После вывода российского контингента и установления перемирия появилась хрупкая, но обоснованная надежда на политическое урегулирование войны.
В этом жестоком мире всегда есть место хотя бы для небольшого чуда. И мир международных отношений в этом смысле также не является исключением – гонцы из военно-политических джунглей иногда приносят добрые вести, на которые уже никто и не надеется. Так, неожиданно благоприятным исходом завершилось недавнее объявление частичного прекращения огня в Сирии, адвокатами которого выступили РФ и США, – пишет журналист Илья Пономаренко.
Как мы все помним, мало кто среди обозревателей и государственных мужей верил в эффективность этой договоренности, учитывая провальный опыт многочисленных предыдущих попыток найти политическое урегулирование конфликта в Сирии и вообще достаточно шаткий базис для режима прекращения огня всеми противоборствующими сторонами. Однако чудо все-таки свершилось, и пессимисты оказались в некотором роде посрамлены: перемирие, которое планировалось заключить хотя бы на срок в две недели, в целом действует и сейчас.
Конечно, грохот орудий над многострадальной Сирией полностью не стих – практически повсеместно в стране фиксируются спорадические нарушения перемирия всеми сторонами конфликта, однако факт остается фактом: после пяти лет разрушительной войны внешним силам наконец удалось добиться более-менее устойчивого прекращения огня.
Не в последнюю очередь долгожданное перемирие в Сирии является заслугой Джона Керри и его команды, которые впервые за долгое время ясно продемонстрировали Дамаску и Кремлю, что единственной альтернативой прекращению огня в Сирии является “более конфронтационный запасной план”, что в переводе с дипломатического языка на человеческий, вероятно, означает широкомасштабную наземную интервенцию США и их региональных союзников с целью навести порядок по-плохому, если по-хорошему Башар аль-Асад и его кремлевский протеже идти на уступки откажутся.
27 февраля прекращение огня действительно вступило в силу – и, несомненно, являлось результатом огромного давления Москвы на сирийского диктатора, который накануне “часа Х” прямо заявлял о намерениях восстановить свою власть над всей территорией Сирии.
Не в последнюю очередь это перемирие было заключено из гуманитарных соображений – с целью несколько ослабить могучий поток беженцев из Сирии в сопредельные страны и в Европу, а также и спасти бесчисленное количество мирных жителей, обреченных на гибель в условиях тяжелой осады противоборствующими силами. Так, до миллиона человек в Сирии сейчас выживают в районах полномасштабной гуманитарной катастрофы; более половины населения страны уже покинули родину в поисках спасения от бесконечной кровавой войны, а общее число погибших даже трудно приблизительно представить – по подсчетам, жертвами конфликта в Сирии стали как минимум 250 тыс. человек, но велика вероятность того, что в действительности крупнейший вооруженный конфликт современности погубил вдвое, а то и втрое больше людей, чем предполагает ООН.
Тем не менее результаты усилий Джона Керри действительно впечатляют – по его собственным словам, интенсивность боевых действий в Сирии снизилась на 80-90%, что немаловажно. Более того, в последние дни затеплилась даже слабая надежда на реанимирование Женевского процесса, бесславно проваленного в начале февраля на фоне масштабного контрнаступления правительственных сил под Алеппо и в Северной Латакии. Видимо, несмотря на все ожидания, американская дипломатия все-таки нашла действенные аргументы для Кремля, заставив его угомонить Асада и прекратить бомбардировки позиций умеренной оппозиции и гражданских целей. Вполне вероятно, что и скоротечный вывод основной части российского контингента из Сирии в самый неожиданный момент был также обусловлен тем, что Керри предложил Путину нечто, что обнулило кремлевские амбиции удержать Асада у власти и пробить брешь в международной изоляции.
Итак, какова расстановка сил в сирийском конфликте в условиях режима прекращения огня, после пяти месяцев вмешательства России и активного контрнаступления правительственных войск?
Правительственные силы, поддерживаемые ВКС РФ, иранскими добровольцами и отрядами ливанской “Хезболлы”, за последние месяцы добились серьезных успехов в северо-западных районах страны, а также в северной Латакии, где вернули под свой контроль ряд стратегически значимых населенных пунктов. К югу и северу от Алеппо, критически важного транспортного узла и крупнейшего города в стране, проасадовские силы также при поддержке российской авиации добились немалых успехов, почти завершив окружение повстанческих подразделений в западной части Алеппо, а также перерезав ряд важных маршрутов снабжения оппозиционных сил в северной части страны. Успехи правительственной армии в этом регионе не только ставят под угрозу положение вооруженной оппозиции в провинции Алеппо, но и грозят удушением также и повстанцам в Идлибе. Такое успешное контрнаступление в ходе январско-февральской кампании, конечно, было бы невозможным без всемерной поддержки России с воздуха. Однако, несмотря на это, Дамаску так и не удалось создать котел в Алеппо и взять город целиком до наступления перемирия.
Что касается других областей страны, то правительственные войска значительно продвинулись в районе городов Эн-Небк и Дераа. Успехи под Алеппо также создали условия и для удара в направлении города Ракка, столицы “халифата” ИГИЛ. Асадовские силы также продвигаются в сторону Пальмиры, также ныне контролируемой “Даиш”.
В целом нужно сказать, что сейчас реально Башар Асад с помощью штыков своей армии контролирует не более 20% территории страны, главным образом – прибрежную полосу от Латакии до ливанской границы, да и то далеко не полностью.
