Вопрос не в том, в какой форме независимая пресса будет существовать. Вопрос в том, что она не может существовать в России уже ни в каком виде…
Эту новость можно сформулировать иначе. Типография, которая печатала журнал The New Times, ни не может его печатать дальше, а не хочет. А можно сформулировать и еще раз по-другому. Типография не то чтобы не может или не хочет, а ей нельзя больше печатать такой журнал. У журнала перед печатным станком, как говорит Евгения Альбац, «ноль долгов». И это правильно. Потому что мы понимаем, что если у независимой прессы будут хоть три копейки долга – это повод. Три копейки за типографию или три копейки за коммуналку и аренду, три копейки охраннику на первом этаже при входе в редакцию. Не важно! Это повод для того, чтобы парализовать вашу работу. Но если повода нет, то можно обойтись в принципе и без него. Нет долгов – ну, и не надо! Мы вашу лавочку прикроем просто так.
Мы, в конце концов, скажем, что у нас кончилась бумага, высохла краска, напился наборщик и его друг печатальщик, зависли компьютеры, погас свет. Если нужно найти предлог, чтобы чего-то не делать – тут нам равных нет, здесь мы – мировые чемпионы. Можно, конечно, сказать, что черт с ней, с этой типографией, в конце концов, она потеряет хороший заказ и хорошие деньги и рано или поздно загнется. Потому что СМИ уходят от бумаги и переходят в Сеть и что это повод самим начать жить в электронном виде. Но у нас уже были показательные примеры, когда точно так же, безо всяких веских причин блокировались «Грани», «ЁЖ», сайт Каспарова. Вопрос не в том, в какой форме независимая пресса будет существовать. Вопрос в том, что она не может существовать в нашей стране уже ни в каком виде. Нам всегда в ответ говорят: а как же «Новая Газета», а как же «Эхо Москвы»? Но еще не так давно в этом ряду уверенно спрашивали: а как же РБК, а как же «Коммерсант», а как же Lenta.ru?
Список этих «а как же?» становится все короче. Журнал The New Times в этот список пока еще входит и, я стучу три раза по дереву, надеюсь, что будет входить. Но мы же видим, как легко можно все поменять. Здесь у акционера внезапно поменялась точка зрения, а вместе с нею поменялось руководство и состав редакции. Здесь поменялась концепция, там изменилось финансирование. Тут что-то не понравилось надзорным органам. А теперь вот еще и типография «не может». В каждом конкретном случае будет какая-то частная причина. И никто прямо не скажет, допустим, что не стоило вам ругать Собянина. Или: у нас тут выборы, а вы нам мешаете. Или: не суйте свой нос, куда не надо со своими расследованиями. Не обсуждайте Путина и его семью, не обсуждайте друзей президента, отстаньте от Шувалова, его собак, квартир и самолетов. Нет, ничего такого сказано не будет. Скажут про смену концепции, про три копейки долга, или просто сообщат, что больше не могут печатать ваш журнал. Но штука в том, что проблемы журнала, сайтов, радио или телеканала «Дождь» — это в первую очередь ваши проблемы, дороги друзья.
Ваше окно в мир свободной информации законопачивают с каждым днем все плотнее. И к вам возвращаются старые времена. Олд Таймс, так сказать.
