Вице-премьер-министр, министр иностранных дел Словакии Мирослав Лайчак рассказал «i» о европейском и североатлантической интеграции, поставках газа и отношениях с Россией.
Вопрос: Как Вы оцениваете опыт европейской интеграции Словакии в Евросоюз (ЕС) и НАТО? Были ли моменты некого отторжения словаками этих процессов?
Ответ: Евроинтеграция Словакии — лучшее, что произошло в истории нашей страны. Географическое расположение Словакии таково, что она не может существовать обособленно. И после 1989 г. наше общество стремилось вернуться в Европу. 95% населения всегда поддерживало идею вступления Словакии в Евросоюз.
Но самое важное в этом — возможность изменить свою страну, выстроить европейские стандарты во всех сферах жизни. Благодаря процессу трансформации возрос жизненный уровень словаков, и наше государство стало намного атрактивнее, с точки зрения иностранных инвестиций. Посткоммунистические страны, к которым принадлежит и Словакия, очень нуждаются в серьезных инвестициях. А они могут прийти лишь из богатых стран. Благодаря этому, открываются новые рабочие места, снижается уровень безработицы, и повышаются стандарты.
Словакия не только вступила в ЕС, но и в шенгенскую зону. Первой, из посткоммунистических государств, приняла евро как национальную валюту. Что касается НАТО, мотивация та же. Мы должны чувствовать себя защищенными в вопросах безопасности, так как сами не можем это обеспечить. НАТО — гарантия нашей безопасности.
В: В реформировании чего словаки испытывали значительные трудности?
О: Было крайне тяжело. Некоторые страны ЕС сейчас сетуют, что испытывают значительные трудности. Они не знают, через что нам довелось пройти! Надо было переформировать налоговую, пенсионную, судебную, финансовую системы, а также систему функционирования экономики, организации трудоустройства, образования, здравоохранения и социальной политики.
Естественно, реформы стали болезненными, и они повлекли за собой ухудшение жизни граждан. Но лишь на непродолжительное время. Весь процесс занял шесть лет — достаточно короткий срок. И сразу был виден результат. В процессе реформ очень важно, чтобы экономика была стабильной, финансовая система контролировалась государством, среда для инвестиций благоприятной, система юстиции и судов прозрачной и честной.
В: Что легче воспринималось словаками: вхождение в НАТО или ЕС?
О: Для вступления в НАТО не нужно проводить столь кардинальные изменения внутри страны. Это больше политическое решение, которое основывается на состоянии демократии в стране и реформах в сфере обороны. Вступление в ЕС требует выполнения огромного количества конкретных технических условий. Но мы это делали ради себя, а не ради Брюсселя.
В: Видите ли вы перспективы расширения НАТО в Украине? Для нас лучше присоединиться к НАТО или оставаться внеблоковым государством?
О: Лично я считаю, что Украине сейчас не стоит терять время на обсуждение данного вопроса. Это не приоритет для вашей страны. Сегодня для Украины главное — восстановление мира, осуществление реформ для улучшения жизни своих граждан и привлечения серьезных иностранных инвестиций. К тому же, вопрос вступления вашей страны в Североатлантический альянс, не находится на повестке дня в самом НАТО. К такому шагу не готовы обе стороны. Рекомендую заняться Украине истинно важными вопросами для блага своего государства.
В: В Европе давно говорят о создании Сил безопасности ЕС, как альтернативы НАТО. Возможна ли такая рокировка?
О: У нас есть боевые группировки ЕС. И, к примеру, по операциям в Боснии и Герцеговине, НАТО передало все полномочия Евросоюзу. Но на сегодня, нет никаких предпосылок полагать, что строится параллельная система обороны. Для этого у Евросоюза нет денег, человеческого ресурса и надобности. Оборона большинства государств ЕС основывается на членстве в НАТО. Мы функционируем как система. НАТО концентрируется на военной миссии, ЕС — на полицейской и сосредоточен на том, чтобы дополнять НАТО. Автономной армии у ЕС не может быть.
В: Многие экономические эксперты, в том числе и европейские, считают, что ЕС находится на грани краха и пытается балансировать за счет приобретения новых членов и их экономик. Именно для этого Евросоюзу нужны такие страны-аутсайдеры как Украина, Молдова, Грузия. Хотелось, чтобы эксперты ошибались…
О: Во-первых, ЕС не пребывает в состоянии краха. Он уже вышел из кризиса и сейчас находится в стадии роста экономики (впервые за последних шесть лет), что подтверждают показатели. Все ключевые экономические индикаторы говорят о том, что ситуация ежегодно улучшается. Средний уровень экономического роста в ЕС сейчас балансирует между 1 и 2%. Этого мало. Тем не менее, все-таки рост.
