Отставка правительства Арсения Яценюка поставила - по крайней мере, в обозримом будущем - точку на дискуссиях о необходимости существовании технократического правительства.
Более того, именно кабинет Яценюка и был таким технократическим правительством – первым и, возможно, последним в истории Украины.
Начнём с того, что сам глава правительства начинал как технократ, приглашённый во власть – и уже сама биография Яценюка свидетельствует о том, что если технократ хочет в этой самой власти сохраниться, он неизбежно становится политиком. Но в его собственном правительстве для технократов места было больше, чем во всех предыдущих, вместе взятых.
И, кстати, это не заслуга Яценюка. Это – заслуга Порошенко. Именно президент выступил с инициативой приглашения во власть специалистов с иностранными паспортами и технократов.
По тому же пути – приглашения неполитиков для занятия отведённых в кабинете должностей – пошли “Самопомич” и – частично – “Батькивщина”. А так как министерских кресел у БПП и других коалиционных партнеров было намного больше, чем у партии Яценюка, его правительство и стало первым технократическим правительством Украины.
И это вначале вызывало живейшую радость публики – только ленивый не поблагодарил Петра Порошенко за эту инициативу. А потом, как у нас водится, перешло в обвинения в безответственности. Когда БПП стало не хватать поста премьера и началась кампания за отставку правительства, оказалось, что технократические министры – не его вовсе, и никаких квот в правительстве нет, и отвечает за министров и качество их работы Яценюк – Порошенко-то тут при чем? Совершенно ни при чем!
При формировании кабинета Владимира Гройсмана о “технократах” уже никто особо не вспоминал. Сосватанный было новым премьером на пост министра финансов словак Миклош растворился в информационном потоке. О Яресько, вызвавшейся было возглавить правительство, никто не хотел говорить. Абрамавичусу никто ничего не предлагал.
От всех технократов остались разве что новый министр инфраструктуры и заместители министра экономики – живое подтверждение того, что время имиджевых игр прошло и началось время настоящей политической борьбы.
