Например беженку из Донецка Елену Поваляеву из-за журналистской деятельности террористы занесли в “неприятные списки”. В “списки террористов” попадали люди с проукраинской позицией, общественные активисты и журналисты.
Елена рассказывает, что из-за работы, которую предложили мужу, они выехали именно в Россию. Все друзья и знакомые Елены выехали из Донецка в мирную Украину. Она переживает из-за того, что вынуждена жить в России и называет ее Мордором.
Мы ничего не получаем от государства и не хотели получать. У нас просто регистрация. Мы не собираемся здесь надолго задерживаться. Я очень скучаю, я очень люблю Украину. Но возвращаться особо некуда. Дом, где мы жили: его разбомбили, машину нашу тоже пробил снаряд, — говорит она.
В России Елена мало с кем общается и нет желания заводить новые знакомства.
В большинстве к переселенцам из Донбасса россияне относятся преимущественно пренебрежительно.
Беженцам из Донецка на мерседесе последней модели Андрей Палыч сдал в аренду помещение. Дончане планировали открыть в Ростове бизнес по установке металлопластиковых окон.
Сначала я подумал, что это хорошие арендаторы, будут хорошо платить. Однако уже после первого платежа уже начали они задерживать оплату и закончилось это тем, что через 3 месяца я едва их с помощью полиции выгнал из этого помещения. Помещение привели в негодность, пришлось делать ремонт, — рассказывает о беженцах ростовский блогер Андрей Палыч.
От украинских Луганска и Донецка до российского Ростова-на-Дону чуть более 200 километров. С началом боевых действий на Донбассе город на Дону накрыло цунами беженцев из Украины.
Первых беженцев из бандеровского ига встречали в Ростове хлебом-солью красными палатками. Российские СМИ наперебой тиражировали акт доброй русской свободы.
Но уже в августе прошлого года Ростовская область исчерпала квоты на размещение беженцев. Тогда федеральная миграционная служба насчитала более 50 тысяч переселенцев. Их размещали в палаточных городках или лагерях, в которых раньше ждали свои приговоры задержанные полицией нелегалы.
Глаза – не видят, и сердце не болит, – решили государственные мужи, и отправили беженцев по программе переселения соотечественников в конец света, — в депрессивные уголки России.
Беженцы, которых не соблазнило переселение, с временных пунктов проживания переехали к родственникам, друзьям или на съемные квартиры. Лакомые на обещания сказочной жизни в российской глубинке, спешно знакомились с географией новой Родины.
Переселенцев встречали целыми делегациями. Краевые и областные руководители анонсировали украинским беглецам безоблачную жизнь в Российской Федерации. Благодарные же беженцы охотно делились мнениями о ситуации в Украине. Но как только выключаются камеры и гаснут софиты, для переселенцев начинается реалити-шоу. В России вместо “русской весны” их встретила суровая “русская зима”.
По началу было все отлично: и питание, и проживание, и отношение человеческое. А сейчас только когда кто-то приезжает из правительства, то, да. Начинает и питание улучшаться, и сразу горячая вода появляется. Ну, все условия, короче, как и должно быть. А так, вообще, их нет, — откровенничает беженец Даниил, который поселился в поселке Домбай Карачаево-Черкесской республики.
Он говорит, в России для беженцев из Донбасса становятся роскошью простые бытовые вещи.
Беженцев выселяют из общежитий. Хотя, согласно госпрограмме переселения, они могут год находиться в пунктах временного размещения. Однако руководство пунктов временного размещения всеми возможными способами пытается избавиться от постояльцев. Им отменяют бесплатное питание, выключают воду, свет, приходят с проверками ночью и тех, кто не открывает двери, вычеркивают из списка жителей.
В городе Ангарск Иркутской области пункт временного размещения официально закрыт. Но около сотни переселенцев отказываются выезжать, несмотря на обещания местных властей перевезти их в оздоровительный лагерь возле города.
Чиновники подчеркивают: государство теперь будет помогать только пенсионерам, инвалидам и матерям-одиночкам. Остальные беженцы из Украины должны зарабатывать на жизнь самостоятельно.
Но с этим тоже сложности: трудоустроиться можно только там, где есть работа. А в большинстве регионов, куда депортируют украинских беглецов, работы не хватает даже местным. К тому же, чтобы официально трудоустроиться, кроме разрешения на временное проживание, переселенцу необходимо получить разрешение на трудовую деятельность.
Российская бюрократическая машина и чиновники специально тормозят процесс получения гражданства и любых статусов.
Здесь решили подать на переселение, но пока не можем, потому что не можем получить временную регистрацию. Никто не соглашается нигде ее дать. Не получается, потому что пришли сюда попросили: подскажите, куда можно встать, в УФМС пришли. Они говорят, мы ничем вам помочь не можем, езжайте в администрацию, в соцзащиту. Мы приезжаем в вашу главную администрацию. Мне сказали – они там ничем помочь не могут. Они не знают, где: то есть или нам искать самим эту регистрацию, покупать ее, где-то ходить по частному сектору у людей просить. Вот такая вот ситуация, мне сказали в ближайшее время нужно ее сделать иначе будут какие-то неприятности, — объясняет один из беженцев.
Но даже тех, кто преодолел все бюрократические преграды и приобрел разрешение на работу, желание работать отбивает закон. 1 сентября 2014 года госдума приказала людям без российского гражданства платить 33% с дохода в госказну. Кроме того, трудоустроенный переселенец обязан покинуть территорию лагеря временного размещения. Понятно, что при таких условиях беженцы из Донбасса не спешат работать легально.
Российские чиновники возмущены официальным бездельем приемных сыновей и дочерей из Донбасса.
Впрочем, есть еще одна проблема. Представление беженцев о России российская пропаганда подняла до заоблачных высот. Беглецы из Донбасса привлекают внимание к своим проблемам всеми возможными способами: жалуются депутатам госдумы, привлекают средства массовой информации, пишут письма Путину. Их активность взбудоражила российскую общественность. Внимание к проблемам переселенцев раздражает местное население.
В Якутии незадолго до переселения произошел страшный пожар. Многие местные остались без крыши над головой и жили в палатках. Имея под боком своих погорельцев, Якутия взяла на себя расходы на проживание беженцев. Информация о переселенцах вызвала общественное недовольство. Местные обвиняют власть в том, что “чужое горе им оказалось ближе своего”. Однако местное население обижаться на республиканскую власть может сколько угодно, но принимать беженцев обязывает постановление российского правительства.
Больше всего россияне недовольны тем, что приходится содержать беженцев-мужчин, которые прячутся за их плечами от мобилизации.
Беженцы из Донбасса, которые успели попробовать русского гостеприимства, полюбили Украину. Мечта вернуться для большинства не осуществима. Необходимость компенсировать средства, которые потратила Россия на их прием и размещение, отсутствие документов и денег на билет, — слишком глубоко засосал “русский мир”. Волонтер из России Виктория Ивлева помогает жителям Луганска эвакуироваться. Она отмечает, сейчас очень редко люди просят отправить их в Россию.
Беглецы из Донбасса, которые вопреки логике продолжают верить в светлые идеи “русского мира” и в поисках лучшего будущего прибывают в Ростов. Неделями ждут квоты переселения в зале ожидания вокзала “Ростов-Главный”. Как показывает практика, ожидания не оправдываются. Мечты о счастливом будущем в стране-агрессора очень быстро разбиваются о реальность. В какой России не нужны собственные граждане, а беглецы из соседнего государства — тем более.