Во-вторых, ЕС находится в состоянии консолидации внутренних условий экономической системы, и тема расширения сейчас не самая популярная. Председатель Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер неоднократно акцентировал, что расширение ЕС в ближайшие пять лет не предвидится. Что не было воспринято с восторгом, особенно, в Балканских странах, которые являются составной частью расширения ЕС.
Что касается Украины, Молдовы и Грузии, для них ЕС создал программу Восточноевропейского партнерства, которая основывается на трех принципах: политическая ассоциация, экономическая интеграция рынков и визовая либерализация. Эта программа не дает перспективу членства, но и не исключает ее. Результат, в значительной мере, будет зависеть от того, насколько Ваша страна и другие смогут взять на себя выполнение евростандартов. Рынок, сам по себе, ничего не решает, если отсутствуют рыночные правила, транспарентная и независимая система юстиции.
В: Европейские и украинские политологи прогнозируют скорый распад ЕС (ввиду нынешних серьезных экономических проблем) и создание на его руинах сразу нескольких образований. Есть ли реальные предпосылки в Европе для таких прогнозов?
О: Я их не вижу. Наоборот, идет укрепление интеграции в рамках ЕС. Мы сделали некоторые выводы из периода кризиса, определили проблемы в системе финансового контроля, приняли дополнительные правила. И сейчас все это внедряется в жизнь. Посмотрите, как Греция борется, чтобы остаться в еврозоне, и никто не говорит о выходе из ЕС.
Единственная страна, которая заявляет об уходе из Евросоюза (мотивируя это провальными переговорами по ряду вопросов) — Великобритания. Там в 2017 г. готовится референдум, обещанный английским премьер-министром Дэвидом Кэмероном. Но бизнесмены и банкиры доказывают на фактах, что выход из ЕС нанесет огромный ущерб экономике Великобритании и Евросоюза, в целом. Англия — один из главных финансовых центров ЕС, а привлекательность ее в том, что она находится внутри совместного рынка ЕС. Если она выйдет из него, многие зарубежные компании переместят свои представительства в другие страны ЕС.
В: Сегодня не все страны, состоящие в ЕС, довольны сотрудничеством с ним. Недавно экс-президент Франции Николя Саркози объявил, что для проведения реформы Евросоюза, находящегося в стагнации, необходимо создать единую франко-германскую экономическую зону, которая станет сердцевиной ЕС. Что вы об этом думаете?
О: Заявления Саркози я не слышал, и не могу комментировать. Скорее всего, никто не обращает внимания на заявления такого типа. Бесспорно, Франция и Германия — основные и сильнейшие экономики ЕС, но это не дает им особенных прав. Сердцем ЕС является еврозона. Мы — единое целое, и уровень кооперации и координации внутри еврозоны намного выше, нежели в государствах, не принявших евро. Внутри ЕС существует своя интеграция, которая называется «еврозона». Нет никакого смысла, рациональных доводов и возможностей, чтобы внутри этой зоны создавать нечто другое. Если у нас одна валюта, значит, общие интересы, принципы и политика. А досужие разговоры — это несерьезно.
В: Для Украины сегодня остро стоит газовый вопрос. Как Словакия обеспечивает себя газом и энергоносителями?
О: По вопросу газа позиции наших стран весьма близки. Украина и Словакия зависят от российского газа. К тому же, территории наших стран являются транзитными, и через них проходит основная доля российского газа в Западную Европу. Конечно, Словакия и Украина заинтересованы, чтобы так продолжалось и в будущем, потому что система газопроводов, которая идет через Украину в Словакию, самая мощная, по сравнению с остальными имеющимися («Северный поток» и т.д.). Словакия извлекла для себя уроки из первого газового кризиса 2009 г., когда остановилась подача газа в нашу страну.
В: Как собираетесь подстраховываться в этом вопросе?
О: Мы переориентировались технически, чтобы получать газ реверсом из Запада на Восток (из Австрии и Чехии), построили коннектор между словацкой и венгерской системами и сейчас занимаемся строительством Северо-южного коннектора с Польшей. Если бы опять остановился поток газа, который мы получаем через Украину, то сегодня у нас уже есть другие технические возможности обезопасить себя.
Но нынче на повестке дня стоит другой вопрос. Перерисовывается энергетическая карта Европы: Россия заявила, что к концу 2018 г. не станет пользоваться украинской системой. Нас это очень волнует, потому что, тогда и словацкая система не будет пользоваться украинской.
В: Что предпринимает словацкая сторона?
