шансов расширить потенциально узкий круг читателей этого издания, — она посвящена переписке Бориса Романовича со своей женой, Верой Августовной. Особенная лексика влюбленных, естественно, не требующая комментариев, вызывает разве что восхищение от чистоты и кажущейся идеальности чьих-то, некогда существовавших, отношений между мужчиной и женщиной.
