В современной России со всей очевидностью стремительно нарастает и развивается культ смерти (мертвецов). Свидетельствами тому служат, в частности: придание государственного статуса акции "Бессмертный полк" (общенациональное шествие россиян с портретами покойных предков); популярная идея-инициатива влиятельного ученого, профессора МГУ и постоянного члена легендарного Изборского клуба А. И. Агеева о делегировании права голоса на выборах всех уровней погибшим в Великой Отечественной войне (более 27 млн. чел.); наконец, - пишет Станислав Белковский для Beseder.ru. - передача под контроль предполагаемой дочери президента РФ В. Путина Е.Тихоновой гигантского подземного города в Москве, в районе Воробьевых (бывш. Ленинских) гор – по некоторым данным, именно в этих местах располагается легитимный вход в царство мертвых.
Культ смерти усиливается в последнее время настолько, что начинает претендовать на статус официальной религии, способной вытеснить казенное православие от РПЦ. Впрочем, Московский патриархат, который чрезвычайно ценит свое место в системе органов власти РФ, и не хочет им поступиться, готов (по неформальным данным его формальных представителей) корректировать православное вероучение так, чтобы оно не входило в противоречие с набирающим силу и невиданный авторитет культом.
В этой ситуации автор данных заметок совместно с рабочей группой Центра прикладной танатолатрии Национального исследовательского университета “Высшая школа экономики” (НИУ ВШЭ) на протяжении двух месяцев провел углубленное исследование на тему истоков и перспектив культа смерти в РФ. Основной нашей работы стало целевое анкетирование репрезентативной выборки россиян. Краткие обобщенные результаты исследования предлагаются вашему вниманию.
(Этот материал изначально был предназначен для публикации в профильном издании НИУ ВШЭ “Смертельный номер”, но был задержан по цензурным соображениям. Потому временно передан в “Бесэдер?”).
Основные наши выводы таковы:
1. Нарастающая популярность культа смерти обусловлены латентной некрофилией большинства (до 86%) народа РФ.
2. Сама некрофилия логично и органично базируется на специфике отношений РФ-человека с образом Родины-матери. Обобщив результаты анкетирования и опираясь на теоретическое наследие классиков, в частности, З.Фрейда (“По ту сторону принципа удовольствия”) и Э.Фромма (“Анатомия человеческой деструктивности”), мы пришли к следующему заключению.
Родина-мать для россиянина с момента перехода его в генитальную стадию развития – не столько заступница и субъект родительской заботы, сколько вероятный источник расправы. Причем расправы беспричинной, которую невозможно ни толком объяснить, ни разумным образом предотвратить. Не случайно в монументальном искусстве советского и постсоветского периодов Родина-мать предстает гигантским, подавляющим мелкое человеческое естество монстром со смертоносным выражением лица и непременным орудием смерти (как правило, мечом) в каменных руках.
3. Фрейд и особенно Фромм указывают на то, что подобный регламент отношений с матерью чаще всего приводит к становлению некрофильского сознания у ребенка.
4. На бессознательном уровне, спастись от неконтролируемой материнской агрессии ее потенциальная жертва – ребенок – может только с помощью умерших предков. Прежде всего, в местах их повышенной концентрации, в частности, на кладбищах, в могилах, гробах и т.п. Торжественное шествие с портретами мертвецов есть ритуальное действо, подчиненное идее такого спасения.
Не случайно именно в мае 2016 года мы стали свидетелями сакральной битвы за контроль над Хованским кладбищем в Москве – можно ожидать, что вооруженные столкновения в некрополях станут отличительной чертой периода окончательного оформления и становления мертвецкого культа.
5. Понятие “некрофилия” не должно восприниматься негативно. Если некрофильские интенции не влекут за собою расчленения трупов, уничтожения надгробий и других откровенно деяний, они могут быть признаны вполне положительной формой сублимации и канализации национальной агрессии. Чем-то вроде спорта.
