Путин, сбросив мировую шахматную доску, разбудил Запад, но в пути через долину слез Украине придется полагаться прежде всего на собственную стойкость.
Пишет Лилия Шевцова, российский политолог, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Brookings Institution.
Коллективный Запад так и не смог заставить Кремль отказаться от подрыва украинского государства. Лидеры США и ЕС не предоставили Украине оборонительного оружия и со скрипом открывают кошелек для финансовой помощи.
Украинцы имеют все основания задавать вопрос о том, насколько либеральные демократии готовы поддерживать движение страны в Европу. С другой стороны, если бы не позиция Запада, Харьков и Одесса могли оказаться на оккупированных территориях. Видимо, окончательный вывод мы сможем сформулировать только в будущем, поскольку сейчас история лишь разворачивается.
Запад не смог ни предвидеть, ни своевременно отреагировать на поворот Кремля к “осажденной крепости” и военному патриотизму. И причина не только в преждевременном выводе западных политиков о конце СССР, но и в кризисе нынешней модели либеральной демократии. Добавьте к этому паралич Евросоюза и уход Америки из Европы. В этом контексте понятны шок и растерянность западных лидеров, оказавшихся перед угрозой разрушения мирового порядка, к которому они привыкли.
Парадокс в том, что именно Путин, сбросив мировую шахматную доску, разбудил Запад. Конечно, если бы западные столицы очнулись раньше, то, возможно, не было бы и российской агрессии в Донбассе. А следовательно, российская система самодержавия не перешла бы черту, за которой ей остановиться уже очень трудно.
И все же Запад начал оправляться от шока, формируя новую доктрину сдерживания РФ, основанную на укреплении европейского восточного фланга и стремлении к военной деэскалации в Украине. Первый вектор находит отражение в повышении обороноспособности прифронтовых государств Восточной Европы и Балтии через восстановление жизнеспособности НАТО и возращение ощутимого американского присутствия в Европу. Второй — в попытках дипломатического давления и применения санкций с целью заставить Москву остановиться (но не возвратиться к status quo ante).
При этом Украина продолжает находиться в серой зоне неопределенности. В западных столицах, неравнодушных к судьбе Киева, есть надежда, что по мере стабилизации ситуации в стране и осуществления реальных реформ Украина будет втягиваться в европейскую орбиту. Но правда и в том, что без поддержки страна по‑прежнему находится в сфере рисков и угроз.
Киеву обещана солидарность стран—членов НАТО; но пока они не решили, каково может быть наполнение этой солидарности. А минский пакет, по сути, означает легитимацию российского влияния не только на ситуацию в Донбассе, но и на конституционный формат украинского государства.
Конечно, западная доктрина сдерживания заставила Кремль пересматривать тактику и пытаться найти менее болезненные средства военно-патриотической мобилизации. Кроме того, в ходе конфликта произошло невероятное: Германия вышла из своей недавней роли экономического и политического партнера Москвы, став европейским гегемоном, компенсируя слабость ЕС. Последствия этого прорыва пока сложно осознать, но они приведут к новому балансу сил. И только этот факт уже является ударом по международной повестке Кремля, где были уверены, что Берлин проглотит все московские “инициативы”.
Но без реального возвращения Америки в Европу трудно ожидать, что Берлин, которому американцы “отдали на аутсорсинг” украинский конфликт, будет готов на новые прорывные шаги. Украинцам нужно учесть и усталость политического Запада от кризиса, и отсутствие в западных столицах понимания, что делать дальше, и их опасения вовлечься в открытую силовую войну с Москвой.
Создается впечатление, что европейские лидеры, ощущая безысходность, склонны прислушаться к кремлевским предложениям по выходу из войны. Это означает: проведение местных выборов в Донбассе и придание “особого статуса” сепаратистским анклавам в рамках украинской государственности. Видимо, Запад склоняется к тому, чтобы заморозить либо подморозить ситуацию любой ценой. Но вот вопрос: а поддается ли этот конфликт заморозке?
Что может заставить Запад перейти к более активному и масштабному участию в укреплении украинской государственности? Два фактора: новая открытая агрессия Москвы, которую нельзя будет завуалировать в качестве действий сепаратистов, и (или) убедительная политика украинской власти по реформированию страны. Именно реформы и их поддержка со стороны населения позволили балтийским государствам стать частью Европы. Не исключено, что в последнем случае путь через долину слез может оказаться короче и не таким болезненным.
Запад начал сосредотачиваться. Этот процесс идет, но займет годы. А потому Украине придется полагаться прежде всего на собственную стойкость.
