Появляется все больше доказательств того, что президент Турции болен, и это может стать плохой новостью для политической ситуации в стране.
Начиная с 2019 года, эксперты, журналисты и специалисты по соцопросам присматриваются к намеченным на 2023 год всеобщим выборам в Турции. Возможно, это связано с тем, что правящая Партия справедливости и развития (ПСР) потерпела унизительное поражение своих кандидатов в мэры в крупных населенных пунктах Турции, включая Стамбул, на местных выборах 2019 года. Как информируют Экономические новости, об этом пишет Foreign Policy.
Регулярные опросы, проводимые после этих выборов, показывают, что популярность ПСР снижается, несмотря на то, что она сохраняет контроль над политическими институтами и СМИ Турции. Судя по результатам социологических опросов, похоже, что президент Реджеп Тайип Эрдоган утратил свою популярность, особенно среди молодежи.
Эрдоган действительно может быть уязвим перед 2023 годом, но не обязательно в том смысле, в котором думает большинство людей. Появились признаки того, что он может быть слишком болен, чтобы вообще баллотироваться на переизбрание.
В последние месяцы появилась серия видеозаписей, на которых турецкий лидер выглядит не очень хорошо. Некоторые из них не так однозначны, как другие, но, в совокупности, они порождают ряд очевидных вопросов о состоянии здоровья Эрдогана. В одном ролике, например, президент, похоже, нуждается в помощи своей жены и помощника, когда спускается по лестнице. В других роликах в Аныткабире, мавзолее основателя Турции Мустафы Кемаля Ататюрка, он, кажется, пошатывается и испытывает проблемы при ходьбе. А на видео, которое привлекло большое внимание в июле этого года, Эрдоган, как кажется, потерял дар речи и невнятно выговаривает слова во время телевизионного поздравления членов AKP с праздником.
Временами он выглядит довольно исхудавшим. Наряду с этими видеоматериалами появились слухи о состоянии здоровья президента, в том числе утверждения о том, что он страдает от растущей забывчивости, проблем с дыханием, спутанности сознания, рвоты и имплантации внутреннего дефибриллятора. Согласно этим же сообщениям, президент увеличил количество врачей вокруг себя, сократил встречи с прессой и накачивается обезболивающими средствами перед публичными мероприятиями.
Конечно, эти слухи чаще всего распространяют люди, находящиеся за пределами Турции или удаленные от ближайшего окружения президента, поэтому утверждения о грядущей кончине Эрдогана могут быть просто пустой болтовней. В конце концов, на других видео он выглядит совершенно здоровым. Когда он появился в программе “Лицом к нации” 26 сентября, он выглядел, возможно, не таким энергичным, как раньше. Но ему 67 лет – не слишком пожилой, но и не молодой, и он находится у власти уже более 18 лет, что не может не сказываться на его здоровье.
Не стоит делать медицинские выводы дистанционно, особенно если вы не являетесь врачом. Но давайте на время отложим суждения и проведем небольшой мыслительный анализ: Что если Эрдоган совсем болен? Что произойдет, если в результате болезни или смерти он не сможет выдвинуть свою кандидатуру на переизбрание в 2023 году?
Согласно статье 106 Конституции Турции, вице-президент Фуат Октай возьмет на себя обязанности и полномочия, которыми сейчас обладает Эрдоган, до проведения выборов (через 45 дней) и приведения к присяге нового президента. Все довольно просто и стандартно. Аналитики Турции уже давно предполагают, что в Турции после Эрдогана ПСР расколется и откроет путь к конкурентным выборам, на которых может победить любой из основных оппозиционных политиков Турции. Возможно, это будет Экрем Имамоглу, который победил бывшего премьер-министра AKP (дважды) и стал мэром Стамбула. Его коллега в Анкаре, Мансур Явас, является ярким политиком. А еще есть Мерал Аксенер, лидер Доброй партии, с репутацией жесткого, как гвоздь, человека.
Существуют обоснованные сценарии, при которых Имамоглу, Явас или Аксенер могут стать следующим президентом Турции, но предположение, лежащее в основе любой из их побед, — это возвращение к так называемой нормальной политике после Эрдогана. Это возможно, но есть основания для скептицизма. Во-первых, уже сейчас очевидно, что Эрдоган через AKP либо вытеснил, либо подчинил своей воле все политические институты Турции. В этом контексте трудно представить, что выборы, организованные за 45 дней, могут быть свободными и справедливыми. Во-вторых, более важным является тот факт, что за два десятилетия пребывания Эрдогана у власти люди из ближайшего окружения AKP стали богатыми и влиятельными, зачастую используя сомнительные средства и методы. Кажется маловероятным, что чиновники, бизнесмены, представители СМИ и другие с такой готовностью рискнут своими доходами, подчиняясь неопределенности более демократической политики.
