Внешнюю политику российского президента можно понять лишь с точки зрения нарастающей внутренней слабости его режима. К сожалению, от этого он не становится менее опасным.
«Последние два года в попытках объяснить действия Путина на внешней арене появились две основные школы», – пишет директор российских исследований при Американском институте предпринимательства Леон Арон в колонке для The American Interest.
Первая, по сути, перекладывает всю вину на Запад, объясняя аннексию Крыма и войну в Украине недостаточным вниманием Запада к российским «национальным интересам», отмечает автор. Согласно этому течению, ошибки и недочеты американцев и европейцев «спровоцировали Путина», поскольку пугали его, среди прочего, расширением НАТО до границ России.
Другая школа, продолжает колумнист, перекладывает ответственность за происходящее на Кремль, мотивируя его действия внезапным желанием наказать и унизить Украину после революционного свержения промосковского режима.
Обе аргументации, считает Арон, проблематичны, особенно первая. Они объясняют поведение России, как практически полностью реакционное, спровоцированное внешним влиянием. Разница только в том, насколько давними являются эти факторы: позиция НАТО по отношению к России или революция в Киеве.
Конечно, стоит учитывать, что тактика Путина, как и многих генералов и диктаторов, обусловлена непредвиденными обстоятельствами, давлением и сиюминутными эмоциями. Тем не менее, его стратегия прослеживается также с точки зрения ключевых изменений в эволюции внутренних императивов – экономических, идеологических и политических, – которые сформировали его поведение и, вероятнее всего, будут влиять на его действия и дальше. Есть достаточно свидетельств для того, чтобы проследить развитие стратегии Путина до некого мировоззрения – набора убеждений и принципов, объединенных в руководство по выработке государственной политики.
Каково же его кредо? Практика показывает, подчеркивает аналитик, что доктрина Путина постулирует восстановление ряда ключевых политических, экономических и геостратегических активов исчезнувшего советского государства. При этом Путин не заинтересован во всецелом возрождении Советского Союза: он не стремится вернуть государственную собственность в экономике или восстановить СССР на всем постсоветском пространстве.
Однако после первых двух сроков – с 2000 по 2004 год, – в течение которых либеральные экономические реформы сочетались с постепенным восстановлением государственного контроля над СМИ, политикой и судебной властью, он редко – возможно, даже никогда – не отклонялся от трех ключевых задач:
1.Захват того, что Ленин называл командными высотами экономики.
2. Установление жесткого контроля над политическим процессом, системой правосудия и массовыми коммуникациями, чтобы предотвратить возникновение серьезных проблем для режима.
3. Подтверждение своего право вето на внешнюю политику и политику безопасности постсоветских государств, за исключением (как минимум, раньше) стран Балтии.