О: Сейчас мы ведем интенсивные переговоры о том, как будет выглядеть этот процесс через три года. Стараемся показать и доказать России, что с экономической точки зрения, выгоднее продолжать поставлять газ через Украину. Мы хотим видеть транспарентные контракты между Вашей страной и «Газпромом», а также Словакией, ЕС и «Газпромом». Газ — это коммерческий товар, а не политическое оружие.
В газовом вопросе, Словакия показала огромную солидарность с Украиной в нынешней непростой ситуации. Мы построили реверсную трубу, благодаря которой Ваша страна смогла закупать газ в Европе и получать его через Словакию. Мощность этого реверса — 14,5 млрд. куб.м (около 40% общих нужд Украины в потреблении газа). И в январе 2015 г. Украина впервые получила больше газа с Запада, нежели с Востока.
В: Вы упомянули, что словацкое правительство уже думает, как быть, если Россия, действительно, с начала 2019 г. перестанет пользоваться услугами Украины, и станет доставлять газ лишь до границы Турции с Грецией. Словакия располагает запасными вариантами?
О: У нас есть проект газопровода «Eastring», который свяжет главную компрессорную газораспределительную станцию «Velke Kapusany» (находящуюся на словацко-украинской границе) с Турцией. Она обеспечит снабжение газом (российским или азербайджанским) Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии, Украины и Словакии через турецкий хаб и даст возможность пользоваться словацкой транзитной системой. У нас есть возможность покупки и доставки газа через Германию, Чехию или Австрию. Но самое экономное решение — продолжать пользоваться системой, которая уже функционирует (через Украину и Словакию). Мы ведем переговоры со всеми партнерами, в том числе, с Россией и Еврокомиссией.
В: Как вы оцениваете нынешние российско-украинские отношения и роль в них США и Запада? Насколько они взрывоопасны для Европы, в целом?
Естественно, мы переживаем, так как для словаков, Украина — соседняя и дружественная страна. Но мы и на Россию смотрим положительно. У нас нет антироссийской риторики. Конфликт, который сегодня имеет место — это распри между нашими друзьями (Украиной и Россией). Мы очень хотим видеть мирное решение данной проблемы: прекращение военных действий, восстановление территориальной целостности Украины и нормализацию отношений между странами. Поэтому помогаем вашей стране, и стараемся урегулировать серьезнейший конфликт на территории Европы с конца Холодной войны, политическим и мирным путем. Словаки пристально следят за событиями в Украине, и дискуссии ведутся не только в стенах парламента.
В: Ожидать ли России новой фазы санкций со стороны Евросоюза? Словакия не поддерживает антироссийских санкций, и отказалась поставлять оружие Украине.
О: Наша страна не хочет видеть санкции против России как цель политики, а лишь как средство. Мы не в восторге от введения санкций, но приняли их вместе с нашими партнерами из ЕС. Естественно, они приносят ущерб всем, и мы хотим видеть политический процесс. Эти санкции связаны с обстановкой в Украине, конфликтом на ее территории и выполнением Минских договоренностей, которые являются единственным миротворческим планом на сегодня. Их выполнение в интересах всех сторон конфликта. Если ситуация будет ухудшаться, и ответственность за это будет на России, санкции будут нарастать. При нормализации, полагаю, они сократятся или сойдут на нет.
В: Видит ли словацкая сторона во всех произошедших и происходящих событиях на Украине «русский след», как киевские власти и США?
О: Всегда легко свалить вину на кого-то другого. Но у России есть своя доля ответственности: нарушение международного права, территориальной целостности Украины, аннексия Крыма и поддержка военных действий на Донбассе. Ответственность и за экс-президентом Виктором Януковичем, который давал всем обещания (в том числе Евросоюзу и Москве), и не собирался их выполнять. Есть и ответственность Евросоюза в том, что он вовремя не отреагировал на события в Украине. Но наша совместная задача сейчас — вернуться в политическое русло и дать вашей стране возможность проводить реформы, внедрять европейские стандарты.
Мирослав Лайчак родился 20 марта 1963 г., в городе Попрад (Словакия). Изучал международные отношения в МГИМО, окончил юридический факультет университет Коменского в Братиславе, выпускник Колледжа международных студий и безопасности, Европейского центра исследований безопасности Джорджа Маршалла в г. Гармиш-Партенкирхене (Германия. С 1988 г. работает в МИД Словакии, включая посольства в СССР, Японии, Югославии, Сербии и Черногории. С 4 апреля 2012 г. вошел в правительство Роберта Фицо в качестве вице-премьера и министра иностранных дел. Женат, две дочери. Увлекается катанием на коньках, лыжным и беговым спортом, любит смотреть криминальные серии «Пуаро» и фильмы о Джеймс Бонде.
Беседовала Татьяна Омельченко