В этих условиях стоит рассмотреть возможность того, что после Эрдогана Турцией может править другой силовик, возможно, в условиях чрезвычайного положения. Среди наиболее влиятельных фигур в Турции, помимо Эрдогана, — глава разведки Хакан Фидан, министр национальной обороны Хулуси Акар и министр внутренних дел Сулейман Сойлу. Из этих троих Акар, похоже, лучше всего подходит для того, чтобы взять на себя роль лидера. Фидан хорошо известен туркам, но он работает в основном за закрытыми дверями Национальной разведывательной организации. Сойлу – “испорченный продукт” после того, как турецкий мафиози по имени Седат Пекер в серии видеороликов на YouTube, опубликованных в последние месяцы, заявил, что министр внутренних дел коррумпирован и состоит в отношениях с организованной преступностью.
Акар также имеет преимущество перед Фиданом или Сойлу, с которым ни один из них не может сравниться: вооруженные силы. Аналитики склонны сбрасывать со счетов роль военных в турецкой политике после реформ 2003 и 2004 годов, в результате которых вооруженные силы оказались под гражданским контролем. Неудавшийся переворот 2016 года, во время которого большое количество турок, независимо от их политических взглядов, отвергли возврат к системе военной опеки, в сочетании с последующей чисткой офицерского корпуса, казалось, сломил желание командиров играть какую-либо роль в политике. Однако Акар, начальник штаба во время попытки путча, а затем министр национальной обороны, сыграл центральную роль в реорганизации вооруженных сил после июля 2016 года, что может привести к тому, что военные снова смогут играть политическую роль в Акаре.
За пять лет, прошедших с тех пор, министр отвечал за назначение примерно 65% офицерского корпуса, включая сотни генералов и еще больший процент старших сержантов. В те дни, когда турецкие военные поставили себя выше политики, но при этом сохранили обязанность вмешиваться для защиты кемалистской системы, это, возможно, не имело такого большого значения. Если бы военные подчинялись гражданским лицам посредством правил, положений и указов, как это начала делать AKP в самом начале своего правления, влияние Акара в рядах армии, возможно, не было бы проблемой. Однако, похоже, что если офицеры и подчиняются гражданским лицам, то не через политические институты, а скорее через лояльность. Своим званием и влиянием они обязаны двум гражданским лицам – Акару и Эрдогану. Если президент станет недееспособным или умрет, то Акар окажется в очень влиятельном положении.
Некоторые в Вашингтоне могут посмотреть на министра национальной обороны и сказать: “Ладно, он не кажется таким уж плохим. Он кажется нам прагматиком. Мы можем вести с ним дела”. Это небезосновательная точка зрения, но никто не должен ожидать, что Акар будет дружелюбен к Соединенным Штатам. Идеологически он стоит на той же позиции, что и Эрдоган. Министр также нашел общий язык с группой офицеров, настроенных против Запада и являющихся ярыми националистами. Среди прочего, они договорились наказывать офицеров, которые прошли становление в командовании НАТО и провели значительное время в Европе и/или США – либо сажая их в тюрьму (за предполагаемые связи со скандальным духовным деятелем Фетхуллахом Гюленом), либо не допуская их к ответственным должностям. Акар также был чиновником, непосредственно ответственным за агрессивную позицию Турции в Средиземном море летом 2020 года, которая поставила Анкару против ее собственных союзников по НАТО – Греции и Франции. Министру обороны будет трудно приблизиться к политическим талантам и харизме Эрдогана, но при лояльности основной части офицерского корпуса ему это и не потребуется – по крайней мере, на первых порах.
Конечно, нет способа выяснить реальное состояние здоровья Эрдогана или кто может стать его преемником, но местные аналитики и правительственные чиновники предполагают, что Эрдоган доживет до выборов 2023 года. Если он этого не сделает, турецкая политика может вернуться к чему-то напоминающему прежний статус кво, или раскол в ПСР может открыть возможности для оппозиции, или страна может стать более нестабильной, или может произойти что-то еще. В течение многих лет внешнеполитическое сообщество представляло, что Египет перейдет от Хосни Мубарака к его сыну Гамалю Мубараку или главе его разведки Омару Сулейману. Оказалось, что не будет ни того, ни другого. И было бы большой ошибкой игнорировать признаки возможного ухудшения состояния турецкого президента и надеяться на то, что все обойдется.