Территориальные потери многочисленных оппозиционных группировок в стране вряд ли можно назвать совсем уж значительными: повстанцы по-прежнему имеют сильные позиции в провинции Идлиб и Дераа. Сейчас вооруженная оппозиция, поддерживаемая Турцией и суннитскими монархиями, оказывается в незавидном положении в результате контрнаступления правительственных сил. Многие пути снабжения, связывавшие повстанцев с Турцией, перерезаны (в частности, путь к границе через город Азаз, ставший предметом резни сразу между оппозицией, курдами и турками), российская авиация нанесла колоссальный ущерб силам боевиков, равно как и гражданским объектам в городах, подконтрольных оппозиции. Впрочем, несмотря на сложное положение, на повстанцах еще рано ставить крест: их боевой дух все еще достаточно высок, а их внешние спонсоры, по сообщениям, усиливают поддержку оружием, деньгами и продовольствием.
Если кто и может действительно похвалиться серьезными территориальными завоеваниями, то это, конечно, курды. Демократические силы курдов, контролирующие сегодня значительные территории в северной Сирии, за последние месяцы нанесли “Исламскому государству” ряд весьма болезненных ударов на северо-востоке страны, тем самым вытеснив ультрарадикальных джихадистов из провинции Хасеке. Немалых успехов курды при поддержке США добились и в войне против ИГИЛ и сирийской оппозиции в районе Алеппо, Ракки и Манбиджа, тем самым значительно укрепляя свои позиции и недвусмысленно указывая на свои намерения создать свой собственный сильный автономный анклав в северной Сирии.
ИГИЛ сегодня серьезно ослаблен ударами международной коалиции под началом США в Ираке и Сирии, действиями курдов, асадовских войск, российской авиации и сирийских повстанцев. Многие объекты нефтедобывающей и перерабатывающей инфраструктуры и пути снабжения джихадистов уничтожены, от чего серьезно страдает бюджет группировки. Перемирие не распространяется на ИГИЛ (как и на “Джабхат ан-Нусра”) – и сегодня ультрарадикальные джихадисты в Сирии и Ираке как никогда уязвимы и теряют территории. Первейший кандидат на освобождение из лап террористов – это иракский Мосул, но возможно, в ближайшем будущем устойчивое перемирие позволит сосредоточиться на дальнейшем истреблении ИГИЛ и в Сирии.
В целом сегодняшняя политическая карта Сирии выглядит столь фрагментированно, что ни одна из сторон вооруженного конфликта реально не в состоянии захватить и удержать под своим контролем всю территорию страны. Север уже практически принадлежит курдам, запад страны разделен между оппозицией и Башаром аль-Асадом, джихадисты все еще хозяйничают в центре и на западе. Значительную часть территории Сирии составляют вообще слабо заселенные земли, где в принципе нет никаких признаков какой-либо власти и наблюдается политический вакуум.
И в таких условиях международное сообщество, с колоссальным трудом добившись едва достижимого прекращения огня, пытается перевести конфликт в политическую плоскость. Нужно признать, что некоторый базис для такого урегулирования на данном этапе все же имеется. Как мы уже говорили, прежнее государственное устройство Сирии, скорее всего, навсегда осталось в прошлом – в этой стране больше нет единой силы, способной удержать 100% территории. При этом одним из важных результатов вмешательства России в конфликт можно рассматривать то, что между противоборствующими сторонами сложилось нечто наподобие стратегического равновесия, силового баланса, который может грозить как переходом противостояния в политическую плоскость ввиду полной бесперспективности бессмысленного противостояния, так и продолжением долгой войны на истощение. Конечно, вмешательство Путина в конфликт спасло Асада от скорого разгрома и укрепило его позиции, сегодня уже вряд ли можно серьезно говорить об отстранении его от власти силовым путем без прямой внешней интервенции. Однако и при этом хозяину Дамаска, видимо, придется навсегда забыть о своем господстве над всей территорией страны – нарушить данный стратегический баланс в свою пользу будет очень непросто. К тому же и сирийская оппозиция, как они сами заявляют, никогда не смирится с сохранением за Асадом президентского кресла в рамках любого политического урегулирования. Ничуть не поступятся своими завоеваниями и курды, которые ценой большой крови миля за милей отвоевывали у джихадистов и повстанцев пространство для собственной автономии в Сирии – еще одного шага к заветной мечте разделенного курдского народа.
Женевский процесс снова стартовал, борьба международной коалиции против ИГИЛ продолжается, и следует отметить, что укрепление власти Дамаска над потерянными территориями во многом зависит от того, переключатся ли асадовские силы на войну с “Исламским государством”, оставив в покое пока оппозицию. В сегодняшнем положении у Башара аль-Асада есть только один вариант все-таки удержаться на троне – сделать свой вклад в уничтожение ИГИЛ, заполнить политический вакуум на освобожденных землях и пойти на значительные уступки в рамках обновленной, федерализированной Сирии. Такой вариант, возможно, не слишком устроит региональные силы, однако, скорее всего, покажется более чем приемлемым для великих держав, которые, как показывают последние события, все же имеют решающее влияние на механизм этой войны. Европа будет рада после этого заявить миллионам беженцев, что на родине их жизни более ничего не угрожает, и со спокойной совестью отправить восвояси, Вашингтон впишет в историю второй администрации Обамы блестящую дипломатическую победу под занавес, а весь регион в целом станет хоть немного чище благодаря разгрому “Исламского государства”.
Итак, после вывода российского контингента и установления перемирия появилась хрупкая, но обоснованная надежда на политическое урегулирование войны – однако на политической карте мира Сирия, вероятно, уже никогда не будет такой, как прежде.
